— Я ведь даже не знаю, где вы были. И чем я, собственно, могу вам помочь?
— Прежде всего, скажите мне, почему исчезла охрана Тривейна? По чьему приказу? Ведь именно поэтому Тривейн попал в ловушку...
Генерал резко поднялся со своего кресла. Лицо его побледнело. В первые мгновения он, к величайшему изумлению Боннера, даже не мог подобрать нужных слов. Затем, заикаясь, выдавил из себя:
— Что такое?
— Извините, генерал, но я хотел узнать, есть ли у вас информация... Или нет?
— Отвечайте на мой вопрос! — потребовал Купер.
— Хорошо, повторю... Кто-то, знавший пароль «1600», убрал из больницы охранников. И сделано это было для того, чтобы устроить покушение на Тривейна. Именно он был мишенью...
— С чего вы взяли?
— Я был там, генерал...
— Господи ты Боже мой! — воскликнул генерал, усаживаясь на свое место.
Когда же он снова взглянул на Боннера, то майор увидел на его лице выражение, больше подходящее какому-нибудь сержанту, но уж никак не генералу, за плечами которого три войны и которого всего лишь три месяца назад Боннер ценил весьма высоко. Тогда это был командир, в полном смысле этого слова.
Сейчас перед ним сидел совершенно другой человек, слабый и растерянный.
— Это правда, генерал.
— Но как все случилось? Я хочу, чтобы вы мне все рассказали!
И майор рассказал. Все.
Слушая, генерал рассматривал висящую на противоположной стене картину восемнадцатого века, на которой была изображена старинная ферма с горами за нею. Купер был родом из Ратленда, штат Вермонт. И майор, перехватив его взгляд, подумал о том, что очень скоро генерал окажется у себя дома... И надолго...
— Да, конечно, — произнес Купер, когда Боннер закончил рассказ, — вы спасли Тривейну жизнь...
— Именно это и явилось основой моих действий. И то, что в меня стреляли, лишь убедило меня в том, что Тривейну грозит опасность. Хотя на все сто процентов трудно сказать, хотели или нет эти люди убить его. Если де Спаданте выживет, мы, возможно, узнаем... Но сейчас я хотел бы выяснить, почему именно де Спаданте играл в этом деле первую скрипку? Что его связывает с Тривейном? С нами?
— Откуда мне знать? — Купер по-прежнему разглядывал картину.
— Я задал не так уж много вопросов, генерал, и полагаю, вправе рассчитывать на ответы...
— Вы забываетесь, солдат, — сказал Купер, отводя наконец взор от картины. — Никто не приказывал вам ехать в Коннектикут за Тривейном. Вы сделали это по собственной инициативе!
— Но ведь вы одобрили план моих действий и дали согласие на дальнейшее...
— Однако я также приказал вам позвонить мне в двадцать один час и обо всем доложить! Вы почему-то не сделали этого... И все дальнейшие действия вы предпринимали на свой страх и риск! Если старший офицер не знает, где его подчиненный, то...
— Дерьмо! — перебил генерала Боннер. Бригадный генерал Лестер Купер уставился на майора. На сей раз не в шоке, но в ярости.
— Здесь не казарма, солдат, и вы находитесь не в компании с сержантом! Советую извиниться во избежание неприятностей!
— Рад видеть вас снова боеспособным, генерал, а то я начал уже беспокоиться... Прошу прощения за несдержанность, сэр, но это вовсе не означает, что я отказываюсь от своих вопросов, сэр! Каким образом Марио де Спаданте связан с нашим наблюдением за Тривейном? Если я не получу ответа на этот вопрос, сэр, то пойду выше. Мне необходимо знать правду, генерал!
— Хватит! — тяжело дыша, воскликнул Купер. На лбу его выступил пот.
Затем, понизив голос, в котором слышались нотки мольбы, наклонившись вперед, Купер заговорил. Удивительное это было зрелище!
— Хватит, майор. Вы заходите слишком далеко! Слишком.
— Не могу согласиться с подобной постановкой вопроса, генерал. Де Спаданте — подонок, и этот подонок сказал мне, что если ему будет предоставлена возможность позвонить в это здание, то я стану полковником! Как мог он сказать это? Кому собирался позвонить? Как?.. Почему, генерал?
— Кому... — усаживаясь в кресло, тихо произнес Купер. — Должен ли я сказать вам это?
— Господи, да! — Боннер чувствовал, что его тошнит.
— Он собирался звонить мне.
— Нет, не верю!
— Скорее не хотите верить... Что ж, дело ваше, солдат... Только не делайте поспешных выводов. Это еще не значит, что я бы ему подчинился...
— Но сам факт, что он мог вам позвонить, отвратителен!
— Вы думаете? А чем он, позвольте спросить, хуже тех сотен контактов, которые установили вы? От Вьентьяна до дельты Меконга? Я уж не говорю о вашем последнем контакте в Сан-Франциско... Разве репутация де Спаданте ниже, чем у тех подонков, с которыми вы имели дело?
— Но это же совсем другое! Это была вражеская территория, речь шла о разведке... Вы же прекрасно знаете!
— Купля — продажа... Никакой разницы! Вы точно так же платили за сведения, подкупали и покупали своих разведчиков, майор... Де Спаданте тоже служит определенной цели... Неужели, майор, вы до сих пор не заметили, что мы по-прежнему находимся на вражеской территории!
— И какой же цели служит де Спаданте?
— На этот вопрос я не могу ответить: у меня нет всей информации... Но если бы и попытался, не думаю, чтобы вам все стало бы ясным... Могу сказать только, что де Спаданте обладает огромным влиянием во многих жизненно важных для нас областях, одной из которых является транспорт...
— Но я полагал, что он занимался строительством...
— Он и продолжает им заниматься. Но также держит под контролем перевозки и порты. Именно ему отдают предпочтение транспортные фирмы, и когда это необходимо, он делает то, что надо...
— Вы хотите меня убедить, что мы в нем нуждаемся? — с некоторым недоверием спросил Боннер.
— Мы нуждаемся во всех и вся, майор! Во всех, кого только можем заполучить! Или, может быть, я не должен говорить об этом? Тогда советую вам внимательно посмотреть вокруг, майор... Все, в чем мы нуждаемся, мы получаем с огромным трудом. Политиканы используют нас в своих целях и не могут жить без нас, но будь я проклят, если они хотят нормально сосуществовать с нами! У нас слишком мало поддержки, майор Боннер, и слишком много проблем, майор Боннер.
— И мы решаем их с помощью преступников, заручившись поддержкой мафии? Или теперь ее надо называть по-другому?
— Мы решаем наши проблемы так, как можем. И меня удивляет, что вы до сих пор не понимаете простых вещей, Боннер... А вы бы отказались от услуг мафии на поле битвы?
— Наверное, нет... Но я бы использовал ее только в бою, и нигде больше! Только сейчас другие условия, генерал, и мне почему-то казалось — наверное, я ошибался, — что люди, которые живут здесь, лучше нас!
— А когда вы выяснили, что это не так, это вас шокировало? А кто, черт возьми, обеспечивал ваше пребывание на вражеской территории, майор? От кого вы получали суда, наполненные горючим и амуницией? От маленьких старых дамочек в теннисных туфлях, вопивших: «Помогите нашим парням!»? Нет, майор, и еще раз нет! То самое оружие, которым вы пользовались, грузилось в портах Сан-Диего под контролем де Спаданте, а тот самый вертолет, который подобрал вас в десяти милях от Хайфона, был собран только потому, что все тот же де Спаданте предотвратил забастовку рабочих! Не считайте себя лучше и чище других, майор, это не очень-то подходит «убийце из Сайгона»...
Конечно, Боннер все это знал, но тут ведь совсем другое! Это же не «вражеская территория», в конце концов? Де Спаданте и его боевики находились не в порту и не на заводе в ту ночь. Они были в доме Тривейна! Неужели генерал не может понять этого?
— Послушайте, генерал, — медленно, твердо сказал он, — те, с кем я встретился восемнадцать часов назад в доме председателя подкомитета, назначенного, кстати, самим президентом, — это двое наемных убийц и босс мафии, на кастете которого осталось немало моей кожи с руки и шеи... По-моему, ситуацию не сравнить с похищением документов или попытками скомпрометировать какой-нибудь комитет в конгрессе, работающий против нас!
— Почему? Потому что это борьба физическая? Не бумаги, а человеческая плоть?
— Возможно... Хотя, конечно, это слишком простое объяснение. А может, меня тревожит, как бы такие, как де Спаданте, не оказались в Объединенном комитете начальников штабов или в военной академии... Если, конечно, их еще там нет.
* * *
— Он умер? — спросил Роберт Уэбстер, зайдя в телефонную будку на Мичиган-авеню, зажав между коленями «дипломат» и набрав номер.
— Нет, — ответил врач из Гринвича, штат Коннектикут, — здоровый парень! Поговаривают, что выживет...
— Не очень приятная новость.
— Работали над ним три часа. Сшили дюжину вен, да чего только там не сшили! Пробудет в критическом состоянии еще несколько дней, но, скорее всего, выкарабкается.
— Именно этого мы и не хотим, доктор. Все это для нас неприемлемо... Неужели нельзя совершить какую-нибудь ошибку?
— Забудьте об этом, Бобби! Здесь все охраняется, даже крыша! Повсюду вооруженные люди, даже сестры — и те заменены! Четверо священников, сменяя друг друга, дежурят в его комнате. Хотя, конечно; если они священники, то я мать Кабрини.
