– Нет. – Как только воин подошел к Колдо, он выхватил стакан и полностью осушил. – Мое, – сказал Колдо.
– Между прочим, это совсем не круто. Кто-то должен научить тебя гостеприимству. И умению делиться. А также доброте, взаимодействию в отношениях, дружбе и самоотверженности.
– Я обязательно изучу это. Но позже. – Колдо вернул ему пустой стакан. – Спасибо, что вчера вечером позаботился о Лайле.
Аксель бросил стакан в кусты.
– Чувак, эта девушка ищет неприятности.
– Знаю.
– Поэтому, возможно, не стоило с ней спать.
Забивая очередной гвоздь, Колдо не рассчитал силу, и доска не выдержала – кусок отвалился. Казалось, что произнесенное до этого, ему послышалось.
– Ты спал с ней?
Аксель заморгал:
– Что? Я не шлюха мужского пола. Даже близко нет. Она была всего лишь третьей за день. И ты сам попросил сделать ее счастливой, верно?
Три. Три женщины. За один день? Колдо хотел Николу и только ее, и не мог даже представить, что разделит постель с кем-то еще. Да, он думал о том, чтобы вернуться в клуб Тэйна: взять гарпию и еще кого-нибудь. Но никогда не сделал бы этого. Теперь он в этом уверен.
Ни одна другая женщина не сможет унять боль. Ни у одной нет такого вкуса... сладости и света. Ни одна не будет такой же мягкой. Не будет также опьяняюще стонать. О, да, только Никола.
– Почему у тебя на виске так пульсирует вена? – спросил Аксель. – Лайла же не твоя женщина, верно? Или твоя? Я раньше спрашивал у тебя, но ты ничего не сказал. Ты думаешь о тройничке? Потому что групповушка совершенно не такая, как ты себе представляешь.
– Нет, – прорычал он. – Лайла не моя.
Он точно не знал, что подумает Никола о связи своей сестры с Посланником, который не заботился о ней.
– Если ты причинил ей боль...
– Хорош, – воин поднял руки вверх. – Я отнял ее у Блейни Медведя Бу, или какие там избитые прозвища люди дают друг другу, и доставил ей огромное наслаждение... и нет, это не имя моего пениса, даже если оно и подходит. Они обменивались историями о своих бывших, вгоняя друг друга в депрессию. Я сделал ей одолжение, а она выгнала меня после всего. А не наоборот. Лейла просто воспользовалась мной, а потом бросила – заставила почувствовать себя грязным изнутри. Поэтому, конечно, я надеюсь на повторение.
Колдо вытер лоб тыльной стороной ладони.
– И она не упала в обморок?
Все что он нашелся спросить.
– Ну, да. Твоя тоже?
Он закричал:
– И ты все равно поимел ее?
– Эй, я сначала разбудил её!
Колдо покачал головой. У парня ни стыда, ни совести.
– Итак, мы строим клетку? – спросил Аксель, как бы требуя себе молоток. – Именно это ты сказал Николе, так?
– Больше никаких вопросов, – ответил Колдо, глядя в сторону. Его взгляд нашел Николу, сидящую рядом с сестрой около кухонного окна.
Некоторое время он пристально наблюдал, пока Никола беззастенчиво не встретилась с ним взглядом.
Он проглотил проклятье.
Желание не должно причинять такую боль. Верно?
***
Хотя часовые пояса не работали, Колдо знал, когда начинается утро понедельника в Канзасе. Он перенес Николу с Лайлой в заднюю часть здания Эстела. Девушки не хотели расставаться, а ему импонировало то, что они будут вместе.
Появившись в настоящей реальности, он проводил обеих от аллеи до самого входа.
– Ты же не поменяешь свое мнение и не бросишь? – спросил он у Николы. – Даже несмотря на то что здесь опасно?
– Нет.
Раздражающая женщина.
– Почему?
– Потому что она не всегда будет нужна тебе, но ей всегда нужна будет работа, – ответила Лайла.
Колдо... не стал протестовать – он все понимал. И так как он планировал сохранить Николу, то будущее было весьма туманно. Как, в принципе, и у любого человека.
А может еще и более неопределенно.
– Отлично, – бросил он, потому что на самом деле ему больше нечего было сказать. Он прошел внутрь до лифта.
В крошечной кабине было двое других мужчин, которые прижались к дальней стене – максимально далеко от Колдо. Ему пришлось смягчить свой угрюмый вид, прежде чем они начали возмущаться.
– Не смотрите на женщин, и все будет хорошо, – сказал он.
Они мгновенно отвели взгляды.
Сладкий парфюм Николы окутал его, и ярость уступила место возбуждению. В какой-то момент его тело просто парализовало: стремление к это женщине казалось слишком сильным, чтобы терпеть?
Как он должен облегчить для нее занятия любовью, при этом не убивая себя?
Никола, прислонившись к нему, прошептала:
– В последний раз, когда мы были в лифте, мне хотелось понюхать твою шею.
Колдо резко втянул в себя воздух: казалось она действительно собирается его убить.
– Интересно, как бы ты отреагировал.
Лайла не дала ответить:
– Ребята, если ваши телячьи нежности продолжатся, я блевану.
Никола ударила ее по руке. Лайла ответила тем же, и, хохоча, они сцепились в детской драке.
Лифт остановился, и двери открылись со звуковым сигналом. Мужчины выбежали, а девушки прекратили свои выходки, будто никогда и не нападали друг на друга. Глупые люди. Но их игра подняла Колдо настроение. Ох, у него есть товарищ.
Колдо не был уверен в том, стоило ли спать Акселю с Лейлой снова или нет. Однако цвет кожи у неё улучшился, а походка стала более легкой.
Ему хотелось, чтобы Никола тоже так пританцовывала.
Он взял ее за руку... мягкую, нежную... и проводил до кабинета.
Джамила сидела за одним из столов, одетая в облегающее черное платье. Ее темные волосы были уложены на макушке.
Сирены нигде не было видно.
"Береги ее, – мысленно сказал Колдо Посланнице. Он понял, что чем дальше, тем ему удобнее использовать эту способность: все для безопасности Николы. – Ценой своей жизни".
Джамила удивленно моргнула, но кивнула.
Ему хотелось поцеловать Николу перед расставанием, но он не позволил себе такой роскоши. В момент прикосновения, он мог убедить себя, что ничего страшного, если зайти чуть дальше: его мускулы уже напряглись, кровь закипела, ладони чесались.
– Я вернусь, – резко прорычал он, не ожидая ответа Николы. Ее лицо выглядело смущенным, но сейчас было не время объяснять свои мысли... и даже если он попытается, то станет только хуже.
Освободив дверной проем, он вошел в мир духов. Колдо обследовал все здание, разыскивая одиноких демонов или скрывающегося Нефаса. Никого не нашел.
Ему пришлось оставить Николу, но... он не мог заставить себя спорить с ней. Не хотел столкновения ее разума с его упрямством, и чтобы она думала о нем как о зле.
