свернул на дорогу, которой нет, и… – Он издал звериный звук – проникнутый болью рев медведя, которому защемил лапу захлопнувшийся капкан. – Мы разбились. Врезались в дерево. Одна ветка… она пробила лобовое стекло. Жена погибла мгновенно. Ей переломило шею. Затем ветка сломалась, мы скатились в кювет, и моя дочь… от полученных травм она впала в кому. Она умирала несколько недель, Нейт.
Несколько недель.
– Джед, я тебе сочувствую. Но не понимаю, как все это…
– Ну а я? – продолжал Джед. – Я сжался в комок под приборной панелью, словно кусок мусора. Я был настолько пьян, что даже не сразу понял, что мы попали в аварию. Я убил их, Нейт. Я их убил!
– Ты никого не убивал. Это был несчастный случай. – Чтобы заглушить звук, Нейт натужно кашлянул, расстегивая кобуру и нащупывая внутри холодную тяжелую сталь пистолета. – Что бы ты сейчас здесь ни сделал, Джед, ты не сможешь вернуть своих близких. И ты это понимаешь.
Еще один смешок.
– Au contraire, mon frère[86]. Это именно то, что мне нужно, Нейт. Моя дорога обратно. Часть перезагрузки.
«Перезагрузки?»
Джед потерял связь с реальностью. Вот что произошло. Что-то у него в голове хрустнуло и сломалось.
Нейт напряг мышцы – пружина, готовая распрямиться.
– Нейт, что-то ты молчишь…
«Шевелись!»
Низко пригнувшись, Нейт метнулся вправо. Рука вырвалась из кобуры с пистолетом; снять с предохранителя, взвести курок…
Что-то ударило Нейта сзади, повалив вперед. Искры озарили мрак перед глазами. Он влетел лбом в асфальт. Пистолет вывалился из руки и отлетел в сторону. Повязка сползла с раны, стало очень больно. Нейт поднял голову, чувствуя, как по переносице течет кровь – «швы разошлись, твою мать!» – а затылок гудит от удара.
– Хннх… – простонал Нейт, тщетно пытаясь произнести что-то членораздельное. С огромным трудом он перекатился на спину.
Над ним кто-то стоял. Не Джед, нет.
Кто-то другой.
Нейт узнал.
– Это ты… – выдавил он.
– Привет, Нейт, – сказал Джейк. В темноте казалось, будто его левый глаз чуть ли не сияет молочно-белым светом. В руке он сжимал бейсбольную биту, выразительно покручивая ею. – Сожалею, что так получилось. Впрочем, кого я обманываю? Я не сожалею. Нисколько не сожалею, дерьмо ты собачье!
Он снова занес биту…
Нейт поднял руку, защищая лицо, и она приняла на себя удар биты. По ней разлилась резкая боль. Вскрикнув, Нейт попытался отползти в сторону, однако Джейк схватил его за пятку и подтащил обратно к себе. Нейт лягнул его в живот, и Джейк отпрянул назад, предоставив ему некоторую свободу движений.
– Это еще что такое, твою мать? – вскипел Нейт. – Что тебе от меня нужно?
– Я хочу убрать тебя с дороги. Мне это нужно. Меня ждет работа.
– Работа! Работа, твою мать! Кто ты такой? Кто ты такой? Я ведь тебя знаю. – Нейт ткнул пальцем в светящийся глаз, сияющий в темноте молочно-белым светом. Этот голос – в нем было что-то знакомое. – Черт побери, кто ты такой?
Глаз вспыхнул ярче. Показались и зубы – белые, сверкающие.
– Разве ты меня не узнаешь, папа?
Джейк раскинул в стороны руки, изображая распятие, словно взывая: «Узри же!» Хотя в темноте мало что можно было рассмотреть помимо силуэта и сияния безумного глаза.
– Ты не мой сын… – начал было Нейт и осекся. До него дошло: вот почему Джейк казался таким знакомым. Он внешне был похож на Оливера. Та же самая долговязая нескладная фигура – исхудавший, грязный, озлобленный, но это был он. Повзрослевший. Выжатый.
Но все равно несомненно Оливер.
– Я – это Олли. А он – это я.
– У вас с ним нет ничего общего. Оливер – замечательный мальчик!
– Знаю. – Джейк покачал головой. – И в этом вся проблема, папа. Ты хороший отец, таких один на сотню. Ты все сделал правильно, воспитал хорошего парня в хорошей семье и… – Яростно взревев, он принялся колотить битой по земле. – А я не могу этого допустить! Мальчишка верит в тебя! Ты для него родник, и я боюсь, что он может пить, пить и пить из тебя. Ты даешь ему силы. А я не могу…
Нейт метнулся вперед, стараясь перехватить биту.
Однако собственная рука показалась ему тяжелой. Слишком тяжелой, невозможно тяжелой.
Нейт едва смог ее поднять. Застонав, ослепленный едкими слезами, он попытался пошевелить рукой, – но та отказывалась ему повиноваться. Нога тоже не двигалась. Нейт напряг все тело. Земля под ним снова стала мягкой. И теперь она засасывала его. Подобно плотной, густой жиже.
«Это же какое-то безумие! Кошмарный сон – все это кошмарный сон!»
– Как правильно заметил Джед, здесь тонко, – сказал Джейк. – Достаточно тонко, чтобы я смог пропихнуть тебя на противоположную сторону. Туда, откуда пришел я сам. К тому, что я оставил позади.
Нейт крикнул, призывая на помощь Джеда.
– О, Джед тебя не спасет, – усмехнулся Джейк. – Он в моей команде, Нейт. У меня длинная скамейка запасных. Эти люди видят, что поставлено на кон, и им нечего терять. И вот теперь и Олли потеряет близкого и дорогого человека. И он будет готов сделать все, абсолютно все, чтобы вернуть тебя.
Чувствуя, как одна рука погрузилась уже по локоть, Нейт зарыдал. Ноги провалились уже по колено. И он тонул все глубже, глубже и глубже.
– Я тебя убью! – в бешенстве воскликнул Нейт. – Я тебя разыщу и убью! Оставь моего сына в покое! Оставь в покое мою семью…
– Не могу, папа. – Джейк присел на корточки рядом с Нейтом, наблюдая, как тот погружается. Он еще раз крутанул запястьем, и бита в руке внезапно исчезла, пшик, как будто ее никогда не было.
Протянув руку, парень схватил Нейта за лицо, а тем временем влажный голодный асфальт полз вверх по груди, по плечам, засасывая вглубь подобно обжоре, стягивающему нежную мякоть с кости.
– Я бы тебя убил, старина, но в этом случае останется труп, который обнаружат, – процедил сидящий на корточках Джейк. – К тому же там, куда ты сейчас направляешься, все равно долго не продержишься. Наслаждайся павшими мирами, Нейт. Наслаждайся развалинами, которые я оставил тебе.
Интерлюдия
Мальчик, который остался жив
Пробудившись, мальчик ахнул.
Он открыл глаза в такой совершеннейшей темноте, что не увидел никакой разницы между взглядом открытых и закрытых глаз.
Он позвал. Просто кого-нибудь. Все равно кого.
(Разумеется, кроме своего отца. Лучше находиться в темноте одному, чем вместе с ним, отныне и вовеки веков, аминь.)
Земля под ним была твердая и сухая, однако руки его ощущали что-то… влажное. Вязкое, густое, даже зернистое,
