Высокий поджарый мастер продемонстрировал грубо слепленный в увесистый шар кусок взрывчатки.
— Осторожней с ним.
— Что ты под руку каркаешь, — второй хмыкнул, откладывая динамит в сторону. — Там детонатора нет, а без него не взорвется. Мы так парочку турецких мастеров в Сирии подорвали. Им хватило всего двух выстрелов из гранатомета. Потом собирали их по кусочкам. Кишки были разбросаны в радиусе двадцати метров…
— Прекрати, — второй поморщился, протягивая очередной заряд.
— Сложнее сбежать, чем кого-то подорвать. Маску натяни и не снимай.
— Жарко, — пожаловался толстяк, но маску на лицо натянул, долго и неумело поправляя.
Подготовив и разложив гранатометы на сидениях, мастера устроились напротив ноутбука, на который выводилось изображение с небольшой камеры видеорегистратора на лобовом стекле машины. Фургон стоял так, чтобы хорошо просматривался вход в деловой центр и подъезд к нему.
— Ать, — худощавый мастер полез во внутренний карман комбинезона, откуда достал сотовый телефон. — Отлично! Князь пишет, что Матчин успешно прошел Высокую комиссию. Он действительно стал великим мастером. Никто из комиссии даже слова против не сказал. Вот так.
— Необычно, — отозвался толстяк. — В таком возрасте я только экспертом первой ступени был. Мне все больше кажется, что он не человек.
— А кто? — немного нервно рассмеялся второй, так как приближалась основная часть операции и в животе у него предательски похолодело.
— Думаю, что инопланетянин, — пожал плечами толстяк. — Может, его прислали, чтобы за нами наблюдать. Ну не может человек в двадцать два стать великим мастером.
— Идиот, — хмыкнул худощавый. — Не будь ты моим двоюродным братом, подумал бы, что меня хотят слить на этом задании, подсунув идиота.
— Сам такой, — буркнул толстяк, сильно не обидевшись, прекрасно понимая, что реальный боевой опыт был только у его младшего двоюродного брата. Вообще, толстяк был против всей этой операции, но князь убедил, что так будет лучше. — Точно уйдем?
— Не сцы. План отхода проработан до мелочей… Готов?!
Худощавый мастер напрягся, видя на экране, как у здания появился кортеж великого князя Воронцова. Машина зарычала двигателем и начала двигаться вперед, но в какой-то момент остановилась. С противоположной стороны дороги, прямо по полосе встречного движения к зданию проехала большая правительственная машина с флагами на месте номеров. Она встала так, чтобы кортеж не доехал немного до стоянки перед зданием.
— Едем? — со стороны водительского сидения послышался взволнованный голос.
— Нет, — повысил голос худощавый. — Подождем. Что-то мне это не нравится. Если что, князь там пробудет пятнадцать минут, можно его на выходе принять.
— А я его знаю, — сказал толстяк, тыча пальцем в экран. — Это Трофим Давыдов, мы учились в одной группе. Он в царской охране работает.
Мужчины с интересом наблюдали, как из правительственной машины вышел Трофим в дорогом костюме. Он огляделся, затем поспешил к лимузину Воронцова, что-то бросив охране, и сел в салон.
— Не к добру, — сказал толстяк. — Спалили нас…
— Не каркай, сколько раз повторять! — зло сказал его двоюродный брат, бросив быстрый взгляд на готовые гранатометы.
В этот самый момент в лимузине князя Воронцова что-то взорвалось, выбивая стекла и двери. Машина с силой качнулась из стороны в сторону вспыхивая, как тряпка, смоченная в бензине. Языки пламени взметнулись до пятого этажа делового центра, а ударной волной вышибло часть окон на фасаде здания.
— Очуметь, — в повисшей тишине протянул толстяк.
— Уходим! — худощавый стукнул в спинку водительского кресла. — Живо! Живо!
Пока вокруг нарастала суматоха, фургон взвизгнул шинами и резко развернулся, спеша убраться от здания как можно быстрее. В этот самый момент, на верхнем этаже делового центра к окну подошел невзрачный мужчина, выглядевший как постаревший клерк. Таких обычно не замечали ни посетители, ни работники многочисленных офисов. Один из лучших наемных убийц Европы покачал головой, глядя вниз, на клубы дыма, в которых проскальзывали языки пламени. В любом случае ему заплатили вперед и неважно, как именно клиент уйдет на тот свет. Стоило только подождать, чтобы узнать, кто именно был в машине. Невозможно, чтобы хоть кто-то смог уцелеть при подобном взрыве, кроме одного-единственного человека, который сегодня должен был демонстрировать другим силу великого мастера.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Глава 11
В Германию я решил поехать один. Была мысль взять Алену, но буквально все, словно сговорились, твердили, что это может быть небезопасно, что встреча великих мастеров пройдет где-то на военной базе и посторонним там делать нечего. В итоге смогли убедить, говоря, что мероприятие продлится всего пару дней и мы с Аленой можем потерпеть. Геннадий Сергеевич в последние дни перед встречей был особо хмур, впервые на моей памяти рычал на всех подряд и за три дня до мероприятия сорвался и улетел в Берлин. Что касается меня, то я решил потратить сутки, немного отдохнуть и прийти в себя, поэтому поехал на автобусе, подаренном немцами. Взял за компанию нашего механика Мережко, сестер Юй и тихонько сбежал из дома, предупредив только Тасю.
Москва после проведения Высокой комиссии бурлила, обсуждая две новости, появление нового великого мастера и убийство князя Воронцова. Не знаю, что вызывало у людей больший интерес, так как многие эти новости связывали друг с другом. Теперь уже никто не скрывал, что это Воронцов напал на Матчиных, сровняв с землей несколько домов. И если послушать новости по телевизору, то выходило так, словно он один все это устроил. Из имен его союзников назвали только пару человек, погибших в ту ночь и представлявших небольшие семьи, которых было не жалко. Меня же в убийстве князя не обвиняли только по той причине, что это сделал Трофим младший. Давыдовы были не просто второй по значимости семьей в роду Разумовских, они были родственниками великого князя. В том плане, что супруга Разумовского была двоюродной сестрой Давыдова старшего. Поэтому ни у кого в столице не возникло сомнений, что князь Разумовский лично убрал младшего брата, решив свалить все на меня.
Помню, мы с Разумовским помчались в центр столицы, в Институт Скорой Помощи. Князь вбежал в здание и выглядел так, словно пострадал его сын. Трофима в этот момент оперировали и нас успокаивал доктор, обещая, что они сделают все возможное. Взрывом Трофиму оторвало руку и сильно повредило ноги. Ко всему прочему он обгорел, что у врачей вызвало больше всего проблем. Оперировали его недолго, около двух часов, затем перевели в ожоговое отделение реанимации в крайне тяжелом состоянии. Нас к нему так и не пустили. Любой, кто видел бы состояние князя в тот момент, понял бы, что он к убийству брата не имеет никакого отношения.
По моим расчетам, в Берлин мы должны были приехать часа в два после полудня, поэтому я решил как следует выспаться и проснулся только часам к девяти. По салону автобуса поплыл вкусный запах завтрака и лежать в кровати больше не было сил.
— Доброе утро, — поздоровалась Юй Фэйфэй, когда я вышел из спальни. Она хлопотала на маленькой кухне, раскладывая завтрак по тарелкам.
— Привет, — я улыбнулся ей и кивнул Юй Ми, возившейся с чайником.
Пройдя в гостиную часть, уселся за стол, напротив Сабины. Она мой взгляд проигнорировала, читая глянцевый журнал о моде. Не знаю, как она узнала, когда я уезжаю из Москвы, но умудрилась перехватить меня прямо перед домом, когда я садился в автобус. С маленьким чемоданом в руках она невинно хлопала ресничками, спросив, не подвезу ли я ее в Берлин, в гости к лучшей подруге Софии.
— Надо признать, что твои ученицы готовят вкусный чай, — сказала она, не отрываясь от чтения журнала.
Честно, не взял бы Сабину, если бы не разговор с Еленой Алексеевной в Кремлевском дворце. Младшая супруга Императора Цао смело может брать у нее уроки, как заставить кого угодно жениться на твоей дочери. Елена Алексеевна так насела на меня, что я крутился как уж на сковородке. Едва сбежал, сославшись на необходимость поговорить с Николаем. Наследник тоже в долгу не остался и за короткий разговор раза три сватал мне старшую сестру, потом младшую, когда я сказал, что не собираюсь жениться в ближайшее время. И ведь слово в слово повторяли друг друга, чтобы я был осторожен в Германии и ни в коем случае не оставался наедине с принцессами. Кайзер Германии — человек настолько суровый, что поженит невзирая ни на какие протесты. Своими переживаниями я вчера и поделился с Сабиной, а она, зараза такая, смеялась.
