рода Фуа. Вдруг их возвращение к истинной вере, и клятвы верности королю лишь обольщение доверчивых? Уверенно опровергнуть подобные сомнения, равно как и поверить им никто не мог или точнее, никто не хотел брать на себя ответственность как в вопросе обвинения в лживости клятв Фуа, так и в вопросах снятия всяких обвинений в лживости. Но графы Фуа были готовы к такому развитию событий. Как только епископ Урхельский появился в границах Франции, графы Фуа объявили, что целью появления епископа является нарушение прав их воспитанницы, сироты Элеоноры Констанции Екатерины де Трасьерра-Тьеррас-де-Гранадилья, дамы д. Альбре хранительницы Камино, в части обеспечения безопасности паломников, идущих в Сант Яго де Компостелло из Бургундии, Прованса, Савойи, и северной Италии. Так как маленькая Элеонора находилась в их монастыре и именно дому Фуа была доверена её охрана, иначе, зачем король прислал двадцать рыцарей, то весь дом Фуа обязан был присутствовать на переговорах затрагивающих судьбу их Воспитанницы и всего пути Камино, естественно. Кроме того, дом Фуа этим объявлением целей прибытия епископа на переговоры, поднимал вопрос о возможности перехода земель Урхельского епископства под своё управление. В случае, если будет доказана недееспособность или нежелание епископа обеспечить безопасность паломникам. Конечно, епископ Урхельский отдавал отчет об опасности исходящей от дома Фуа и страстно жалел, что Бернату де Виламуру в 1203 году лишь смерть помешала стереть с лица земли графский род Фуа.
Так же епископ понимал, что нужно искать нечто новое, доселе неизвестное действие, которое остановит на века аппетиты дома Фуа и его наследников. Поэтому он, после долгих раздумий неожиданно заявил королеве матери Бланке, что ему довольно только одного духовного меча, и на владение мирским мечом он не претендует102!!! Поэтому на оммаж к королю Франции епископ Урхельский не поедет, король-то ведь не папа. Сделав это заявление, епископ в вопросе перехода земель, в конце концов, переиграл дом Фуа.
Графы Фуа не могли поверить в своё счастье, что их противник отступился от борьбы, и немедленно отправились за утверждением своих прав на новые, спорные земли урхельского епископата к королю Франции. Ответ королевской канцелярии их обескуражил. Грамота за подписью и печатями короля гласила, что эта спорная земля – известная королю Франции по документам, как Принципат Андорра, в 805 году получила от императора Великую Хартию, дарующую свободу принципату. Король, естественно, оспорить решение вышестоящего имперского, начальства не имеет права. Только император имеет право отменить дарованную им самим в 805 году Хартию. Но, король Людовик IX обязуется просьбу своих верных вассалов из дома Фуа, об отмене Хартии, всенепременно донести до сведения ближайшего императора, и приложит все силы для восстановления справедливости. Пока справедливость не восстановлена, графу надлежит предать управление Камино, в части проходящей по его землям под управление единственной правообладательнице, – Элеоноре Констанции Екатерины де Трасьерра-Тьеррас-де-Гранадилья, дамы д. Альбре хранительницы Камино.
Как следствие Элеонора Констанция Екатерина де Трасьерра-Тьеррас-де-Гранадилья, дама д. Альбре хранительница Камино получала от короля Франции титул Виконтессы Ордино и Сент-Жулии де Лория103. В подкрепление этих требований, королевскую грамоту Роже Бернару II де Фуа (Великому) вручил неуёмный Тибо IV Трубадур граф Шампанский, безнадёжно влюблённый в Бланку Кастильскую и поэтому готовый на всяческие безумства в пользу своей дамы сердца. Роже Бернар намёк понял и безропотно принял предлагаемое ему решение проблемы охраны Камино, тем более, что земли действительно были спорные и никому на эту местность окончательно установить свои права не удалось. Население спорных земель уж очень было своеобразным. Епископ Урхеля вынужденно довольствовался оммажем в 12 головок сыра, 12 каплунов, 12 куропаток, 6 окороков и большего от населения спорных земель, и не просил.
В отместку за то, что король Франции лишил его возможности увеличения своего домена за счёт земель испанского Урхеля. Роже Бернар II де Фуа Великий, приказал отбыть Элеоноре Констанции Екатерине де Трасьерра-Тьеррас-де-Гранадилья, даме д. Альбре хранительницы Камино, Виконтессе Ордино и Сент Жулии де Лория на место исполнения своей главной обязанности дарованной ей небом. А именно обеспечения безопасности паломников на землях Принципата Андорра. В сопровождение она получила; двух пажей, четырех служек, одну даму, восемь лошадей, и шесть осликов. Был октябрь, когда она тронулась в путь. Аббатиса со слезами благословила свою послушницу в путь, и в знак презрения к графскому дому Фуа, за убийство беззащитной сироты, написала прошение к епископу Кагора с просьбой принять её монастырь под юрисдикцию римского первосвященника. Епископ Кагора являющийся по совместительству еще и графом немедля, то есть не информирую римского первосвященника, и сделал. Епископ известил графов Фуа о том, что их монастырь по местному праву переходит под юрисдикцию графов Кагора, со всеми своими доходами и крестьянами. Король незамедлительно утвердил данное решение своего верного кагорского вассала. Реакция графа Фуа нам неизвестна, но после этого случая его нападки на имущество церкви только усилились.
Аббатиса была права, обвиняя графа в убийстве сироты по многим причинам.
Первая. Дороги тогда представляли просто пути или направления. Путешествовали в основном по рекам, так было удобнее и безопаснее. Можно было плыть днями, не приставая к берегу и не оплачивая право прохода по землям. Разбойникам так же было труднее напасть на лодки, нежели на караван из всадников. Девочка вынуждена путешествовать по суше, так как реки в горы не текут. Разбойникам не составляло никакого труда ограбить маленький караван и убить путешественников, что бы никто не узнал о содеянном.
Вторая. Граф не представил провожатых, а они были нужны, так как никто не знал пути к Пиренеям и через. Было время проведения сельских работ, и никто не хотел бросать их, так как от них зависело благосостояние на следующий год. Закрома должны быть заполнены и неважно, чьи это закрома графа или крестьянина, урожай то один и собрать его нужно в срок, а в чьи амбары его грузить это уже второй вопрос. Рассчитывать на согласие проводника, провести караван к Пиренеям, в это время было равно находке золотого в грязи.
Граф не имея возможности противостоять королю, решил отыграться на сироте. Если сгинет хранительница Камино, то сгинет и идея Людовика VIII, о присоединении Окситании, то есть Лангедока.
К Пиренеям она подошла в ноябре в сопровождении: одного пажа двух служек и восьми осликов. Остальные участники эскорта воспользовались своим правом сменить господина. Она въехала на перевал на ослике по имени Ло, вслед за ней шел служка, неся крест. Следом следовал паж на ослике, держа в руке геральдический щит, указывающий всем на происхождение путников. Другой
