— М-да… — задумчиво отозвался Энгус.
К нам подбежала Муки.
— Привет! — Я поцеловала ее.
— Я их достала! — прошептала Муки.
— Порядок, вокруг никого, можешь не шептать.
Муки раскрыла свою сумочку от «Шанель» и показала два маленьких цилиндрика.
— Хотя я и не уверена, что они на са-амом деле понадобятся. Да, а вы видели гусей?
Мы топтались снаружи, пока викарий не принялся загонять нас внутрь:
— Мне очень жаль, он сам будет расстроен, когда появится, но у меня на два назначена следующая служба, так что если вас не затруднит… сожалею…
Меня не затруднило. На улице было холодно. Энгус вцепился в Нэша и сказал что-то про машину — я ничего не поняла.
Внутри церковь была так же прекрасна, как и снаружи, но все казалось слегка… сверхсвадебным. Венки и ленты были развешены везде, где только можно, горело тысяч пять свечей, ковер устилали лепестки роз. Повсюду красовались выложенные из цветов инициалы жениха и невесты. Я была так ошарашена, что не смогла ответить на вопрос «Жених или невеста?».
— Что?
— Вы подруга жениха или невесты?
Я беспомощно оглянулась на Энгуса и промямлила:
— Вообще-то… не знаю.
— Жениха, — ответил Энгус. — Так что сесть можешь рядом со мной, — сказал он, когда мы прошли вглубь церкви.
Органист играл что-то бравурное. Мы сели в первом ряду — Энгус рядом с матерью, а я — рядом с Энгусом. Оказаться в церкви впереди всех было как-то странно и неправильно, но я не спорила. Я заглянула в расписание. Ничего себе! Да служба займет часа четыре, не меньше.
С другого конца церкви Муки помахала нам и указала глазами на щиток пожарной сигнализации. Мы кивнули в ответ. Возбуждение нарастало, слегка ныло в желудке. Церковь постепенно заполнялась. Жоф де Фотограф, не желавший сидеть без дела, принялся снимать гостей, отдавая предпочтение хорошеньким блондинкам и указаниям своей маленькой черной книжки. Люди вертели головами, взволнованный викарий бродил туда-сюда между рядами. Нэша нигде не было видно.
— Что происходит? — шепотом спросила я у Энгуса.
Тот снова пожал плечами. Я посмотрела на его мать, но та не выказывала никаких признаков беспокойства. Я не знала, что ей сказать, и снова принялась разглядывать церковь. Алтарь был увит гирляндой из фуксий. Переплетенные инициалы украшали даже большую Библию.
Все перешептывались и хихикали. Десять минут первого, четверть… Тут я увидела мать Аманды. Не знаю, много ли толку было от пансионата «Прайори», но мне она показалась пьяной. Она отцепляла лепестки от своего корсажа и раскачивалась.
Я подумала, не устроил ли Фрейзер еще один мальчишник или еще что-нибудь эдакое.
Вдруг он сейчас трясется в поезде из Абердина?
— Ты его, часом, не привязал где-нибудь? — тихонько спросила я Энгуса.
— Слово даю, я понятия не имею, где он, — прошептал он в ответ.
Гости ерзали и посматривали на часы. Двадцать минут, двадцать пять…
Неожиданно двери церкви с грохотом распахнулись. Все дружно обернулись. На пороге стояла Аманда.
В белоснежном платье, щедро расшитом золотом, она выглядела настоящей красавицей. Короткие рукава подчеркивали изящные плечи, юбка повторяла каждое ее движение, облегая ноги словно паутина. На плечах лежало белое боа, — надеюсь, не из полярного медведя. Эффект был ошеломляющий.
Но лицо… Лицо Аманды было белое как мрамор и искаженное от ярости.
Все молчали. Аманда медленно шагала по проходу — вовсе не плывущей походкой, как задумывалось. Несколько подружек двинулись было за ней, но быстро отстали. Органист сдуру завел «Идет невеста», но кто-то, видимо, ему хорошенько врезал, потому что музыка оборвалась. Аманда приблизилась, бледная и напряженная. И остановилась прямо перед нами.
— Где он, черт его побери? — прошипела она, глядя на Энгуса.
Энгус посмотрел ей в глаза:
— Клянусь — не знаю.
Вибрирующий голос Аманды разнесся по церкви:
— Ублюдок гребаный, ты с самого начала это затевал! Все ты знаешь! Где он, мать твою?
Голос Энгуса звучал мягко:
— Мне жаль, Аманда. Он ничего не говорил мне. Честное слово. Если бы я знал, думаешь, я сидел бы здесь? Наверное, он просто опаздывает.
— Ни хера он не опаздывает! — выплюнула Аманда. — Какие же вы козлы, вы все!
Она развернулась ко мне:
— А, сообщница! Жалкая ты дура! Я уже все про тебя слышала! Хоть этого я добилась!
От этого выпада меня бросило в дрожь, но ни единого слова выдавить я не смогла.
Аманда снова повернулась к Энгусу. В этот миг боковым зрением я уловила какое-то движение и в следующее мгновение ахнула. Потому что у входа в церковь, позади подружек невесты, на фоне зимнего сада застыл Фрейзер. Облаченный в охотничий шотландский плед и свободную белую рубашку, он, казалось, прискакал сюда прямо с вересковых пустошей. Губы его были плотно сжаты, он внимательно слушал. Больше никто его не заметил. Аманда тем временем вошла в раж.
— Передай своему придурочному, безмозглому, долговязому, вшивому братцу, что в следующий раз он увидит меня в суде, когда я предъявлю ему иск за расходы на свадьбу! Если только сможешь запомнить все правильно, деревенщина, тебе бы овец трахать, недоносок! Подумать только, чуть не впуталась в эту паскудную семейку!
По церкви пронесся ропот. Энгус молчал — лишь смотрел на нее в упор. Взбешенная, Аманда сгребла свой огромный букет и швырнула в него — и по ошибке попала в меня (по крайней мере, хочется думать, что по ошибке).
Все дружно вскрикнули, когда я пошатнулась. Я коснулась рукой лица… Ничего себе… На пальцах осталась кровь. Внезапно закружилась голова.
Аманда рассмеялась и развернулась, чтобы уйти, — настоящая злая фея из сказки. Теперь она стояла лицом к собравшимся.
— Вы, шайка уродов! — с яростью заорала она. Ее уокингский выговор вернулся к ней во всем своем великолепии. — Вы такое любите… Вы…
Внезапно произошли две вещи. Голос Аманды сорвался, а глаза остекленели. Все проследили за ее взглядом. Кроме меня — потому что я уже знала, на кого она смотрит.
Событием номер два стало то, что Аманда завизжала, но ее визг быстро перешел в неукротимый приступ кашля. Откуда-то сбоку повалил густой дым, и люди начали хватать ртом воздух.
Я взглянула на Энгуса. Его глаза блеснули.
— Давай, — шепотом скомандовал он, — выводи старушек…
И тут воцарился хаос. Гости разом повалили к дверям, от визга и криков звенел воздух, влюбленные парочки сбивали друг друга с ног, спасаясь бегством. Один из высоких подсвечников опрокинулся, и мне показалось, что на нашей совести вот-вот окажется настоящий пожар: загорелась чья-то синтетическая шляпа, словно прилетевшая из книг Барбары Картленд. Гуси с оглушительным гоготом носились по церкви, а человек в поношенном костюме ринулся спасать своих птичек. Я отыскала глазами запасной выход и теперь пробивалась к нему. Внезапно вспыхнул букет цветов, по-видимому опрысканный каким-то мощным ароматизатором. Выталкивая людей через запасный выход, я увидела, как Энгус орудует огнетушителем. Среди всей этой сумятицы невозмутимой осталась лишь мамочка Аманды — она нетвердо стояла на ногах, явно не понимая, где находится. Я с облегчением увидела, как Муки схватила ее за руку и потащила к дверям.
