закрыл дверь и вернулся на кухню. Бесцеремонно содрав с окон шторы, распахнул створки и глубоко затянулся свежим воздухом.
Зикимо предполагал что-то подобное. Парень сломался. Что могло повлиять? Смерть Ассоль, его перевоплощение и возможное убийство гражданских, тюремное заточение. Вариантов хватает. Единственная ошибка — когда допрос попытались вести суггесты. Азод до сих пор не мог понять — зачем?
Парень моментально перенимал их способности, ведь им тоже нужно прикосновение, и направлял против владельцев. Странное противостояние заканчивалось ничем. Выдыхались оба. И когда присылали нового, всё повторялось.
Максим даже умудрился запугать нескольких, рассказывая подробности их жизни. Некоторые оказались настолько омерзительными, что в камерах появились новые постояльцы. Парень остался наедине с истязающими мыслями. Люди, которых он считал если не друзьями, то хотя бы неопасными для себя, в итоге оказались почти врагами. И теперь он видел опасность во всех.
Направить Азода — правильное решение. Становилось понятно, на что рассчитывает Зикимо. Единственный человек, который никак не изменил отношение к парню, многое повидавший оперативник. Никак не воздействовал и не пытался. И в чём-то понимал его. За долгую жизнь и службу он видел многое и научился полагаться на разум, а не чувства. Имело значение и то, что Максим чувствовал вину перед Азодом. И теперь старый оперативник становится посредником между Отделом и изгоем.
Он хмыкнул. Отношение сотрудников к парню можно описать несколькими словами. И все они будут нелицеприятными. Здесь точно без Оба не обошлось. Обозлённый на весь мир латыш растрепал о парне в выгодном для себя свете. Постарался убедить в своих мыслях как можно больше людей. Ему удалось.
Воля толпы всегда сильнее правды одиночки. И это не может не сказаться на отношениях внутри Отдела. Силовики и раньше недолюбливали оперативников. Сейчас же у них появилась неплохая цель для ненависти. Руководство освободило сотрудника с очень полезным навыком. Оперативника, замешанного в чём-то кровавом. И никто не спешит рассказать подробности. Либо сухие отчётные строки, либо информация от Оба. И человек с шакальими замашками не упустил шанса.
Хоть сомневаться в решениях руководства не принято, но… Никто так и не привёл аргументов того, что парень безопасен. И внутри силовиков зарождалась злость. Они теряли бойцов, разгребали проблемы. А замаранного оперативника выпустили без проблем. Никому из них такого бы не простили. Азод вспомнил о двух охранниках и понял, что их публичное наказание только усугубит вражду. После тяжёлого вздоха он достал телефон:
— Соха, опять я.
Усталый голос спросил:
— Что ещё они натворили?
— Ничего. У меня к тебе вопрос. Ты уже передал по ним информацию?
— Только собрался. Сам понимаешь, дел…
— Хорошо. Не сообщай Зикимо.
В трубке несколько секунд раздавалось напряжённое молчание. Наконец координатор осторожно спросил:
— Что ты задумал?
— Разрядить обстановку.
— Поясни.
— Нужно передать информацию по этим двум дебилам их непосредственному руководителю. Пусть он разберётся.
— Зачем?
— У бугаёв к нам всегда есть претензии. Произошедшее в Португалии ещё не забыто. Сейчас, учитывая происходящее, у них появятся лишние причины ополчиться на нас. А теперь представь, что будет, когда из-за меня посадят эту парочку?
— Вот ведь… — Соха проглотил ругательство и выдохнул. — Ладно. Допустим, я придержу эту инфу и отошлю только их командиру. Если наказание будет… скажем так, если оно вообще будет? Или если Зикимо узнает?
— Наказание будет по заслугам, там тоже не идиоты. А насчёт Зикимо… думаю, поймёт, из-за чего так сделали. Главное, чтобы узнал не сразу. А потом будет поздно.
Вновь Соха замолчал. Азод представил, как координатор обкатывает в мыслях его предложение и, наконец, кивает. В трубе раздалось:
— Ладно. Отправлю их командиру. Пусть разбирается.
— Хорошо.
Он убрал телефон и, выглянув в окно, посмотрел на улицу. Предстоит заняться парнем. Даже если Азод догадывается о плане Зикимо. Даже если из-за этого не хочется… Проблема не в том, кем именно является Максим. Просто… нужно будет раскрыться. А он ещё не решил, насколько этого хочет. Но глава Отдела молодец. Понял, что старый оперативник не только не винит парня, но и видит в нём что-то. Возможно, даже продолжение себя. И ему нужно выговориться.
Тем более после того, как решил вернуться туда, где осталась женщина, подарившая ему ребёнка. Дочь, которую он не знал большую часть её жизни. Ассоль, которую никогда не считал роднёй. Девушка, которая так и осталась для него лишь сумбурной девчонкой, делающей всё наперекор. Для него она была лишь очередным молодым сотрудником, возомнившим слишком много о себе.
Но этот взгляд. Женщина, которую он когда-то знал… Она поняла, зачем он вернулся. Ни капли слёз. Никаких проклятий. Лишь взгляд, полный безграничной печали и разочарования. Она ни разу не назвала его по имени. За всё время, что он там находился, она обращалась к нему как к пустому месту. Как к человеку, который не смог защитить её дочь. Лишь горечь потери и печаль. Из-за той далёкой встречи. От того мимолётного романа, благодаря чему зародилась новая жизнь. И скорбь от того, что пустила ребёнка по стопам отца. Да, она винила его. Но при этом не произнесла ни слова. И, самое ужасное, что ему было плевать. Слишком много он терял. Ещё одна смерть едва родного человека ничего не затронула в его душе.
Азод тряхнул головой, отгоняя воспоминания. Копанием в себе можно заняться позже. Когда разберётся с этим «заданием». Он вернулся в комнату, подошёл к окну и раздвинул шторы. Пара движений, и в комнату заструился поток свежего воздуха. Благодаря распахнутому окну на кухне по квартире загулял бодрящий сквозняк. Пропитанный выхлопными газами и шумом улицы воздух вступил в борьбу с кислым запахом и застоявшейся вонью. Смрад улицы оказался гораздо приятнее. Азод физически ощущал, как из комнаты выдувает тяжесть.
Поморщившись, он подошёл к двери в ванную. Глубоко вдохнул, задержал дыхание и распахнул дверь. И быстро отступил, надеясь, что вырвавшуюся вонь не впитает одежда.
Азод вернулся в комнату к дышащему комку белья на полу. Свет из окна позволял разглядеть очертания закутанного в одеяло тела. Он опустился на корточки перед свёртком и начал разворачивать. На очередном лоскуте почувствовалось лёгкое сопротивление. Азод потянул сильнее и услышал тихий стон.
