дела. Дело молодое.
— Что ты вообще знаешь про этого Хрюна? — спросил Дмитрий, когда они вышли на улицу и подошли к лошадям.
— Да почти ничего, — продолжая хмуриться, Анна задумчиво качнула головой. — Он вот такой, сколько я его вообще помню. Тихий, одинокий, незаметный… Знаешь, я сейчас думаю о нем, и мне кажется, кто-то говорил, будто у него жена была. Давно еще, задолго до войны, она то ли умерла, то ли пропала, когда я совсем маленькой была. Надо Зайцева спросить, он точно скажет.
— Потом спросим, давай сначала навестим старика, — отозвался Косоруков.
Глава 13. Мертвец
Дома Хрюна не оказалось. Незапертая дверь предлагала зайти всем желающим, и бояться воров хозяину не стоило: нечего было красть. Дом был достаточно просторным и, наверное, когда-то уютным, но сейчас… Закопченная, много лет не беленная печь, грязный пол, заляпанный чем-то стол, одинокая кривобокая лавка, облезлый сундук и ветхий соломенный тюфяк — вся обстановка. Небольшой тесный подпол тоже был почти пустым и больше служил складом для всяческого хлама — сломанных плесневеющих бочек с ржавыми ободами, каких-то прелых тряпок и глиняных черепков. Пахло там соответственно, кислой ржой.
— Не похоже на жилище колдуна и убийцы, — заметила Анна, когда они, закончив осмотр, вышли на крыльцо.
— Не похоже, — согласился Дмитрий. — Но почему должно? Все колдовские принадлежности в заимке в лесу, и где-то он еще ритуалы свои проводит, там тоже всякое наверняка есть, а сюда он может приходить только для ночевки.
— Мне вот еще что подумалось… А как он до заимки той ездит? Лошади-то у него нет. Ну то есть, наверное, Шалюкова лошадь именно у колдуна осталась, но до того? Далековато для того, чтобы пешком туда-сюда таскаться. Конечно, его отсутствия могут и не заметить, но…
— Мы же не знаем, на что он способен как колдун, вдруг есть какой-то способ? Жаль, и посоветоваться не с кем.
Они с минуту молча постояли на пороге, озираясь по сторонам.
Огород у Хрюна был таким же запущенным, как и дом, и представлял собой весьма тоскливое зрелище. Сбоку от крыльца виднелась поленница — самая большая ценность в хозяйстве — и колода для колки дров, в которой торчал битый ржой топор. Из хозяйственных построек имелись только тесный щелястый нужник и сарай, небольшой и покосившийся, с рассохшейся дверью, которая не закрывалась до конца. Дмитрий пробрался к нему через бурьян, посветил внутри светцем. В сарае тоже нашлось царство ржавчины и трухлявого дерева, и не требовалось опытного следопыта, чтобы понять: популярностью это место не пользовалось. Да туда откровенно страшно было заходить, того и гляди развалится.
На фоне такой развалюхи дом выглядел даже крепким и добротным, пусть и облезлым. Дмитрий окинул его взглядом, задумчиво поскреб так и не побритый подбородок.
— Интересно…
— Что именно? — уточнила Анна, переводя взгляд с него на дом и обратно.
— Да вот я думаю… Как обычно делается подпол в деревенских домах? Я в деревне не жил никогда, но ты-то, наверное, знаешь.
— Что значит как? Ну… Подпол. Под полом он. Соленья хранить, — ответила она, растерянно покосившись на мужчину.
— Спасибо, об этом я догадываюсь, — хмыкнул тот, бросив на девушку насмешливый взгляд, и опять перевел его на дом. — В больших домах обычно подвал по размеру фундамента. А тут? Дом вроде немаленький, а подпол — крошечный совсем. Ну то есть под печкой вряд ли пустота, но тот закуток, по-моему, с сени размером, а с остальной комнатой как?
— А ведь ты прав, — Анна с еще большей растерянностью поглядела на охотника. — Думаешь, там может быть какая-то потайная комната?
— Это вполне в духе злого колдуна, — он пожал плечами. — Тем более в подполе было две каменных стены с полками на них, а две другие — деревянные и без. Попробуем найти? — предложил он и, не дожидаясь ответа, двинулся к дому.
— Погоди, — Анна поймала его за локоть. — Давай Джию позовем. Если там и правда есть какая-то тайная комната, наверняка она не пустует. И как бы не нашлось там какой-нибудь гадости.
— А если нет, повеселим ведьму? — хмыкнул он в ответ.
— Нет. Дело серьезное. Давай я за ней съезжу? Только обещай без меня туда не соваться.
— Да уж вроде сунулся и не помер… Езжай, не смотри на меня так, — махнул он рукой. — Подожду и никуда не полезу. Обещаю. — Он сорвал травинку и устроился на ступеньке крыльца. — Вот прямо не сходя с этого места буду ждать.
Анна улыбнулась, качнула головой, шлепнула его по полю шляпы, сбив ту на нос, и вприпрыжку поспешила к скучающим неподалеку лошадям. Дмитрий хмыкнул, поправил головной убор и остался сидеть, глядя ей вслед и покусывая травинку.
Небо потемнело, на город опустились сумерки — тихие, прозрачные, и под открытым небом все еще было неплохо видно. Косорукова в том числе, поэтому немногие прохожие косились, а одна женщина в годах даже подошла и принялась подозрительно допытываться, что он тут сидит-высиживает. Ругаться с ней Дмитрий не стал, вместо этого назвался и рассказал все ту же историю про найденное ружье, которое тут же и предъявил.
Дружелюбная тактика оправдала себя сразу же. В ответ мужчина получил огромный вал полезных и не очень сведений о хозяине дома, его жизни, других соседях и общегородских проблемах: Алена Егоровна оказалась большой любительницей поговорить.
Анна припомнила правильно, у Хрюна, которого по паспорту звали Николаевым Христофором Юрьевичем, действительно была жена, и жена эта сгинула где-то в горах семнадцать лет назад. Упырей тогда в окрестностях было поменьше, но и без них всякого хватало, так что незавидная судьба бедной Антонины ни у кого не вызывала сомнений. "Померла она, точно", — уверенно заявила Алена Егоровна.
С тех пор бедолага и покатился по наклонной. Очень он жену любил, и жили хорошо, душа в душу, только вот детей им Бог не дал. Иначе, может, и мужик не пропал бы — если бы было для кого жить. А так он в год ее исчезновения все бродил по окрестным горам, по нескольку дней пропадал — то ли жену искал, то ли смерти. До зимы бродил, а
