проходят по спине. Он взял меня за руки, и мне на миг показалось, что весь мир перестал существовать.
– Если Сердце хотело, чтобы я сделал это, значит ты хотела знать. Это единственная правда, что бы они все об этом ни говорили.
– Эргат, ты меня пугаешь, – прошептала я, боясь отвести от него глаза.
Вместо ответа он вдруг на ладонь поставил маленькую бумажную фигурку – рыжего снеговика в соломенной шляпе.
– Что это? – не поняла я и тут же вспомнила танец во тьме и золотые круги. Там был мужчина, но вспомнила я лишь руки, а потом сама ответила на свой вопрос: – Мандариновик…
Я была уверена, что мой хранитель – зеленый дракон, который шутливо вынимает из пустоты то бутерброды, то стаканчики с кофе, а то и вовсе пульт для реальности.
Как-то он менял картину заката, просто щелкая по кнопкам, будто переключая каналы, и ворчал, что один закат банален, другой скучен, третий слишком рыж, четвертый очень красен. Я смеялась, а теперь почему-то мне было не смешно, потому что я точно знала, что это не мой дракон, что кто-то другой превращал его в настоящего летающего гиганта и взлетал ввысь там у замка. Это была не я, пусть мне так и казалось.
– Что это значит? – испуганно спросила я и вдруг поняла, что сижу теперь в своем кресле посреди белого пространства, а Эргат смотрит на меня и улыбается.
– Тебе решать, что это значит, – сказал и вдруг растаял.
– Не думай об этом! – тут же воскликнул принц Уики, возникший на его месте. – Это все неважно. Был, да… но нет его, погиб, хотел, чтобы ты забыла.
– Погиб? – переспросила я и вдруг вспомнила мага с белыми волосами, строгого и нежного. Он улыбался там во тьме, и золотые нити на полу следовали за его шагом. Я танцевала вокруг, а он держал меня.
– Он не погиб, а ушел, – вмешался Людгарден, внезапно возникший в ярком свете. – Он выбрал иной мир.
– Иной? Мой родной? Лексар просто вернулся в наш мир и бросил меня здесь? – не поверила я, вдруг вспомнив все и осознав, что ношу под сердцем не ребенка короля, а наследника самого могущественного в мире мага.
– Это его выбор…
– Хватит! – перебил его магистр Дарлок, о котором я почему-то почти забыла. Он взмахнул рукой, и мы с ним остались одни, потом провел рукой, снимая морок со своего лица и посмотрел на меня совсем другим взглядом – серьезным и строгим, будто у настоящего начальника.
– Послушай, они давно уже борются с твоим желанием все понять, потому давай поступим иначе, – начал он, махнул рукой направо, и там вдруг прямо среди света возникла темная металлическая дверь. – Это путь в твою реальность, но там ты все еще бесплодна, одинока и все уже потеряла: положение, деньги, имущество. – Он махнул рукой в другую сторону, и там возникла золотая арка с сияющим синим небом за ней. – Это путь обратно в Межгорье, где ты родишь ребенка Глюквендера, будешь королевой, создателем законов и счастливицей, если только примешь любовь короля, ну или не примешь и найдешь кого-то еще.
Я посмотрела на эту арку, вспомнила всю красочность Межгорья и Тиана, так похожих на сказку и все же спросила:
– Тот мир настоящий? Межгорье существует или…
Я не договорила, и он не ответил, просто вдруг все вспомнила.
– Не волнуйтесь, вы все забудете. Мир будет создан по специальной программе, и вам он будет казаться самым настоящим.
– Межгорье всегда будет с тобой, – тихо сказал Эргат, стоя у темной металлической двери. – Оно и есть ты.
Слезы сами потекли по моему лицу, я шагнула к нему, обняла, прижала к себе. Мне хотелось знать, был ли тогда Глюквендер, был ли Лекс, был ли он настоящим или я его тоже придумала.
– Лексар был нашим сотрудником, – сообщил мне Дарлок, – так что он настоящий.
– Иди, – попросил меня Эргат. – Стань счастливой по-настоящему…
– А ребенок? Ребенок это… тоже неправда?
Я знала ответ, но не могла не спросить. Они не стали отвечать, да и не нужны мне были ответы. Мое Никогда гналось за мной слишком долго, а я убежала от него невероятно далеко, но оно все равно здесь, стоит и смотрит на меня рыжим бумажным снеговиком в соломенной шляпе.
Я попыталась открыть металлическую дверь, но она была тяжелой, мне не хватало сил. Свет пространства гас, арка за моей спиной исчезла, а дверь никак не открывалась, а потом пространство будто перевернулось, и я полетела куда-то вниз в темноту, дернулась, открыла глаза и едва не закричала, осознав, что лежу в воде, почему-то могу дышать и едва ли могу пошевелиться.
Дернулась, онемевшими руками взмахнула, уперлась в стекло и вдруг поняла, что вокруг началась странная суета. Что-то где-то замигало, кто-то куда-то бежал.
Сколько времени я на самом деле провела здесь, а главное: как я могла решить, что это хорошее решение? Мне не хотелось тогда жить, и это было лучше смерти, но разве я не знала, что это не решение? Знала, просто признавать это не хотела.
Вода стала отступать, и я все же расслабилась, позволяя людям в белых халатах снять с меня маску.
– Вы меня слышите? – спросил у меня один из врачей, зачем-то светя мне в глаза мерцающим фонариком.
– Да, – ответила я хриплым голосом.
– Приведите ее ко мне, как закончите, – сказал кто-то голосом магистра Дарлока, и я поняла, что меня, кажется, спасли от самой страшной ошибки в моей жизни.
Если я так и не стала счастливой, то наверно и не стала бы…
***
Тремя часами позже я сидела в кабинете старшего хранителя Алана Марлока. На мне было вязаное платье его девушки Литы, но мне все равно было как-то холодно, и я куталась в плед.
Ждать было тяжело и страшно.
– Алан, я не понимаю, зачем ты меня вызвал, но если ты попытаешься меня вернуть на работу, я…
Что именно сделает вошедший в кабинет мужчина, я так и не узнала, потому что он увидел
