— Отель «Ритц».
— Да, месье.
Езды километра два-три. Отдаю пять франков, и мы с девочками вступаем в чертоги для приезжих аристократов и богатеев. Дворец! Но девочки не очень-то поражены. Вилла Александра выглядит ничем не хуже. Разве что здесь объемы много больше.
— Что это? — шепчет мне на ухо Охота.
— Постоялый двор. Называется «отель».
— Ты что, шутишь? Разве бывают такие постоялые дворы?
— Здесь бывают. Видела же, когда сюда ехали, какие кругом дома. Не то, что в Риме.
— Да-а, завидный постоялый двор. Жаль будет, если нас отсюда попрут. Эй, эй, тебе чего? — это она уже мальчику в униформе.
— Не беспокойся, отдай ему свою сумку и ты, Ферида, тоже, — и сам подаю пример.
Один из портье за стойкой уже ждет, когда мы подойдем, наблюдая за нами от самого входа.
— Нам два или три смежных номера с окнами на улицу. Люкс не обязательно. На три дня. Оплатим прямо сейчас, чтобы не возиться, если понадобится срочно уехать.
— Есть на третьем этаже два семейных с ванными между ними. Девятьсот франков за три дня.
— Отлично.
Не спрашивая никаких документов, портье пододвигает мне журнал регистрации. Записываю Охоту и Фериду Амазонских и Сержа Андроника. Все из Рима. Расплачиваюсь. Девочки стоически, ни пискнув, перенесли подъем в лифте. Комнаты отличные, и горничная тут как тут — на случай вопросов. Заглядываю в ванные, туалеты. Горничная показывает кнопки вызова персонала и включения света. Девочки внимательно следят за ней. Вопросов нет. Чаевые. И мы остаемся одни.
Только за горничной закрылась дверь, как Охота срывается с места и мгновенно оказывается у двери. Похоже, у Фериды было то же намерение, но она чуть замешкалась. Цель интереса обеих — выключатель люстры.
— Смотри-ка — сами загораются и огонь высекать не надо! А уж как ярко!
В спальне многократному испытанию подверглись лампы на тумбочках у кровати. А уж почему бы и не поплясать на самой кровати, если пружинный матрас может подбросить чуть ли не до потолка? Водопровод не удивляет, а вот душ и горячая вода вызвали восторг. Биде озадачило. Объяснять назначение этого предмета не стал. Сами поймут. По поводу телефона меня подвергли допросу с пристрастием. Начались эксперименты. После нескольких опытов девочки, сняв трубку, уже перестали оглядываться по сторонам в поиске того, кто говорит «телефонная станция» им в ухо.
В конце концов мы все высунулись в распахнутое окно и стали созерцать уже темную Вандомскую площадь. Напротив отеля какой-то банк. Названия во мраке не разобрать. Пара больших магазинов. Один вроде верхней одежды, а другой ювелирный. Светятся столики кафе, выставленные на тротуар. Блистает разноцветье множества окон. От Вандомской колонны в свете фонарей видны только основание и контур вершины на фоне синего неба. Фары машин снуют в обе стороны мимо колонны. Всё же темновато. Время неоновой рекламы, мощных фонарей и освещения фасадов зданий еще не пришло.
— Может, пойдем перекусим вон в то кафе? Или же здесь в отеле должна быть большая харчевня, которую называют рестораном.
— А где интереснее, Сергей?
— Наверное, там, на площади. Потом пойдем, погуляем.
— Тогда в кафе. Там тоже пирожные будут?
— Посмотрим.
В кафе оказалось кое-что не хуже пирожных. После вполне приличных отбивных я заказал мороженое. Лучше бы не заказывал! Никакие резоны о том, что от излишества может заболеть горло, не возымели действия. Пока не перепробовали хотя бы по капельке все сорта, девочек с места было не сдвинуть. Так и просидели до закрытия кафе. Прогулку пришлось отложить. Тем более что Ферида уже начала клевать носом.
Подождал, пока девочки улягутся, и развернул на столе в гостиной своего номера карту мира, купленную в вокзальном киоске. Через раскрытые двери между номерами видно, что в спальне девочек мельтешение прекратилось, но свет не погас. Ладно — пусть заснут покрепче. Потом погашу. Так, Франция на месте. Границы стран Западной Европы вроде бы более или менее привычные. Хотя вру. Венгрии нет. Есть Австро-Венгрия. Россия. Так и обозначено — Россия. Не Российская Федерация или СССР. И названия многих городов непривычные — дореволюционные. А таких населенных пунктов, как Новокузнецк или Комсомольск-на-Амуре, вообще, нет. Может быть, в этом мире Октябрьская революция и не состоялась? Может быть, всё так же монархия? Может быть, и Николай номер два на престоле? Может быть, и Первой мировой войны не было? Может быть — наличие Австро-Венгрии на это и намекает. Эх, надо было вместе с картами и газеты взять. Как это я прошляпил?
Если войны и революции в России не было, то это нам на руку. К русским в Париже должно быть благожелательное отношение. Политика, чёрт ее дери! Прав был Александр, когда как-то раз обратил мое внимание на интересное историческое обстоятельство. Какая бы ни была политическая система какого бы то ни было государства, кончается всё и всегда одним и тем же — бунтом масс. А их требование в основе всегда одно и то же по смыслу: «Прекратите нас убивать и грабить!» Так что, наверное, к лучшему, что в этом мире не было Октябрьской революции. Уж мы-то знаем, что ее результат для народа ничем не отличался от любого другого режима.
История, история… Она недвусмысленно говорит, что население никогда и ничего не выигрывает при любом крупном политическом режиме. А это наводит на очень интересную мысль. Любая известная политическая идея — хоть демократическая, хоть монархическая, хоть еще какая другая — несет в себе один и тот же искусственно созданный, разрушительный порок, который неизменен, смертоносен, вездесущ и скрыт для масс людей. А если кто и понимает, что это за порок и как он устраняется, то те молчат. Ибо «те» как раз идут и лезут во власть именно для того, чтобы этим пороком пользоваться.
Всё-таки удивительная и противоречивая штука наши миры, построенные машиной Швейцера. И самое интересное противоречие — это наличие одного языка в мире, где существует множество совершенно разных по укладу стран. Колдовство какое-то. Хотя это противоречие как раз и примиряет совершенно разных людей и, наверное, как-то скрадывает пороки власти.
Однако и мне пора бы отойти ко сну. На цыпочках прокрадываюсь в спальню девочек. Но, несмотря на мое старание не шуметь, всё равно Охота что-то почувствовала и приоткрыла глаза, а Ферида на другой стороне кровати продолжает сопеть во сне.
— Спи, спи, — тихонько шепчу я Охоте, погладив ее по голове, — я только свет погашу.
Девушка что-то неразборчиво пробормотала и опять смежила веки, а я выключил лампу, и выскользнул из их спальни.
* * *
Начало дня застало меня в банке «Париба» на другой стороне Вандомской площади. Перед этим мы позавтракали в номере, и на всякий случай я поделил поровну между нами оставшиеся бумажные деньги. Получилось где-то по четыреста пятьдесят франков на нос. Забрал у девочек половину их золотых монет и, наказав им ждать меня, двинулся на промысел местных банкнот. В банке меня встретили с распростертыми объятиями и заявили, что только и ждали моего появления, чтобы услужить в обмене золота. Но всё вдруг застопорилось, когда я выложил монеты. Клерки стали вдруг очень осторожными. Начали кого-то искать и упорно не находить. Затеяли что-то проверять и не получать ответа, демонстрируя при этом полнейшую благожелательность.
Подозреваю, что их ввела в смущение странность монет и они принялись выяснять, что это за монеты и не пропадали ли они где-нибудь до этого. Всё это заняло, наверное, много больше часа. От нечего делать я бродил по огромному операционному залу и время от времени смотрел в окна на площадь. Всё-таки какие-то нелепые, уродливые формы у автомобилей начала века. Хотя и проезжают некоторые экземпляры вполне приемлемого дизайна. Вот вроде бы «Мерседес». Ну да, точно он. Такой бы нам взять напрокат с водителем!
А это что? Фургон с красными крестами остановился у нашего отеля. Кому-то из постояльцев стало плохо?
— Прошу прощения, месье Андроник, — раздалось у меня за спиной. — Ваши деньги. Администрация банка просит не гневаться за задержку и быть всегда нашим клиентом. Восемьдесят пять тысяч франков, как вы просили, — разными купюрами.
— Благодарю.
Пачка толстая и в один карман не влезет. Рассовываю по разным и выхожу из банка. Увидев меня входящим, портье отеля что-то сказал коллеге и кивнул на меня. Не обращаю внимания. Моя джинса у многих вызывает удивление и интерес. Девочки сидят в гостиной моего номера с задумчивым и вроде бы каким-то виноватым видом. На что я поначалу не обратил внимания.
— Всё в порядке. Деньгами мы обеспечены. Вот вам по двадцать тысяч франков. Если понадобится за что-то платить, то не вытаскивайте на свет всю пачку. Отщипните от нее немного и держите отдельно для расходов по мелочам.
