не до вас с Пал Андреичем.
– Так, поправьте меня, если я ошибаюсь в своих выводах, – подвела итог всем его объяснениям Ева. – Первое: террористы, убившие Митрича и пытавшиеся напасть на нас, полностью обезврежены и других, желающих «пообщаться» со мной и Павлом Андреевичем, вы уверены на все сто процентов, не предвидится?
– Да – коротко ответил подполковник.
– Второе, – продолжила Ева. – Жестокий, бесчеловечный теракт, который планировали главные мировые гадские сволочи, ваши службы предотвратили?
– Да, – снова подтвердил Данич.
– Третье: не поставив меня в известность, ваши специалисты при участии господина Орловского установили и наладили охранную систему безопасности, как на участке, так и в доме?
– Верно, – и на этот раз подтвердил фээсбэшник.
– Ну и четвертое, и самое главное, с моей точки зрения, – заявила почти официальным тоном Ева. – Если бы Павел Андреевич не выловил и не спас тонущего Митрича, а потом не вспомнил об этом эпизоде и не указал вам место возможного сокрытия самой важной улики в этом деле и если бы он, обладая уникальными способностями, вовремя не заметил злодеев, пытавшихся проникнуть в мой дом, не спас меня и не оповестил вас, вся ваша деятельность в Калиновке накрылась бы кое-чем неприятным, и как бы это повлияло на раскрытие всей преступной схемы, мы и предполагать не станем.
– Совершенно верно, Ева Валерьевна, – перейдя на официальный тон, подтвердил все ее слова Данич. – Если бы не вмешательство Павла Андреевича и вас в это непростое дело, Ева Валерьевна, мы бы упустили одну из самых важных линий расследования, и что стало бы с «посылкой» после весеннего паводка, когда ее могло бы унести в реку, даже представлять себе не хочется, потому что могла произойти не просто катастрофа, а… Все понимают. И мы особо благодарим Павла Андреевича и вас за неоценимую помощь в раскрытии и предотвращении страшного преступления.
– Отлично, – порадовалась каким-то своим выводам и мыслям девушка и резюмировала свое выступление: – В таком случае, Константин Алексеевич, не кажется ли вам, что будет справедливо отметить господина Орловского каким-то памятным знаком или наградить за его помощь в этом деле?
Оба мужчины настолько впечатлились и откровенно удивились этому ее заявлению, что смотрели на девушку одинаково обалдевшими взглядами. А Ева в ответ порассматривала задумчиво-вопросительно Данича, после чего повернула голову и столь же пристально порассматривала Орловского. Посмотрела так, посмотрела и, не дождавшись ответа от подполковника, кивнула:
– Понимаю, вам надо обдумать эту простую мысль и посоветоваться с начальством, – и указала на бутылку с клюковкой, потребовав: – Налейте.
– Конечно, – отозвался с энтузиазмом Павел.
Он разлил по трем их малюсеньким рюмочкам ярко-алую наливочку, они почти синхронно подняли каждый свою, чокнулись и все так же молча, без тостов и ненужных жестов, выпили.
Поставив рюмочку на стол, Ева снова обвела мужчин изучающим взглядом и, поднявшись со стула, оповестила о своем решении:
– Я пошла спать. Надеюсь, никакие злодеи больше не помешают мне отдыхать, хотя бы сегодня. Но если что, то второй «Паркер», только уже папин, лежит в первом ящике стола в кабинете, – и сделала широкий, приглашающий жест: – Пользуйтесь.
И, развернувшись на месте, при этом немного качнувшись от закружившейся слегка головы, она выпрямилась, ухватившись за спинку тяжелого старинного стула, постояла, уверившись в своей устойчивости, и твердой, но медленной походкой направилась к выходу.
– М-да, – глядя вслед удаляющейся Еве, произнес с явно читаемым в его тоне уважением, с легкой ноткой восхищения Данич. – Такая вот девушка. С характером. И эк она припечатала-то с награждением, а? И ведь не поспоришь, права.
– Да ну, Константин Алексеевич, – отмахнулся Орловский и посоветовал: – Это она от нервов все и несерьезно. Забей.
– Ну, не скажи, – не согласился с ним Данич, – девушка ведь права: не вытащи ты этого Митрича из реки да не вспомни об этом, как подумаю про капсулы в реке, меня страхом до копчика пробивает. Ну а уж то, что ты смог «терриков», как ты их называешь, остановить и вызвать нас… это еще одна отдельная тема. – И, выдохнув, словно отпуская напряжение, обратился к Орловскому: – Так что, Пал Андреич, наливай-ка ты нам еще по рюмашке. Для той самой правильной профилактики сердечной мышцы.
Проснулась Ева от того, что почувствовала, как что-то настойчиво щекочет ей уголок правого века, при этом отчего-то ощущая удивительную внутреннюю расслабленность и спокойствие, приправленные легкой ноткой светлой радости.
Стараясь ухватить, зафиксировать в себе хоть ненадолго это дивное и давно уж позабытое ею чувство, она лежала, так и не открывая глаз, и тихо улыбалась, позволяя себе находиться и растворяться в этой радости и в этом теплом спокойствии, которое возникает, когда у тебя в душе все в полном, гармоничном порядке.
Ева открыла глаза и, вдохнув полной грудью и уловив приятный аромат, присущий одному конкретному мужчине, проговорила чуть сипловатым ото сна голосом:
– Какая знакомая раскудрявая грудь.
– Я знал, что тебе понравится, – отозвался Орловский и, поцеловав ее в макушку, поприветствовал: – Доброе утро.
– И как ты тут оказался?
– Не мог же я оставить тебя в одиночестве, без надлежащей охраны, после всего, что случилось, – высказал он девушке резоны своего появления.
– Константин Алексеевич со всей определенностью дал понять, что я нахожусь в полной безопасности, – напомнила ему Ева, непроизвольно начиная улыбаться, так ей нравились это ее сказочно-приятное пробуждение и их ироничная игра словами.
– Ну, мало ли что взбредет в голову плохишам злодейским, лучше подстраховаться, – поделился своими аргументами в пользу его присутствия в ее постели Павел.
– На улице снег? – спросила Ева.
– Снег, – подтвердил Павел, – всю ночь шел. И похолодало ощутимо.
– А мы вроде как на озера собирались, – вспомнила Ева о планах, которые они строили, как в данный момент казалось, почти в прошлой жизни, еще до всех нападений, и спросила: – Как думаешь, и бог с ними, с озерами-то?
– Думаю, определенно бог с ними, – согласился с корректировкой их прежних планов Орловский, – пусть себе наша рыба там попрячется и поживет пока. К тому же сейчас собираться в поездку поздновато, все-таки почти двенадцать часов дня.
– Да ладно? – от удивления откинулась на руку, обнимавшую ее, Ева, чтобы увидеть лицо мужчины.
– Вот те крест, – сказал тот и, придвинувшись, накрыл ее губы поцелуем.
Ах, что это был за поцелуй! Дивный, дурманящий и немного пряный, круживший голову и, казалось, вызвавший тихую музыку в этой самой голове…
В кухню они спустились ближе к двум часам дня, пропустив и завтрак, и…
– …и полдник мы с тобой, Пал Андреич, проманкировали, придется нам обед налаживать, – заметила весело Ева.
– Вот прямо сейчас и наладим, – уверил ее Орловский и