Несколько минут мы лежали так, отдаваясь полному отдыху, а перед глазами все проплывают скелеты кораблей, хлопают паруса, звенят натянутые канаты, мерно хлюпает о борт вода… Или это хлюпает в чане при малейшем движении, мы непроизвольно все еще устраиваемся в тесном чане, так что почти переплелись, но зато теперь никакого напряжения, каждая мышца отдыхает, как, впрочем, и каждая извилина.
Она проговорила расслабленно, не открывая век:
– Неужели в самом деле построим такие корабли?..
– Это только начало, – заверил я. – Слишком долго в Сен-Мари оставался нереализованным инженерный потенциал. Если бы пираты не удерживали от выхода в море, здесь уже был бы могучий флот.
Она прошептала:
– Не могу в это поверить.
– Дело не в самих кораблях, – сказал я. – Главное было отвоевать у пиратов хотя бы клок берега, где мы могли бы строить порт и заложить доки. А теперь, вот увидишь, пойдет и без наших подталкиваний. Купцы будут сами финансировать постройку кораблей все вместительнее и быстроходнее.
– Я всегда о таком мечтала, – проговорила она, не поднимая век. – И вот… наконец-то.
Из-за краешка окна показалась луна с обгрызенным краем, я покосился на нее, сказал буднично:
– Постель здесь поставили широкую. Если хочешь, оставайся здесь, а утром закончим.
Она повернула голову, с сомнением посмотрела на роскошную постель, вода от каждого нашего движения хлюпает и переливается через край на пол.
– Я вообще-то не очень люблю это занятие, – сказала она нерешительно. – Какое-то совсем неинтересное.
Я спросил с недоумением:
– Спать? Ты что, вообще не спишь?
Она впервые за все время улыбнулась, это было, как если бы тучи разошлись и выглянуло ясное радостное солнышко.
– Я вообще-то не про сон… А поспать люблю!
– Тогда ложись, – сказал я. – Постарайся не слишком храпеть… хотя ладно, храпи. Я так устал, что не услышу. Можешь даже лягаться, но не чересчур сильно. А то будут спрашивать, откуда кровоподтеки, что отвечу?
– Я не лягаюсь, – сообщила она, потом подумала и добавила: – Во всяком случае, жалоб не было.
Я лениво наблюдал, как она вылезла, неспешно вытерлась специально для этого приготовленным полотном ткани и, отбросив одеяло в ноги, легла на спину, потом подумала и укрылась до подбородка уже легким покрывалом, что не скрыло ее торчащие груди, очертания живота и впадину между ног.
Я тоже вытерся тщательно, лег с краю.
– Чудненько, – сказал я осторожно. – Хотя здесь не королевские покои, но я привык спать и на земле в походах…
Она проигнорировала походы, такая ерунда женщин не интересует, спросила деловито:
– А скорость этих тяжелых кораблей сильно падает в сравнении с каравеллами?
– Ничуть, – заверил я. – Маневренность да, но не скорость. А скорость даже выше. Маневренность не так уж и нужна при переходе через океан, когда изо дня в день целыми месяцами прешь на одном румбе.
– Что такое румб?
– Румб? – переспросил я. – Понимаешь, ориентировать линию на местности – значит определить ее направление относительно некоторого начального направления. Для этого служат азимуты, дирекционные углы, румбы. За начальные принимают направления истинного меридиана, магнитного меридиана и направление, параллельное осевому меридиану или оси Х системы прямоугольных координат. Все поняла?.. Я так и думал. А румб – это одна тридцать вторая полной окружности, а также одно из делений картушки компаса, расчерченной на тридцать две части, и, соответственно, одно из направлений относительно севера.
Она запыхтела, задвигалась, покрывало сползло до середины живота.
– Спасибо, – сказала она ядовито, – так понятно, что просто и не знаю, как еще понятнее!
– Могу, – ответил я мирно, – еще проще. Румб – горизонтальный острый угол, отсчитываемый от ближайшего северного или южного направления меридиана до ориентируемого направления. Румбы имеют названия в соответствии с названием четверти, в которой находится линия… северо-восточные, северо-западные, юго-западные, юго-восточные. Все поняла? Утром могу показать их зависимость между дирекционными углами и румбами этих направлений.
Она раздраженно лягнула ногой, покрывало свернулось в ком и отлетело на середину комнаты.
– Жарко, – объяснила она и добавила с сарказмом: – А почему утром? Можно и сейчас!
– Можно, – согласился я, – но только компаса у нас нет. Сейчас спросишь, что такое компас… Давай поспим малость? А то уже вон восток алеет, солнце встает…
Она проворчала:
– Я уже сплю.
Веки ее опустились, лицо медленно расслаблялось, теряло жесткость и вызывающее выражение.
Глава 13
За окном пронзительно кричали чайки, пахнет крепким соленым воздухом и ароматом жареной рыбы. Я медленно выныривал из глубокого сна, а рядом дочь корабельного мастера зевнула, потянулась и сказала деловито:
– Нужно сразу внести изменения насчет шпангоута… А то в двух доках уже начали строить.
Я пробормотал обиженно:
– Хотя бы из вежливости сказала, что мы вообще-то хорошо провели время в постели. Скажи кому, кто поверит?
Она зевнула еще протяжнее, рывком поднялась с постели, ничуть не стесняясь наготы, напротив, чуточку рисуясь выспанным и бодрым телом, но тут же влезла в рубаху и юбку, никаких фрейлин не понадобилось, через минуту уже готова, а глаза потерла кулаками, и вот уже умные и смышленые.
– Не то слово, – заявила она. – Никогда не чувствовала себя такой счастливой в постели с мужчиной!
– Это потому, – пожаловался я, – что ты меня лягала и бодала, а я к тебе даже не прикоснулся.
– Потому и счастлива, – ответила она, – и всегда буду помнить, что никогда мне так хорошо не было! И что никто не сравнится с великолепным Ричардом, который настолько хорош и в себе уверен, что никому ничего не доказывает.
Я поднялся с меньшей охотой, но тоже посматривал на чертеж, вчера мы его изувечили основательно, но корабль в самом деле будет помощнее и покрупнее каравеллы. Еще не галеон, но почти, близко, даже на рисунке мощь его видна, кого-то даже ужаснет, знаю.
Она сказала деловито:
– Я забираю и несу отцу, хорошо?
– Тащи, – разрешил я. – И объясни, что нарисовано не по пьяни, а в самом деле там точный инженерный расчет! Такие корабли существуют и плавают… по другим морям.
– Дальним? – спросила она.
– Очень дальним, – ответил я со вздохом. – Очень.
Она посмотрела на меня очень серьезно.
– Не грустите, ваша светлость. Когда-нибудь доплывем и до тех морей.
Она крепко поцеловала меня в губы и, резко повернувшись, пошла прочь, красивая и с прямой спиной гордой дочери свободного рыбака, даже не главного корабельного мастера.
Остаток дня я провел в порту, пообщался с Ордоньесом и матросами, что теперь не матросы, а инструкторы, набирающие и подготавливающие экипажи, которыми им же и придется командовать.
На обратный путь решился в полночь, птеродактилю до Геннегау не так уж и долго мчаться, ночью вылетел…
…и ночью с высоты осторожно спланировал уже не просто над Геннегау, а над королевским дворцом. Уже растопырил лапы, намереваясь как можно тише опуститься на крышу, потом тишина и безмятежность подсказала идею получше.
Там есть балкон, на который можно выйти по короткому извилистому коридору прямо из моего кабинета, если нырну прямо туда, то сразу и кабинет, а утром: нате вам, а я отсюда и не уходил, сутками работал!
Я едва не влетел сдуру сразу, хорошо что сидящая там женщина просто не заметила, глядя в другую сторону. Я, уцепившись когтями за камни, повис на стене и рассматривал ее с бешено стучащим сердцем.
Сидит прямо на перилах, упершись спиной в стену, поза свободная и до предела раскованная, одна нога красиво протянута вдоль перил, оголившись почти до середины голени, вторая элегантно свисает до пола, видна только изящная лодыжка.
Локоть уперт в колено, а пальцы – в подбородок, почти мыслительница, если б не слишком вольная поза отдыхающего человека, когда лениво и не поворачивая головы посматривает то за пределы замка, в освещенный фонарями двор, то сюда, в огромный и несколько странный, на мой взгляд, зал, когда в нем темно, а горит только один подсвечник у самой двери, почти не разгоняя темноту.
Платье не только с глубоким вырезом, а как это назвать, даже не знаю, когда никаких поддерживающих лямок, а края каким-то чудом держатся на границе алых ареолов, что на самой вершине этих снежно-белых холмиков. Я когда вижу такое платье, всегда жду, что оно вот-вот вообще рухнет на пол, гравитацию пока никто не отменил.
Думаю, такие платья на таких вот умных и рассчитаны. В то же время рукава у нее на месте, но только начинаются с середины бицепсов или что там у женщин вместо них. И тоже как-то держатся.
Во дворце раньше не видел, а такую обжигающую красотку бы заметил обязательно. Возможно, кто-то забрасывает приманку на очень длинной леске, все-таки этот загадочный лорд Ричард, как ни крути, а молодой самец, должен бы клюнуть…
