— Если из дерева, значит древесный, — отрезал Шеф. — То есть чистый яд. А что там насчёт трубочки? Ты уже научился их делать? — уставился он на Дениса. — Из стекла?
— Да. Вытягиваю пузыри в длину и даю остыть. Потом они даже немножко гнутся, если нагреть. Только стенки толстоваты, на мой взгляд.
— А в уксусе железные трубки недолго служат, — объяснила Светка. — К тому же сквозь стекло, хоть бы и зелёное, и с пузырьками, но хоть что-то, да видно.
На другом конце стола Кэн объяснял Кыпу:
— Люди, которые хотели покинуть клан и поселиться в здешних лесах, сказали мне — они не такие глупые, чтобы уходить из-под покровительства великого Ша Мана. Но они боятся, что он рассердится, если они не найдут камней, которые он хотел увидеть.
— Пусть остаются, — успокоил собеседника Кып. — Шеф найдёт, кого отправить на поиски. Может быть — тех же самых, когда закончится стройка. Или других — он дальше видит.
— Почему он не отпустил Пун в край удачной охоты? — спросил Кэн, чуть погодя.
— Не знаю, — пожал плечами старый охотник. — Наверно, потому что она ему нужна. Меня он тоже не отпустил, потому что Дис Цып Ли На.
Глава 35
Опять бродяги
Стройка, начавшаяся в конце апреля, проглотила весь май и даже не собиралась заканчиваться, когда пришло время отправлять деревянную лодку на север за жиром. На вёслах она ходила уверенно — гребцы сработались. Под парусом при ветре в корму тоже более-менее бежала — сотканный из крапивного волокна прямоугольник размером с простыню выглядел, словно заплатка — его «собрали» сквозь натянутые на раме нити большими штопальными иглами, а потом укрепили все четыре края шнурами.
Несмотря на жалкий вид, судёнышко он подгонял неплохо. Саму же лодку за время проверок пришлось не раз подправить — первая деревянная конструкция не отличалась совершенством. Команду экипировали добротно — возможно, в месте, куда они собрались, ещё холодно. Даже первый брусок мыла, сделанный, наконец, Натальей, отдали им — остающимся не так уж трудно черпать полужидкую массу из горшочков — привычные, к тому же дома.
Для обмена и подарков нагрузили горшков, берестяных туесов, ножей, топориков, наконечников. Для перевозки жира приготовили кожаные мешки. Север представлялся значительно более густонаселённым краем, чем юг. Видимо из-за рассказов новых членов клана, у которых там много знакомых.
В команде, возглавляемой Кыпом, из Вениковых одноклассников присутствовал только Лёха. Еще было двое мужчин из лесных и один оленевод, на которого рассчитывали как на проводника. Планировалось достичь того района, где охотятся на морского зверя и наладить контакты с местными прямо в местах промысла — рыба, добываемая в реках и озёрах, или олени никого больше не интересовали — не имело смысла отвлекаться на другие задачи.
Экспедиция убыла на рассвете в День Защиты Детей. Без провожающих — Шеф просто отвязал причальный конец и забросил его на бак. Гребцы затабанили, отходя от причала, потом навалились справа и, наконец, пошли плавно разгоняться в сторону брода. А Веник, пока все спят, и никто не отвлекает, тихонько пробрался в кузницу к далеко не доделанному Стирлингу, заняться которым не позволяли более срочные дела.
А вечером с охоты не вернулся Вячик.
* * *
Как это часто бывало, о присутствии кого-то достаточно крупного, чтобы быть опасным, Вячик понял по изменению в звучании птичьих голосов. Однако, Шак обеспокоенности не выказал, хотя ветер дул как раз со стороны неведомого. То есть и не хищник, и не дичь.
Тогда кто? Есть вероятность, что люди. А здесь и сейчас люди не нападают на людей. Поэтому юноша поступил так, как подсказывал ему опыт — вышел на открытое место, позволяя неизвестным без помех увидеть себя издалека.
Расчёт оказался верным — двое мужчин появились со стороны мамонтовой тропы, сделали жест «Вижу» и остановились, напряженно озираясь по сторонам и поминутно оглядываясь. Вскоре стала видна и группа других людей — дети и женщины с копьями в руках двигались плотной группой, ощетинившейся остриями. В нескольких шагах сзади шёл ещё один мужчина.
Здесь, неподалеку от южного брода давно выбрали весь валежник, вырубили больные и старые деревья, а подлесок пустили на жерди для построек — лес тут походил на парк. Расстояния между стволами были по нескольку метров, давая возможность видеть далеко. Кроны еще не успели сплестись после прореживания — светлое место, радостное. А вот лица незнакомцев вызывали тревогу — очень уж внимательно они озирались.
Шак благоразумно отошел в сторонку — чужие могли запустить в него, чем попало. Приближающиеся охотники выглядели не опасными, а испуганными — сильные не старые мужчины с массивными кремневыми наконечниками на крепких копьях, приблизились к стоящему в ожидании юноше.
— Вяч Ик. Тун, — представился Вячик и сделал жест «Вижу». В таком контексте на языке древних это звучало как вопрос: «А вы кто? И что здесь делаете?»
Предводитель обвёл рукой полуокружность, как бы говоря об окрестностях, и сделал охотничий жест «опасность».
Вячик невольно посмотрел в сторону Шака — привык полагаться на его чутьё. Но шакал, кроме нежелания приближаться к чужакам ничего не выражал. Да и это опасение выглядело безобидно, без враждебности — он достаточно долго прожил среди людей и в некоторой степени сделался философом.
— Близко, — знак опасности, жест отрицания, — Вячик довел до незнакомцев свою оценку ситуации. Снял с арбалета болт и положил его в колчан на бедре, а тетиву наполовину отпустил, плавно переведя дотягивающий рычаг сзади вперёд — незачем держать плечи полностью напряжёнными.
О том, что в его руках оружие, охотники наверняка догадались — болт напоминает копьё. И сами они несколько расслабились.
— Большая кошка забрала двух охотников, женщину и мальчика, — не тратя времени на второстепенные детали или этикет, сообщил один из мужчин. И отогнутым от кулака большим пальцем, поднесённым ко рту и направленным вниз, указал, что имеет ввиду большеклыка — так назвали того тигра без полосок, которого этой зимой с таким трудом убили севернее главного брода.
Они с Кыпом и Петей при помощи охотников-оленеводов потратили почти полтора месяца, пока справились с ним — осторожная тварь, несмотря на свою мощь, никогда не нападала в открытую, сочетая тактики засады и подкрадывания. Была осторожна и терпелива и уходила при малейшем намёке на то, что обнаружена. Иногда возникало подозрение, что она разумна — настолько искусно избегала расставленных ловушек. Если бы не следы на снегу и два задранных оленя, можно было бы подумать, будто она дух.
Но теперь, когда есть кое-какой опыт… И, чего, спрашивается, она привязалась к этому племени? Опять же — Топтыгина грохнули — от столь неудобного соседа кошак мог бы просто уйти за пределы обычных маршрутов медведя исключительно потому, что умный. Но теперь, придётся выкручиваться самому. Опять же дети с людьми выглядят уж очень заморёнными. Всего их удалось насчитать шестнадцать душ — получается, каждый пятый погиб. И ведь большеклык может продолжать свою охоту, пока не сожрёт всех!
Обведя рукой подтянувшихся к месту разговора людей, Вячик хлопнул себя по груди и сказал: — Тан, — он взял на себя ответственность и дал это понять. Посмотрел на того, с кем разговаривал, уловил в ответ кивок согласия — всё, теперь весь спрос с него. Он обязался защитить, накормить и уничтожить преследователя.
Нет, конечно, в искусстве обитания в диком лесу ему есть чему поучиться у этих охотников. Но и сам он уже три года не лаптем щи хлебает. Сначала Ленка научила его массе простейших приёмчиков, вроде сбивания птиц палкой, запущенной на манер городошной биты — случалось и по паре тушек поднять с земли при особо удачном броске по стартующей стайке всякой мелочи. Потом Саня рассказал кучу интересного о повадках животных — уж книжек про зверей он прочитал немерено. А потом Кып, суровый, но справедливый наставник, делал из него человека, не гнушаясь самых непарламентских методов — Леха в своё время верно заметил, что старый охотник скор на руку.
А теперь у него, к тому же есть и козыри в рукаве. Прежде всего — знание местности. И ещё Шак с его звериным чутьём — это создание так ни разу и не перешло на правый берег их речки, пока Кып не добил из своего арбалета убийцу Кубьи. И теперь спокойствие спутника в охотничьих вылазках даёт надежду на то, что действовать можно без суеты.
Дал чужакам знак следовать за собой, тихонько свистнул Шаку и зашагал туда, где оставил лодку. Ту самую, первую, построенную кланом. Не раз залатанная, она продолжала верно служить, хотя и не была верхом совершенства.
Стащив судёнышко на воду, велел спутникам забираться — десятерых эта посудина выдерживала, а среди пришлых много детей, да и женщины у них далеко не толстушки. Отсутствие привычки к плавсредствам продемонстрировали все — низко наклонялись, хватаясь руками за борта, кто-то даже взвизгнул, за что немедленно огрёб по загривку. Многие уселись прямо на дно, и вся эта куча народу тут же ощетинилась копьями.
