За окном успело стемнеть, и там стали появляться проблески ярких огней, словно фейерверки. Под их всполохи было особенно странно умирать от счастья и наслаждения.
– Что это? – спросила я, когда, наконец, смогла говорить, лежа на его плече.
– Люди празднуют, – ответил он тихо, поглаживая мое плечо. – Проклятие пало, у короля есть наследник. Королеву всем жаль, но героям почести тоже воздают небесными огнями.
– Небесные огни, это как фейерверки?
– Нет, – ответил он и поцеловал меня в уголок губ. – Не хочется, но так и быть: придется встать.
Он осторожно меня отстранил, встал и достал из шкафа огромную майку с каким-то синим человечком и бросил мне. Я смотрю, а там смурфик с бутербродом и колой, рассмеялась, но охотно натянула ее на себя. Мне она была почти как платье, ну по крайней мере, попу прикрывала.
Лекс, а мне вдруг совсем перехотелось называть его Глюквендером, надел шорты и дал мне руку.
– Пойдем на белую башню, она самая большая.
Он отвел меня на чердак, а там вдруг нашлись крутые лестницы наверх. Он помог мне подняться, а когда я увидела небо, то замерла от восторга. Там плясали огни! Настоящие огни, звезды с мерцающими головами танцевали в небе, прыгали, оставляя блестящий шлейф из искр, водили хороводы желтые, белые, синие, красные. Они прикасались друг к другу и меняли цвета.
– Прислушайся к миру, он поет, пока они танцуют, – сказал Лекс, обнимая меня со спины.
Я закрыла глаза, но продолжала видеть дивный танец, словно он происходил внутри меня, а что-то действительно пело:
«Слава чуткому сердцу королевы Херганы. Слава мудрости принца Эргата. Да простит мир короля Виара».
– Да простит мир нас, – подумала я и обернулась, чтобы снова его поцеловать.
Завтра мы вернемся во дворец, завтра мы будем что-то решать, мы должны, это наш долг, а сегодня я хочу просто быть с ним, на широкой крыше белой башни, на чердаке, на кухне, на диване в холле и, может быть, в большой ванной на первом этаже, и пусть пляшут в небе и в сердце огни. Вместе с ним мы все решим, теперь я это точно знаю.
Глава 35 – Удар истины
Лекс
Проснувшись, я не сразу понял, где именно нахожусь. Над головой все еще горела старая люстра. Обычная лампочка с раскаленной внутри спиралью все еще светилась. Не помню, как включал свет, но выключать я его явно не стал. Теперь комнату заполнило солнце, а на пол упали тени растущих в саду деревьев.
На груди у меня спала Алика, улыбалась и во сне кончиками пальцев гладила мое плечо. Мы уснули в обнимку на диване в гостиной. Безумно хотелось верить, что я привез ее к родителям без предупреждения, а они взяли и махнули на ранчо к моей тетке. Теперь мы поедем туда, и я познакомлю ее с моим кузеном – аналогом Вердерота.
Одного воспоминания об этом маге было достаточно, чтобы моя рука на ее плече дрогнула. Не обманывай себя, Лекс, это не дом твоих родителей.
Словно желая меня добить, в сознании вдруг появился призывный зов Людгардена.
«Да», – неохотно отозвался я в мыслях, закрывая глаза.
Мне надо вспомнить о том, что я собрался довести все до конца прежде, чем исчезнуть навсегда.
«Эргат беспокоится, – сообщил мне наставник Глюквендера, теперь уже совсем не мой. – Я ему передал, что вам просто нужен отдых, но он уже волнуется. Обязательно хочет поговорить с вами до пира в его честь».
«Да, конечно. Мы скоро будем», – пообещал я и тут же закрыл сознание: не хватало, чтобы магистр еще узнал что-то лишнее о своем мире и здешнем бытие.
Я осторожно выбрался из-под Алики, накрыл ее пледом и встал. Будить ее сейчас, когда нет никакого намека на завтрак, мне совсем не хотелось.
Шорты нашлись на полу, поэтому я быстро их надел и пошлепал босиком на кухню. Идеальный пресс, явно спасибо Врайту, закрыл маминым передником, глаза бы мои его не видели. Такого тела у меня никогда не было, да и откуда ему взяться, если я по сути своей офисный планктон? Но мы все знаем, что попаданка должна получить идеал, главное не задумываться, что, кроме пресса, они мне изменили. Знаю я их, с них ведь станется. Главное вредности они мне не убавили, хоть на этом спасибо, а то могли и в характер вмешаться.
Поставил на плиту сковородку и долго смотрел, как в центре меняет цвет температурный индикатор. Он раскалялся, как и мое самообладание, но я все же заставил себя поставить рядом со сковородой турку, закинуть на сковородку форму для яичницы в виде звезд, разбить туда три яйца, порезать маленькие сосиски только до половины, чтобы они выгнулись маленькими осьминогами, и даже кофе у меня не убежал.
Только когда накрыл на стол, хотел пойти ее будить. На кулинарный шедевр это все конечно не тянет, но зато получилось весело. Белые звезды с ярко-желтым центром, как какие-то ромашки на зеленой тарелке. Что на лугу при этом делали осьминоги из сосисок, вопрос конечно философский, будем считать, что они прилетели на коврах-самолетах в виде тостов.
Лекс, ты уже сходишь с ума.
Разлил кофе по чашкам, обернулся и застыл. Она стояла в дверях в моей майке и улыбалась, домашняя, еще сонная и счастливая.
– Ты такой серьезный, когда готовишь завтрак, – сказала она, подошла ко мне и поцеловала в щеку.
Я даже смутился, но ответил честно:
– Это же наш первый совместный завтрак. Так что я волнуюсь.
Видимо, чтобы от волнения не осталось и следа, она поцеловала меня вновь, но теперь уже игриво и сладко. Так и хотелось вцепиться в нее и уже не отпускать никогда, силой ее держать, потому что без нее я уже не смогу, но сам все равно отпускал, наливал себе в кофе молока, садился с ней рядом за стол и рассказывал, что нас ждет впереди.
– Эргата признают наследником, вернее уже признали, только пир в его честь будет
