В ту же секунду Белову вдруг померещилось, что ослепительные лампы, освещающие перрон, мигнули, лопнули со страшным хрустом! Но лампы были ни при чем, – это откашлялось радио.
– Скорый поезд номер двадцать два сообщения Москва-Воркута прибыл к первой платформе первого пути, – сообщил мелодичный и нежный женский голосок.
«Но я в контакте. – подумал Белов, впиваясь в эту соломинку, как утопающий. – Я – в контакте!» – повторил он еще более уверенно, прячась, как в детстве, за глупое «чурики», за слово, за звук.
Он на мгновение вдруг ощутил некий поток теплого излучения из-за спины – чувство, которое, впрочем, он ощущал в жизни часто и ранее – чувство участия, дружбы, любви, бескорыстной поддержки извне.
«Я в мире не один, со мной другие, я – в контакте!»
– Стоянка поезда – семь минут, – неожиданно сказало радио, словно опомнилось.
Калачев сделал шаг по направлению к Белову…
* * *
Врать было абсолютно безнадежно: кирпич здесь не влетал в очко – ни под каким углом.
– Здравствуйте, Иван Петрович, – решил прервать идиотскую паузу Белов.
– Здравствуйте, Николай Сергеевич. Они пожали друг другу руки.
– Вы разрешите прикурить? – достал сигарету Калачев. – В милиции оставил зажигалку.
– Пожалуйста.
– Спасибо. Вот «Крикет» у вас – отличная зажигалка! А я тут «Токай» купил, какой-то странный, подпольного, что ль, производства – помучился неделю с ним и выкинул.
Завязавшуюся было беседу внезапно прервал подбежавший прапорщик Капустин, одетый, конечно, в гражданское.
– Иван Петрович, – обратился он к Калачеву, не глядя в сторону Белова, – мне не досталось карточки, вы знаете? Вы всем раздали фотографии Белова, даже уборщицам вокзальным, а мне-то как раз и не хватило!
– Зачем тебе? – удивился Калачев. – Ты ж даже свидетелем был у него на свадьбе позавчера! Сто раз Белова видел.
– У меня плохая память на лица. Час-два помню, а потом забываю начисто.
– Ну, – улыбнулся Калачев, – тогда посмотри еще раз и запомни. – Калачев указал на Белова. – Вот он, Белов – перед тобой!
– Спасибо. – Капустин повернулся к Белову и чуть-чуть шевельнул рукой – встань, дескать, к свету, полшага правее. – Так. Вспоминаю… Брови… Нос… Волосы… Ага.
Сзади к ним подошел местный милиционер, внимательно прислушивавшийся к разговору. Подойдя, он вежливо отдал честь и обратился к Калачеву:
– Разрешите и мне, товарищ старший инспектор. Я фотографию разыскиваемого получил, однако это факс, ну тот же ксерокс, так сказать. А в цвете лучше-то!
– Конечно, – согласился Калачев. – Вот – в профиль, в фас – рассмотрите как следует. Белов Николай Сергеевич подозревается в восьми убийствах…
– Как так – восьми?! – не выдержал Белов. – Откуда ж это? Вот так новость!
– Так, так, – кивнул печально Калачев. – Тренихин – раз. И семеро убитых на шоссе. На автомате отпечатки ваших пальцев. И на курке, и на стволе, и на рукояти. Следовательно, вы причастны – так ведь?
– О-о-о! – взялся за голову Белов. – Обрадовали!
– Спасибо! – закончив осмотр, козырнул милиционер. – С факсом оно не сравнить – смущенно кашлянув, он скромно отошел, тут же, впрочем, начав строго озирать окрестности орлиным цепким взором.
– И я закончил, – сообщил Капустин.
– Ну, все тогда – двигай к пятому вагону, к своему.
– Я только хотел вам доложить, Иван Петрович, конфиденциально… – Капустин опасливо скосил глаз на Белова и продолжил вполголоса: —…что я уверенность имею внутри себя, убежденность прямо сказать, что этот вот Белов, вот именно на этом самом поезде из Буя смыться попытается. Именно на этом! И скоро уж. С минуты на минуту он будет садиться. Вот прямо сейчас!
– С чего ж ты так решил? – несколько насмешливо поинтересовался Калачев.
– А интуиция, Иван Петрович!
– Что ж! Может быть, и так. Тебе, Капустин, тут и карты в руки…
– Иди-ка, Коль! – призывно помахал Белову сцепщик. – Я с Машенькой договорился. Все о'кей!
– Меня зовут Иван Петрович. До свиданья!
– Ну, до свидания!
Они пожали руки на прощанье.
– Счастливого пути! – ввернул Капустин.
– Кыш к пятому вагону! – рассердился Калачев. – Упустишь!
– Бегу! – Капустин рванул к пятому.
Белов, проводив его взглядом, пошел не спеша к своему, к седьмому.
Медленно, не оглядываясь…
«В контакте… Я – в контакте…» – вертелось в голове без остановки.
* * *
Медленно– медленно тронувшийся поезд поплыл, отходя от перрона, и сразу же начал с мелодичным звонким стуком перещупывать стыки и стрелки…
Все стрелки единодушно отклоняли его бег на север – восток для воркутинского закрыт.
Поезд шел в Воркуту.
Стоя между небом и землей, среди множества путей плоского и бесконечно черного пространства, заштрихованного тускло поблескивающими под луной рельсами, сцепщик Егор Игнатов проводил уходящий на север поезд долгим и, может быть, даже тоскующим взглядом.
Красные хвостовые глазки последнего вагона растаяли в ночи.
Сцепщик вздохнул.
Потом достал из кармана телогрейки ноль семь и откупорил.
Конечно, он уже успел раздобыть!
А как же!
«Ахашени» – прочел он на этикетке и решил тут же и попробовать это самое «Ахашени», прямо здесь, под луной, не откладывая это занятное дело на потом.
* * *
Уже светало, когда скорый поезд номер двадцать два сообщения Москва-Воркута загрохотал по ажурным мостам, переброшенным через притоки Северной Двины.
Белов безмятежно дрых в купе проводников.
Проводница Маша шваброй драила рабочий тамбур.
На пролетающих мимо поезда столбах матово серебрилась нежная изморозь.
Поезд безудержно мчался на север.
* * *
На рассвете к Власову в кабинет зашел капитан:
– Есть информация, Владислав Львович!
– Да. Слушаю.
– Наш человек из МВД звякнул, что Калачев ночью устанавливал в Буе масштабную гребенку. На жэ дэ вокзале.
– А мне-то что?
– Но цель гребенки – задержать Белова!
– Но… Как же так? Стоп! Не понимаю! Ведь Калачев отстранен совершенно официально, приказом?
– Естественно! Но в МВД ему подкинули новое дело – бандитская разборка на шоссе, недалеко от Буя. Уничтожена банда Серого-Рыжего. При очень странных обстоятельствах.
– Это на здоровье. При чем здесь Белов?
– Белов проходит под номером один по этому делу.
– О-о-о! О-о! Это просто ход! Великолепная интрига! Верхи угрозыска не дремлют! Да как они это все по-детски лепят!
– Что именно?
– Их цель очевидна: подставить нас с тобой! Я упустил Белова – МУР поймал. Еще раз мы его упустили – и снова его МУР поймал! И мордой нас: в говно, в говно! Как это знакомо! Как привычно! Мы проходили это. Не раз!
– И не два! Впрочем, не так все, Владислав Львович, однозначно, как вы представляете. Банда Рыжего-Серого…
– Да это все придумано! Просто предлог!
– Нет-нет! Семь трупов на шоссе – это реальность! Сам, лично видел снимки.
– И что – Белов убил этих семерых? Чушь! Сами же МУРовцы их положили! Или подставили под разборку, под регионалов. Белыми нитками шито.
– Но ведь на автомате, из которого убили всех семерых, на спусковом крючке, на рукояти обнаружились «пальчики» Белова!
– У Калачева были отпечатки пальцев Белова, он мне их показывал. Инсценировка это все, интрига! А ты, дурак, попался!
– Я думал, что следует вам об этом немедленно доложить! – обиделся капитан.
– Да. Спасибо. Верно. Ага! – Власова вдруг осенило: – Но ведь гребенка в Буе, видимо, результатов не дала, ведь так? Иначе б ты с другого начал, с того, что Калачев поймал Белова, верно?
– Конечно же: Белов по-прежнему в бегах. К концу ночи, к утру, около половины четвертого, гребенку сняли, сочли ее бессмысленной. Я думаю, что сам Калачев уже в Москве.
– Прекрасно. Ладно. Давай прикинем ситуацию. У Калачева, видно, были основания гребенку ставить там, а? Он не дурак ведь, Калачев…
– Нет, он умен. Прозорлив, тонок. Не чета… Кхе! Простите! Я не хотел вас обидеть!
– Ты кашляешь когда – не брызгайся… Ладно. Проехали. Предположим на секунду, что его гребенка дала течь? Белов ведь тоже, как мы знаем, далеко не идиот?
– О да, мы знаем… – отвернувшись, капитан снова кашлянул. – Извините.
– Белов мог ведь запросто обвести вокруг пальца какого-нибудь там прапорщика Капустина – верно?
– Ну, разумеется!
– Отсюда вывод: сядем Калачеву на хвост. Попытаемся добить его – его же собственной логикой. В Шорохшу – группу захвата, в Вологду – группу захвата и – чем черт не шутит – проверка поездов, всех, поголовно всех поездов, находящихся в данный момент на пути в Воркуту, Салехард, Лабытнанги!
– Но это ж… Это же какое дело колоссальное! Вы представляете масштаб того, что затеваете, Владислав Львович?
– Конечно, представляю! Но дело здесь – серьезнейшее! Здесь МВД вот так нас вот, за горло! Здесь – кто кого – уже пошло! Вопрос ведь просто ставится: кто Белова задержит, тот и будет жить.
