Однажды мне сообщили, что с боевого задания не вернулся командир дивизии полковник Чубченков. Он вылетел со штурманом майором Абрамовым и специалистом аэродромного отдела капитаном Калугиным на поиски площадок, пригодных для перебазирования полков: наземные войска быстро продвигались вперед, и авиация не могла отставать от них.
Я тут же сообщил об этом Хрюкину. Он распорядился послать самолет — разведчик по тому же маршруту, по которому летел Чубченков. Часа через три летчик возвратился и доложил:
— Самолет обнаружен в степи, вот здесь, — и показал на карте. — Машина исправна, а где экипаж — неизвестно.
Таинственная история исчезновения командира дивизии прояснилась позже. Оказывается, когда самолет приземлился, на экипаж внезапно напала большая группа гитлеровцев. Силы были слишком неравны, и Чубченков со своими товарищами попал в очень тяжелое положение…
В конце войны, когда из фашистских лагерей смерти были освобождены многие пленники, мы узнали подробности трагической судьбы полковника Чубченкова. В числе других летчиков он был узником Маутхаузена. Их ждала смерть. И вот полковники Исупов, Чубченков, Герой Советского Союза подполковник Н. И. Власов и капитан Мордовцев разработали дерзкий план побега. К сожалению, в блоке № 20 оказался предатель, выдавший охране замысел советских офицеров. На глазах пятисот заключенных их расстреляли.
Однако расправа над ними не сломила духа остальных военнопленных. Они подняли восстание. Штурмом взяли каменную стену, забросали охранников на сторожевых вышках булыжниками и бросились через колючую проволоку, по которой был пропущен электрический ток…
Война не исключала трагических эпизодов, и умалчивать о них — значит писать не всю правду. В конечном итоге наши летчики вместе с другими воинами Советской Армии одержали блистательную победу над врагом. II это главное.
В какую бы беду ни попадали авиаторы, они выполняли свой воинский долг до последней возможности. Вот замечательный пример тому.
Штурмовики, ведомые лейтенантом А. В. Демехиным, под прикрытием пары истребителей атаковали вражеский аэродром близ Николаева. Один «ястребок», подбитый зенитным огнем, произвел вынужденную посадку. Получив разрешение от ведущего группы, лейтенант А. М. Милованов устремился на выручку попавшего в беду летчика. Он сел, по взлететь не мог: на самолете оказалпсь поврежденными покрышка колеса и подкос шасси. А к месту посадки уже спешили гитлеровцы.
Тогда Демехпн передал по радно своему ведомому Клюеву:
— Прикрой. Иду на посадку.
В конце пробега самолет Демехина застрял в не успевшей еще подсохнуть пахоте. Создалась трагическая обстановка. Теперь уже не один, а пять человек могли попасть в лапы врага или погибнуть в неравной борьбе с ним.
Неподалеку жители местных сел рыли окопы. Они бросились к машине Демехина, выкатили ее на твердый грунт. Подбежали Милованов, его воздушный стрелок, летчик — истребитель.
Пять человек кое‑как разместились в двухместной машине, Демехин дал газ и поднялся в воздух. Это ли не пример дружбы, взаимовыручки советских летчиков? Милованов и Демехин рисковали собой, но товарищей не оставили в беде.
На следующий день из истребительного соединения на имя командира штурмовой дивизии пришла телеграмма. В ней говорилось: «Выражаем искреннюю благодарность летчикам — штурмовикам за спасение младшего лейтенанта Стапа. Только авиаторам нашей страны присущ подобный героизм. Заверяем вас, что истребители никогда не забудут этого. Мы еще больше будем крепить боевое содружество с вами, добиваясь победы над заклятым врагом».
Телеграмму зачитали во всех полках дивизии. Демехина и Милованова представили к званию Героя Советского Союза, а Клюева и воздушных стрелков — к боевым орденам. Позже за спасение товарища, попавшего в беду, звание Героя Советского Союза было присвоено также комсомольцу младшему лейтенанту Г. М. Надтачиеву.
По — своему сложилась судьба еще одного замечательного летчика нашей армии, ставшего дважды Героем Советского Союза, — Амет — хана Султана. По национальности он татарин. Родился в Алупке. Окончил ФЗУ, затем работал подручным котельного мастера в железнодорожном депо.
Но парня с детских лет тянуло в авиацию. Черное море, быстрокрылые чайки зародили в душе мечту о полетах и ни на одни день не давали покоя. И наконец он добился‑таки своего, впервые поднявшись в небо в Качинском военном авиационном училище летчиков, которое закончил с отличной аттестацией.
А вскоре война. И тут‑то во всем неповторимом блеске развернулся его талант летчпка — истребителя.
Рассказывали, что в упорстве и дерзости мало было равных ему. В бою он выказывал повадку орлиную: заберется повыше и, как только заметит противника, бросается на него с огромной скоростью. И не было такого случая, чтобы враг ушел от его стремительного удара. В одном из воздушных боев под Ярославлем он расстрелял весь боекомплект. А «юнкере» — вот он, рядом. Гневом налились черные глаза Амет — хана. Он развернул свой истребитель и плоскостью срезал хвостовое оперение вражеского самолета. Начал падать на землю и «ястребок» Амет — хана. Парашют спас жизнь летчику.
А потом дымное, грохочущее, Перечеркнутое огненными трассами небо Сталинграда. Амет — хан Султан — командир эскадрильи. На фюзеляжах самолетов нарисованы орлы, винтовые конуса выкрашены в желтый цвет.
Дрались его орлы с редкой отвагой — дали клятву беспощадно уничтожать в советском небе машины с чернобелыми крестами. Но в одном из боев подожгли и Амет-хана. Приземлился он с парашютом на нейтральную полосу. Бой проходил на глазах у пехотинцев. Они бросились в атаку, оттеснили врага, спасли летчика.
Однажды под Ростовом Амет — хан вылетел во главе шестерки к линии фронта. Повстречалась им большая группа бомбардировщиков, державших курс на Батайск, где находилась разгрузочная станция фронта. Времени но оставалось для маневра, и Амет — хан повел шестерку б лобовую атаку. Не выдержал враг, стал отворачивать. Амет — хан поджигает самолет ведущего, и тот, не дойдя до земли, взрывается.
Следом загорелись еще две машины. Четвертую таранным ударом снимает ведомый Амет — хана — гвардии старший лейтенант и. и. Коровкин, но погибает и сам.
Вражеским истребителям удалось зажать командира эскадрильи в клещи. Худо бы ему пришлось, не подоспей на помощь Павел Головачев (ныне генерал, дважды Герой Советского Союза) со своим ведомым гвардии лейтенантом Иваном Борисовым. Сорок два самолета из ста шестидесяти уничтожили тогда аметхановцы и вылетевшие им на помощь другие советские истребители.
Войну Амет — хан Султан закончил в небе Берлина, совершив там свой сто тридцатый воздушный бой. На его счету тридцать сбитых вражеских машин лично и девятнадцать — в группе.
В родном крымском небе Амет — хан дрался особенно ожесточенно. Истерзанная врагом земля предков звала к мщению.
Проанализировав все эти случаи, мы посоветовали политорганам широко использовать в пропагандистской работе факты боевой доблести летчиков, поднять на щит славы особо отличившихся героев.
В одном из штурмовых полков летчик Безуглов совершил изумительный по силе духа подвиг. Он предпочел смерть фашистскому плену. Подбитый штурмовик Безуглова приземлился на территории, занятой противником. К нему со всех сторон устремились враги. Летчик и стрелок отбивались до последней возможности. На подступах к самолету уже валялось множество вражеских трупов. Когда иссякли патроны, Безуглов пустил последнюю пулю себе в висок. Его примеру последовал и воздушный стрелок Анохин.
Политотдел армии выпустил листовку, посвященную героическому экипажу, о нем говорили на собраниях, при проведении бесед и политических информаций. Доблестное поведение этих воинов ставилось в пример, и священная ненависть к фашистам вдохновляла на подвиги весь личный состав армии.
И ГРЯНУЛ БОЙ…
Подготовка к наступательной операции шла полным ходом. Командующий армией вызвал командира 270–й бомбардировочной дивизии полковника Г. А. Чучева и поставил перед ним задачу подготовить два полка Пе-2 к бомбометанию с пикирования. Такой способ повышал меткость поражения малоразмерных и точечных целей в трп — четыре раза. Кроме того, он затруднял противнику ведение прицельного огня.
Чучев горячо взялся за дело. Обучение личного состава велось на полигоне. Много труда для выполнения поставленной задачи отдали опытные командиры — инструкторы Ф. Белый, Д. Валентин, В. Катков, Л. Бобров, Ф. Палий.
Позже командующий ВВС Красной Армии издал приказ, в котором говорилось: «Обучить боевому применению с пикированием по одному полку Пе-2 в каждой дивизии и по опыту полков обучить пикированию все части, вооруженные самолетами Пе-2».
