Коста сглотнул, чувствуя, как в его ушах отдаются толчки сердца. Он понял, что Чандрис права. На таком расстоянии шокер, даже включенный на широкий угол поражения, уничтожил бы фонарь, резак и саму Чандрис.
Легкое нажатие на кнопку – и он будет свободен. Он сможет забрать ангела, провести эксперимент и бежать на Лорелею. И когда «Комитаджи» вернется, он предъявит сведения, которые добыл вопреки ожиданиям пославших его людей. Даже Телтхорсту придется забыть о своей язвительной ухмылке.
Коста прищурился, глядя в темноту, туда, где молча стояла Чандрис с резаком в руках. С резаком, который мог выстрелить, но не выстрелил… и только теперь он с опозданием понял, что девушка тоже ставит эксперимент – над ним. Эксперимент столь же важный, как тот, который он собирался провести с ангелом Девисов.
– Я проник в миры Эмпиреи не для того, чтобы убивать людей, Чандрис, – негромко сказал он, ставя шокер на предохранитель. Бросив оружие на палубу, он подтолкнул его ногой к девушке. – Я пришел, чтобы помочь.
Несколько минут в помещении царила тишина. Потом к удивлению Косты слепящий луч скользнул прочь от его глаз.
– Выключатель у люка, – сказала Чандрис.
Коста нащупал выключатель и зажег свет. Чандрис стоя у переборки кладовой. Резака у нее не было.
– Какой эксперимент ты задумал? – спросила она.
Коста посмотрел вниз. Шокер лежал на палубе, там же куда он отправил его пинком.
– Я хочу измерить массу ангела, – ответил он, вновь поднимая глаза. – Думаю, это поможет нам понять, что происходит с Ангелмассой.
– Ты имеешь в виду – объяснить в всплески радиации?
– Всплески, а также изменения гравитационного потенциала, которые считаются теоретически невозможными, – ответил Коста. – Именно об этом я говорил с сенатором Форсайтом после посадки.
– Ты уже знаешь, что происходит?
– У меня есть идея, – сказал Коста. – Надеюсь, ошибочная.
Несколько мгновений девушка внимательно присматривалась к нему. Потом коротко кивнула.
– Хорошо. Но ты должен пообещать, что с ангелом ничего не случится…
– Разумеется, – заверил ее Коста. – Мои опыты ему не повредят.
– …и что я смогу все это время находиться рядом с ним, – добавила девушка, наклоняясь и поднимая шокер. – Возьми и спрячь куда-нибудь подальше. – Она протянула шокер Косте.
От изумления Коста чуть не поперхнулся.
– Ты не хочешь оставить его себе? В качестве гарантии моего хорошего поведения?
Чандрис фыркнула.
– Плевать мне на хорошее поведение. Если ты думаешь, что я рискну попасться с оружием производства Пакса, значит, ты безнадежный тупица. – Она протиснулась мимо. – Идем. Контейнер с ангелом лежит у меня в каюте. Даю тебе на эксперименты три часа.
Глава 28
Язон на экране дисплея склонился над большим блестящим ящиком. Потом он выпрямился, отстучал команду на строенной в ящик клавиатуре, показал большой палец, погнулся и исчез из поля зрения объектива.
– Все в порядке, он запустил процесс, – задыхаясь волнения, произнес Коста. – Через пару минут все будет ясно.
Чандрис кивнула, рассматривая ящик, который все еще находился в центре экрана, и остальное оборудование, составленное штабелем позади него на столе. И все это для того, чтобы взвесить крохотного ангела.
– Как ты думаешь, насколько он легче других ангелов?
Коста вздохнул.
– Не знаю. Судя по тому, что известно из квантовой механики, он вообще не может терять массу. Квант – это, по определению, наименьшая порция вещества или энергии, которая может существовать в природе. Если, конечно, не подтвердится гипотеза квантовых пакетов доктора Кахенло. Однако математический аппарат, которым она пользовалась для обоснования своей теории, внушает мне сомнения.
– А кто сказал, что ангел обязан быть квантом?
– Ангел – это субатомная частица массой в триллионы элементарных единиц, – ответил Коста. – Ни один объект такого размера не сохранился бы в стабильном состоянии, если бы мог распадаться на составляющие.
– Но почему ангел должен вести себя также, как другие известные частицы? – настаивала Чандрис. – Только не говори мне, что я не специалист и поэтому ничего не пойму.
– Я и не собирался, – ответил Коста, но все же, продолжая следить за экраном, сосредоточенно нахмурил лоб. – Я сам хотел бы знать, Чандрис, но – увы. Я уже ни в чем не уверен.
Девушка задумалась над словами Косты, поглядывая на него краешком глаза.
– Твои хозяева вряд ли будут тобой довольны, – заметила она наконец.
Коста пренебрежительно фыркнул, однако высокомерное выражение, появившееся на его лице, несколько увяло.
– Мне безразлично, что они обо мне думают, – заявил он. – Кстати, мне хотелось бы узнать, чем я себя выдал.
Чандрис усмехнулась.
– Гораздо проще будет перечислить, чем ты себя не выдал. С равным успехом ты мог бы повесить себе на шею плакат с надписью «Чужак». Взять, к примеру, легенду, которую скормил Ханану и Орнине. Слишком хорошо продуманная и усвоенная для мошенника, она напрочь лишена вдохновения, которое в нее вложил бы настоящий профессионал.
Коста кивнул:
– Я сразу почувствовал – тебя в ней что-то не устраивает. Наверное, мои инструкторы не ожидали, что я столкнусь с таким специалистом, как ты.
– Но окончательно расколоть тебя мне помогла твоя едкая фраза о возбуждающей косметике, – продолжала Чандрис. – Я никогда не слышала ни о чем подобном, но всерьез заинтересовалась лишь сегодня вечером. Я навела справки, и оказалось, что такой косметики не существует. Во всяком случае, в мирах Эмпиреи.
– Возбуждающая косметика, – с горечью произнес Коста. – Я уже и не помню, когда о ней говорил.
– Говорил. Поверь мне.
– О, я ничуть не сомневаюсь в этом, – сказал Коста. – И ничуть не удивлен. Самой главной из множества ошибок моих наставников был переизбыток информации, которой меня напичкали. Если вспомнить, кем я был до того, как попал в разведку, становилось совершенно ясно, что я непременно засыплюсь на какой-нибудь чепухе.
Чандрис еще пыталась отыскать ответ, который прозвучал бы не слишком язвительно, когда за их спинами открылась дверь, и в комнату вошел Язон.
– Ну как? – спросил он, кивком указывая на дисплей.
– Пока ничего, – ответил Коста, склоняясь над пультом и нажимая клавиши. – Все еще отрабатывается базовая линия.
– Масс-детекторы всегда отличались медлительностью, – сказал Язон, усаживаясь рядом с Костой. – Пока мы ждем, ты можешь прочесть сообщение, которое только что для тебя передали.
Коста выпрямился в кресле.
– Данные по кораблям-охотникам от сенатора Форсайта?
– Там не было имени, – сказал Язон. – Отправителем значится «Ангелмасса-Центральная». Вспомнив о твоих финансовых затруднениях, я решил, что твои директории могут оказаться недоступны, и скопировал сообщение в одну из своих. Если хочешь, могу его вызвать.
– Будь любезен.
Язон повернулся к пульту и отстучал команду.
– Значит, это от Верховного Сенатора? Клянусь, Джереко, с тех пор как заморозили твой кредит, ты занимаешь куда более интересными вещами, чем в ту пору, когда твои дела шли благополучно!
– Если бы ты знал хоть сотую долю всего, – произнес Коста, подаваясь к дисплею. – Кажется, начинается.
Чандрис хмуро посмотрела на экран. В его центре возник расплывчатый шар из коротких векторных стрелок, медленно вращавшихся вокруг вертикальной оси.
– Я был прав, – сказал Коста. – Проклятие. Я был прав.
– В чем? – спросила Чандрис, заражаясь его тревогой. – Что все это значит?
– Это карта изменения гравитационного поля Ангелмассы во время радиационного всплеска, – объяснил Коста. – Изменения произошли повсеместно.
– Не верю своим глазам, – выдохнул Язон. – Ты только посмотри на масштаб – прирост гравитации местами достигает десятых долей процента!
Чандрис вспомнила разговор на борту «Газели».
– Нельзя ли объяснить это статистическими ошибками? – спросила она. – Ты говорил, что в памяти компьютера «Газели» содержится слишком мало информации.
– На сей раз ее более чем достаточно, – возразил Коста. – И ошибки здесь ни при чем. Либо это следствие неисправности, либо…
– Минутку, – прервал его Язон, постукивая по экрану. – Это еще что такое?
По мере того как карта поворачивалась, на экране возникал узкий конус из ярко-красных стрелок – красный конус с тонкой белой линией вдоль оси.
– В точности та самая картина, – заговорила Чандрис, не узнавая собственного голоса, – которую ты получил, регистрируя всплеск, погубивший «Лучника».
– Выглядит похоже, – осторожно заметил Язон. – Но для уверенности следует сравнить параметры кривых.
– В этом нет нужды, – сказал Коста. – Если Чандрис утверждает, что картина та самая, значит, это действительно так. Видишь голубое пятнышко в том месте, где обрывается белая линия? Это точка, в которой во время всплеска находилась «Газель».
