Рассмотрим результаты кластерного анализа.
В 13 лет мальчик-подросток достаточно хорошо представляет себе женщину: 27% наделяют ее преимущественно женскими и частично мужскими чертами (medм=1, medж=4,5); то же самое касается 22% мальчиков, которые также (но в меньшей степени) акцентируют женские черты (medм=1, medж=3). В остальных группах женщина представляется или как более мужественная (medм=3,5, medж=1) – 20 %, или не дифференцируется по М и Ж признакам вообще (medм=1, medж=1,5) – 31 %.
Судя по значительному количеству испытуемых, оценивших женскую фигуру как недифференцированную, можно сказать, что часть мальчиков уже вступила в период пубертата и переживает его путем отрицания проблемы пола, расценивая просьбу экспериментатора изобразить человека противоположного пола просто как необходимость нарисовать кого-то, кто на самом деле не имеет отличительных половых признаков.
В 14 лет большое количество мальчиков (44 %) (medм=1,5, medж=2,5) не дифференцирует женскую фигуру по мужским и женским признакам, или оценивает ее как более мужественную (34 %) (medм=4,5, medж=1). Остальная часть мальчиков (22 %) (medм=1,5, medж=4,5) хорошо различает признаки, но при этом гиперфеминизирует женщину. По-видимому, такая крайне неблагополучная (хотя бы по сравнению с девочками) картина действительно указывает на проблемность данного возраста для мальчиков.
В 15 лет выделяются две объемные группы, которые указывают на снижение степени внутреннего напряжения, связанного с конфликтом подросткового возраста как конфликта выбора объекта. «Хотя идентификация с матерью и ее ролью обязательно существует в раннем развитии мужчины, критическим для окончательного чувства мужественности мальчика, так же как и для вступления в эдипову фазу, является то, что мальчик деидентифицируется с матерью и принимает мужскую половую роль» (Тайсон, Тайсон, 1998, с. 395).
Результаты нашего исследования тоже на это указывают. 44 % мальчиков изображают человека противоположного пола как женственного (medм=0, medж=1,5). Подобная же картина наблюдалась в этом возрасте у девочек. К этой группе можно присоединить кластер, в который вошло 24 % мальчиков (medм=0,5, medж=4,5). Оставшиеся группы либо не дифференцируют женскую фигуру по мужским и женским признакам, изображая ее амбивалентно (18 %) (medм=1,5, medж=2), либо оценивают ее как более мужественную (6 %) (medм=3,5, medж=1,5). Вызывают интерес мальчики (8 %), изобразившие вместо рисунка человека какой-либо предмет или животное.
Возраст 15 лет для мальчиков является переломным, но однозначно сказать о том, что именно он представляет собой начало стабильной жизни, по-видимому, нельзя. Следует обратить внимание на то, что различия в признаках, обнаруженные в самой большой группе испытуемых – еще не показатель преодоления кризиса пубертата. Можно заметить, что количество женских признаков настолько невелико, что есть реальная угроза перехода от женского образа к недифференцированному. Судя по всему, становление половой идентичности девочки и начинается раньше, и имеет непродолжительный период формирования. У мальчика процесс самоидентификации более длителен, сопровождается как регрессиями, так и интенсивным продвижением вперед.
Дополнительные данные по формированию половой идентичности подростка были получены при исследовании групп девочек с синдромами Тернера и Свайера.
У девочек с синдромом Тернера мужская фигура различается по полу (medм=2,5, medж=1), однако эти различия менее выражены, чем в группе нормы. Дополнительный кластерный анализ, проведенный на всей группе девочек – без генетических аномалий и с синдромом Тернера, показал, что большинство из них попадает в кластер, в котором мужская фигура не различается по полу. Это означает, что при слабой дифференциации образа женщины, представление о мужчине еще более недифференцированно. Оба рисунка не имеют особой специфики и бывают похожи друг на друга, т. е. практически идентичны. Возраст и лечение влияют на способность дифференциации мужчины и женщины, однако инфантильность представлений о себе сохраняется.
У девушек с синдромом Свайера мужская фигура гипермаскулинизирована. По сравнению с нормой в рисунке человека доминирует чуть больше мужских признаков и статистически значимо меньше выделено женских признаков. В дипломной работе Е. Ю. Дроновой, выполненной под нашим руководством, эта особенность получила название феномена телесной дефеминизации. Если учесть тот факт, что девушки с синдромом Свайера статистически значимо снижают количество женских признаков и при изображении женской фигуры, и при изображении мужской, то можно говорить об универсальности данного феномена для группы больных с чистой формой дизгенезии гонад.
Итак, основная гипотеза о том, что возраст 13–15 лет является сензитивным для формирования половой идентичности, когда наблюдается интенсивная динамика интеграции черт своего и противоположного пола, подтвердилась. Нашла подтверждение и вторая гипотеза об опережающем формировании половой идентичности у девочек. Третья гипотеза о более поздней дифференциации образа Я в терминах мужественности-женственности при аномалиях полового развития подтвердилась, но, возможно, из-за сравнения общевыборочных данных, статистические результаты выглядят не столь убедительно, как в группе нормально развивающихся подростков.
Формирование половой идентичности как сознательно и бессознательно осуществляемого выбора объекта идентификации сопровождается дифференциацией мужских и женских признаков в представлении о себе и человеке противоположного пола. Если 40 % выборки репрезентирует ясные и акцентуированные образы Я и не-Я, то можно с уверенностью утверждать, что идентификация у девочек с женщиной, а у мальчиков – с мужчиной состоялась. Наиболее явным признаком проблемности в этой области выступает отсутствие такой дифференциации, когда у подростка возникает образ человека, не категоризируемого в терминах мужественности-женственности. У девочек – это период 13/14 лет, а у мальчиков – 14/15 лет.
Остальные признаки – гипермаскулинизация или феминизация представлений о мужчине или женщине выступают лишь косвенным показателем наличия таких трудностей. Интерпретация этого факта опирается на представления К. Юнга о том, что нормальное развитие психики (процесс индивидуации) осуществляется путем интеграции противоположных тенденций, в частности Анимы и Анимуса, как содержаний, не соответствующих биологическому полу индивида. Феномен преувеличения одних признаков за счет других основан на страхе признания в себе «не своих» признаков, на тревоге дезинтеграции, защите от ранимости, т. е. на «сопротивлении идентичности».
Другой показатель – инвертирование признаков (как у мальчиков, так и у девочек) вызывает особый интерес, поскольку актуализирует мысли о спутанности половых ролей. В инвертировании скрыт маскулинный или фемининный протест, адресованный родительским фигурам, препятствующим процессу самоактуализации ребенка или пассивно отстраненным от участия в его нормальном функционировании. Это – во-первых. Во-вторых, он может быть вызван и более тяжелой травматизацией – сексуальными посягательствами, инцестом и проч. И, в-третьих, феномен инвертирования может рассматриваться и как нормальный процесс развития половой идентичности, но, по-видимому, только тогда, когда речь идет об образе человека противоположного пола (т. е. о не-Я). Именно так он проявился в кризисный момент формирования образа Я у мальчиков, когда маскулинная женская фигура выступила как транзиторный объект, с помощью которого осуществляется переход от одного объекта идентификации к другому.
Говоря о формировании половой идентичности, мы старались придерживаться установленных правил различения пола и гендера, поэтому строили анализ на: 1) различиях между мальчиками и девочками; 2) на представлениях о телесных признаках человека своего и противоположного пола, операционализированных в рисунке человека; 3) на сравнении таких представлений у девочек с нормальным и аномальным половым развитием. Но даже при такой постановке вопроса трудно различить сугубо биологическую или социальную детерминацию идентичности, поскольку наличие первичных половых признаков, указывающих на принадлежность к тому или иному полу, еще не означает, что выбор будет однозначен.
6.2.1.2. Принятие гендерных ролей
Для того чтобы понять, каким образом происходит принятие гендерных ролей подростком, связаны ли роли с полом подростка, определяют ли они половые стереотипы и защитное поведение, необходимо сформулировать конкретные гипотезы:
