– Подушечка для химчистки лежала в сумке, – сказал Гарри, но никто не обратил на его слова внимания.
– Есть какая-то причина, по которой ваш муж мог держать у себя в сумке набор для домашней химчистки? – спросил Йов.
Элис покачала головой.
– Гарет не умеет пользоваться даже стиральной машиной, – сказала она.
– И еще. Жидкости для химчистки имеют очень специфический запах, – сказал Раштон, который, похоже, не мог больше сидеть спокойно. – Вы должны знать это, ваше преподобие, потому что все ваши великолепные сутаны нужно чистить профессионально.
Гарри кивнул.
– Каждый раз, когда я вынимаю их из пакета, просто дыхание перехватывает.
– Когда мы сняли простыни с кровати вашей дочки, то тоже почувствовали какой-то легкий запах. Ну, честно говоря, не мы, а Йов. У него очень хороший нос.
– Как она себя чувствует? – спросил Нисден. – Вы не заметили ничего необычного? Ваш доктор осматривал ее вчера ночью, верно?
– Да, осматривал, – сказала Элис, которая теперь выглядела немного испуганной. – Мне, наверное, лучше пойти и посмотреть, как она там.
– Я схожу, – сказал Гарри, вставая.
Он вышел из-за стола и остановился. На самом деле идти ему не хотелось, он хотел дослушать, к чему они ведут.
– Доктор сказал, что с ней вроде все в порядке, – продолжала Элис. – Немного сонная, но в остальном нормально. Ее состояние у него тревоги не вызвало, он просто попросил меня привести ее к нему еще раз сегодня попозже.
– А какой-нибудь кашель? Сопли? Покрасневшие глаза?
Элис кивнула.
– Она все время трет глаза. Что с ней произошло?
– Что-то подсказывало мне, что ваш сын не лжет, – сказал Раштон, – но меня озадачило в его рассказе одно обстоятельство: как мог злоумышленник уложить ребенка в сумку так, чтобы тот не начал вопить во все горло и не поднял дом на уши. Теперь ситуация понемногу проясняется.
– А я все еще не могу понять… – сказал Гарри, который дошел уже до дверей.
– Главным компонентом пропитки подушечек для сухой чистки является полигликоль-эфир, – сказал Йов.
– Что? – переспросила Элис.
– Отбросьте непонятную первую часть, – сказал Раштон. – Эфир – вот о чем мы сейчас говорим. Он уже лет сто используется в качестве грубого анестетика. Мне неприятно об этом говорить, но, похоже, кто-то поднес подушечку, вымоченную в эфире, к лицу вашей девочки. Для взрослого человека это почти наверняка не сработало бы. Вероятно, это даже не смогло бы подействовать на ваших мальчиков. Но учитывая то обстоятельство, какая она маленькая, и то, что она в это время и так уже спала, этого, видимо, оказалось довольно, чтобы она сделалась достаточно сонной и ее можно было уложить в сумку.
Элис вскрикнула и направилась к Гарри.
– Я уже иду, – пробормотал он и толкнул дверь кухни.
Четыре больших шага по коридору, и Гарри перед гостиной. Он открыл дверь, зная, что Элис следует за ним по пятам. Эви и трое детей сидели на полу. Они одновременно повернулись к нему, и трудно было сказать, кто из них очаровательнее. Он все еще пытался решить это для себя, когда мимо него протиснулась Элис.
– Ум-ум, – позвала Милли, и ее личико просияло.
Но мама подхватила ее на руки и так крепко прижала к себе, что она начала пронзительно визжать.
В комнату вошли Раштон и инспектор Йов.
– Вот и хорошо, – заявил Раштон. – Школьный Супергерой Том и его закадычный напарник Джо Непобедимый. Думаю, нам необходимо еще раз с вами поговорить.
18
– Может, после нашей кончины здесь установят мемориальный знак, – сказал Гарри. – Вы замерзли?
– А что? – спросила Эви. – Хотите предложить мне свое пальто?
Гарри продолжал смотреть перед собой.
– Можете разделить его со мной, – предложил он.
Эви ждала, что он вот сейчас повернется и улыбнется ей. Но Гарри этого не сделал.
– Вы выглядите утомленным, – сказала она, хотя на самом деле он выглядел не просто утомленным. Он, казалось, похудел и постарел. Человек, которого она встретила сегодня утром в больнице, не был тем Гарри, которого она знала. Его место занял кто-то другой. И этот кто-то все еще был здесь.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Да, первую половину ночи я провел, думая о вас, – сказал он, по-прежнему не сводя глаз с дома на другой стороне улицы. – А потом вы мне позвонили.
По сосущему ощущению в желудке Эви догадывалась, что сейчас должна быть уже середина дня, но солнце все еще не пробилось сквозь туман. Он продолжал висеть над торфяниками, и она почти чувствовала, как он, липкий и холодный, пробирается к ней в легкие.
– Мне нужно узнать, как там дела у Джиллиан, – сказала она, сознавая, что на самом деле ей меньше всего на свете хотелось бы снова очутиться в той квартире. – Проводите меня до машины? – спросила она.
– Нет, – сказал он и, скрестив руки на груди, облокотился на спинку скамейки.
– Нет?
Только вчера вечером он целовал ее, танцевал с ней, а сейчас не может проявить элементарную вежливость?
– Вам нужно остановиться ненадолго, – сказал он, наконец взглянув ей в глаза. – Нам обоим нужно. Короткая передышка для размышлений в этот очень необычный день.
– Вы собираетесь посвятить меня в свои ритуалы, викарий? – рискнула заметить Эви. – Если вы заставите меня склонить голову, я начну хихикать.
– Понять не могу, как пациенты могут воспринимать вас серьезно.
По крайней мере, он хотя бы начал снова улыбаться, она достучалась до него.
Краем глаза Эви заметила какое-то движение ниже по склону холма и вытянула шею, чтобы лучше видеть. Гарри обернулся. По дорожке от дома отъезжала машина Элис. С заднего сиденья на них смотрела Милли, потом она помахала им. Развернувшись, машина помчалась с холма вниз мимо полицейского кордона. Раштон и инспектор Нисден уселись в синий «универсал» и отправились вслед за Флетчерами.
– С Милли все будет в порядке? – спросил Гарри.
– Я в этом совершенно уверена, – быстро ответила Эви. – Покраснение вокруг глаз и носа к завтрашнему дню должно пройти. В худшем случае она пару дней может быть уставшей и раздражительной.
– Они обнаружат следы эфира у нее в крови? – спросил Гарри.
– Практически наверняка, – ответила Эви.
Из дома Флетчеров появился еще кто-то. Светловолосая Ханна Уилсон, социальный работник.
– Мисс Стерва говорила там что-то о Судебном приказе о защите при чрезвычайных обстоятельствах, – сказал он. – Нам стоит переживать по этому поводу?
– Я позвоню ее начальству, когда доберусь обратно, – сказала Эви. – Договорюсь, чтобы меня держали в курсе любых заявлений в суд. Кстати, вы молодец, что удержались и не стали заглядывать ей в декольте.
– Блондинки меня не вдохновляют. Вы будете оспаривать их действия?
Пока Эви думала над ответом, Ханна Уилсон села в маленький красный «хэтчбек» и уехала.
– Если я посчитаю это необходимым, Гарри, то сама обращусь с ходатайством, – сказала она. – И не надо горячиться. Эти дети действительно подвергаются риску. Учитывая события прошлой ночи, думаю, что это уже ни у кого не вызывает сомнений.
– Но если забрать их от родителей, это…
– Приказ о защите не означает, что детей заберут от родителей, он просто дает местным властям полномочия, чтобы защитить их от причинений им вреда. У Гарета Флетчера, кажется, родители живут неподалеку?
Гарри кивнул.
– Думаю, да, – сказал он. – В Бернли.
– В этом случае магистрат может вынести решение о том, чтобы дети поехали к бабушке и дедушке и побыли там некоторое время, при полном согласии и содействии Элис и Гарета, разумеется.
– Какое именно время?
Она покачала головой.
– Этого сказать невозможно. Такие приказы обычно выдаются на несколько дней, но за ними часто следуют приказы о долговременной опеке. И не нужно на меня так смотреть. Я никогда не считала, что родители этих детей являются частью их проблем. Но проблемы все-таки есть.
– Раштон собирается отправить своих офицеров, чтобы они следили за домом, – сказал Гарри.
