Карпентер успел заметить, что кабина до неузнаваемости изрешечена пулеметными пулями и снарядами, и первое, о чем он подумал, — «Улисс» потерял последнее средство защиты от нападения подводных лодок, аппаратура в кабине наверняка разбита и вышла из строя. И тут он вспомнил, что кроме аппаратуры в кабине находился матрос-оператор гидролокационной станции… Оглянувшись кругом, Карпентер увидел поднимавшегося на ноги Крайслера, который тоже с тревогой смотрел на кабину гидролокационной станции. Шатаясь, Крайслер подошел к кабине и попытался открыть входную дверцу, но она не поддавалась никаким его усилиям: ее, видимо, намертво заклинило. Услышав отчаянное рыдание Крайслера, Карпентер сначала удивился, но потом вспомнил, что фамилия оператора гидролокационной установки тоже Крайслер… Там находился его брат… Почувствовав приступ тошноты, Карпентер снова взялся за телефонную трубку…
Подложив рукавицу под голову Вэллери, Тэрнер перешел на правый борт компасной площадки. Бентли, как всегда тихий и скромный, сидел на палубе. Его спина была втиснута в узкое пространство между двумя трубопроводами, а голова безжизненно склонилась на грудь. Приподняв голову Бентли за подбородок, Тэрнер убедился, что он уже не нуждается в помощи — он был мертв. Проклиная вполголоса немецких летчиков, Тэрнер попытался разжать застывшие пальцы Бентли и вытащить из его рук сигнальный фонарь Олдиса, но тут же понял, что не сможет сделать этого… Узкий луч света фонаря мрачно пронизывал весь затемненный мостик.
Тэрнер методично осмотрел все уголки на мостике. Он обнаружил еще троих убитых: все они умерли мгновенно, без страданий… Подойдя к заднему трапу, он взглянул на зияющую черную дыру в том месте, где была передняя дымовая труба, на превратившуюся в груду развалин и обломков шлюпочную палубу… Круто повернувшись, он возвратился на компасную площадку.
На расстоянии одной мили впереди по курсу был виден «Стирлинг». Он отворачивал вправо, на зюйд-ост. Его носовые надстройки были охвачены ярким пламенем пожара. Пытаясь определить характер повреждений, Тэрнер направил на крейсер ночной бинокль, но, кроме бушующей стены огня, закрывшей корабль от полубака до кормовой части мостика, увидеть ничего не удалось. Видно было только, что «Стирлинг» сильно накренился на правый борт. Позднее узнали, что он принял на себя два удара: торпеды, взорвавшейся в носовом котельном отделении, а через несколько секунд — самолета вместе с подвешенной под фюзеляжем торпедой, ударившегося прямо в мостик. Как и при атаке «Улисса», пилот не смог освободиться от торпеды из-за неисправности механизма сбрасывания. Смерть для всех находившихся на мостике и в помещениях под ним была мгновенной. Среди убитых были командир корабля Джефферис, помощник командира и штурман.
Последний бомбардировщик еще не скрылся в темноте, когда Кэррингтон, водворив на место телефонную трубку на юте, обратился к Хартли:
— Думаю, что вы теперь справитесь, главстаршина? Меня вызывают на мостик.
— Конечно, сэр, — ответил Хартли, перемазанный сажей и пеной из огнетушителей. — Самое страшное позади, продолжал он, вытирая пот рукавом. — А где лейтенант Карслейк? Разве он не должен?..
— Забудьте о нем, Хартли, — резко прервал его Кэррингтон. — Я не знаю, где он, и знать не хочу. Откровенно говоря, нам без него даже лучше, старшина. Если он придет, вы по-прежнему здесь старший. Присмотрите за всем.
Кэррингтон повернулся и быстро пошел по левому борту к полубаку. Лед и слой свежего снега на палубе совершенно заглушали тяжелую поступь его ног в огромных резиновых сапогах.
Проходя мимо разбитой корабельной лавочки, Кэррингтон увидел скрытую в тени фигуру высокого человека, который стоял между покрытым снегом совком внешней торпедной трубы и последней стойкой леерного ограждения борта. Ударяя огнетушителем о стойку, человек пытался таким образом открыть на нем замерзший клапан. Секундой позже Кэррингтон увидел, как из тени внезапно появился еще один человек. Бесшумно ступая по снегу, крадучись, он приблизился к первому и занес над его головой какой-то тяжелый предмет.
— Полундра! Оглянись назад! — тревожно воскликнул Кэррингтон.
Все произошло в какое-то мгновение. Пытаясь нанести удар, нападающий сильно наклонился вперед; тот, кому предназначался удар, молниеносно отбросил огнетушитель и рывком присел на палубу. Не удержав равновесия, нападающий перелетел через свою жертву и с диким воплем свалился за борт, так как оградительные леера около торпедного аппарата были срублены.
Кэррингтон подбежал к лежащему на палубе человеку и помог ему подняться на ноги. Маячившая вдали последняя светящая бомба еще не угасла, поэтому Кэррингтон сразу же узнал человека — это был торпедист старший матрос Ралстон. Он схватил его за руки и, заглянув в лицо, озабоченно спросил:
— Как вы себя чувствуете? Он ударил вас? Кто же это был, черт возьми?
— Спасибо, сэр, благодаря вам я, как видите, жив и здоров. — Ралстон тяжело дышал, но лицо его, как всегда, было спокойным. — На этот раз он подошел слишком близко! Большое спасибо вам, сэр, за предупреждение.
— А кто это был, Ралстон? — с любопытством переспросил Кэррингтон.
— Я не видел его, — улыбаясь, ответил Ралстон, — но я знаю, кто это — младший лейтенант Карслейк, вот кто. Он ходил за мной по пятам весь вечер, не спуская глаз с меня. Теперь ясно, зачем ему это нужно было.
Вывести помощника из равновесия или нарушить его олимпийское спокойствие было не так просто, но на этот раз он не выдержал и, возмущенно покачав головой, сказал:
— Я так и думал, что он поганая сволочь. Собаке — собачья смерть! Не знаю, что скажет на это командир, но…
— А зачем говорить ему об этом? — перебил его Ралстон. — Зачем говорить вообще кому-нибудь? У него, возможно, есть родственники. Зачем их огорчать? Пусть каждый думает о нем что хочет. Пусть все думают, что он геройски погиб, борясь с пожаром, или упал за борт во время тушения пожара… или что-нибудь в этом роде. — Ралстон посмотрел вниз, на бегущие мимо холодные темные волны. — Царство ему небесное, сэр, он получил то, что заслужил.
В течение нескольких секунд Кэррингтон безмолвно смотрел на волны, поглотившие Карслейка… Потом он повернулся к Ралстону, крепко пожал ему руку, кивнул в знак согласия и решительно зашагал к трапу на мостик.
Тэрнер слышал, как хлопнула входная дверь, опустил бинокль и увидел рядом с собой Кэррингтона, безмолвно смотревшего на охваченный огнем крейсер. В этот момент Вэллери слабо застонал. Нагнувшись, Кэррингтон увидел на палубе распростертое тело.
— Боже мой! Это же командир! Он серьезно ранен, сэр?
— Не знаю, помощник. — Нагнувшись над Вэллери, он подхватил его под руки, приподнял и посадил.
— Как вы себя чувствуете, сэр? — озабоченно спросил он. — Вас что-нибудь ударило?
Содрогаясь от затяжного приступа кашля, Вэллери долго не мог ответить, потом, слабо покачав головой, прошептал:
— Кажется, все в
