Он набрал код и зашел в дом, стоявший рядом с Французским институтом Дальнего Востока. Теплота холла обволокла его, как и знакомый запах пыльного ковролина. Успокоительное чувство, но еще более успокоительной была его решимость. В сущности, это давно уже зрело в нем.
После воздержания следующий этап – действие. Действовать. Наносить удары. Самоутвердиться в жестокости.
Урок, вынесенный из этой поездки, заключался не в том, что Монтефиори оказался не менее продажным, чем отец, а может, и более, и не в том, что несчастье, соединившее их с Софией, образовало странную и тесную связь, как говорил Верлен[88], отныне более крепкую, чем любая страсть, в том числе любовь и ненависть. Мораль путешествия во Флоренцию была проста: час пробил.
Час стать настоящим Морваном.
80Все началось здесь, на взлетном поле в Лубумбаши. Все здесь сегодня и закончится, замыкая последний круг ада.
За время полета Эрван вышел из ступора и вернул контроль над происходящим. Он опустил сиденье тутси, отволок труп назад и, открыв боковую дверцу, выбросил его в пустоту. Потом устроился рядом с русским, чтобы подробно расспросить его, стимулируя ударами приклада в морду. Продолжая вести свою развалюху, Чепик во всем признался, изъясняясь отчасти по-русски, но в конце концов дал ответы, которые звучали правдоподобно.
Нсеко, Понтуазо, Монтефиори и еще один мафиози, имени которого он не запомнил, организовали оружейный трафик, сначала в Киву, потом в Катанге, за счет MONUSCO – Чепик взял на себя перевозку. Достаточно нескольких рискованных операций в джунглях с сопутствующей бою неразберихой, чтобы невозможно стало точно определить, что потеряно и что украдено противником. Мнимые атаки, коррумпированные офицеры, сообщники на всех уровнях – и дело в шляпе. Зоны военных действий имеют одно преимущество: никто не жаждет туда лезть. Легкие деньги вскружили голову Понтуазо, который решил, что на своей территории может действовать и в одиночку, в сотрудничестве с флорентийскими мафиози. Он убрал Нсеко, потом Монтефиори, используя старое доброе африканское зверство, чтобы провести всех.
Параллельно интригам туземцев во главе «Колтано» оказался Трезор Мумбанза, который заодно претендовал на пост губернатора провинции. Луба тоже оказался не чужд высотной болезни и сказал себе, что, благодаря своим вооруженным отрядам и техническим возможностям «Колтано», сможет в собственных интересах эксплуатировать новые рудники Морвана… если они существуют. Приезд Грегуара в Лубумбаши послужил подтверждением. Достаточно было проследить за ним, чтобы выяснить месторасположение жил. Экспедиция Старика имела еще один существенный бонус для его противников: он опасно подставлялся. Без сомнения, Мумбанза надеялся, что местного конфликта окажется достаточно, чтобы его устранить. В районе, нашпигованном тутси, хуту, мау-мау, кадогас, случайную пулю словить легче, чем понос или малярию. К несчастью, у мзунгу была крепкая шкура. Ничто его не брало, даже операция по вызволению сынка-говнокопателя из самого пекла. Мумбанза послал своего доверенного убийцу, Бизинжи, чтобы завершить дело. Чепику было поручено доставить тело в Лубумбаши – и не важно, если, садясь в самолет, Морван будет еще жив. Официальная версия гласила бы, что он по жадности пошел на лишний риск и погиб, наткнувшись на какую-то засаду.
На протяжении обратного полета Эрван цеплялся за эту историю, выясняя имена, обстоятельства, потаенные намерения каждого, – только чтобы не осознать, что отец ушел. Если б он задумался об этом хоть на секунду, под его сиденьем открылся бы люк в пустоту. Каковы бы ни были чувства, которые всегда вызывал в нем Морван, – восхищение, ненависть, отвращение, уважение, привязанность, – он был колоссом, который держал его на плаву.
У Эрвана не было ни семьи, ни детей. Только работа, которую он любил, хотя она и была настоящим кошмаром. И единственный пример: отец.
Тот факт, что по жизни его действия были скорее реакцией на ситуацию, чем подражанием старому мерзавцу, мало что значил. Фундамент треснул, колонны храма рухнули: как с этим справиться? Дрожащий, залитый кровью, он перебирал в уме эти мысли, пытаясь одновременно разобраться в тарабарщине русскофа и не сводя глаз с ветрового стекла, усеянного частицами мозга и осколками костей Бизинжи, но не осмеливаясь повернуть голову, чтобы глянуть на останки Морвана.
«Сессна-310» добралась до Лубумбаши меньше чем за два часа. Эрван велел Чепику раздобыть гроб где-нибудь в аэропорту, даже если для этого придется выкинуть из него другое тело. Он пригрозил, что спалит его самолет и обвинит в государственной измене, если тот не вернется с приличной одеждой для отца. Русский не заставил просить себя дважды.
Следующий этап: позвонить французскому послу – номер его мобильника был в записной книжке в рюкзаке Морвана. Эрван был знаком с процедурой репатриации тела французского гражданина – как майор полиции, он не раз получал задание проследить за этой процедурой за границей. Дипломат поначалу проявил недоверие, потом встревожился и наконец впал в панику. Смерть Грегуара Морвана на территории ДРК – вот уж и впрямь подарочек!
Эрван не дал ему времени увильнуть:
– Я хочу, чтобы вы выправили свидетельство о смерти на местной территории и чтобы личность покойного была однозначно установлена. Официально у моего отца случился инсульт.
Ложь была подсказана делом Тьерри Фарабо, умершего от нарушения мозгового кровообращения в Институте Шарко в 2009-м.
– Но ваш отец умер не в Киншасе!
– Не важно: найдете нужные печати. Это будет закрытый гроб.
– Но мне нужно врачебное свидетельство о смерти!
– Найдите и его тоже. В Конго все продается.
– Я не могу этого сделать.
– Разумеется, можете. Помните о Дьёльвё?
– Замолчите.
Филипп де Дьёльвё, ведущий французского телевидения, исчез в 1985-м на реке Конго. И даже почти тридцать лет спустя тайны, связанные с его смертью, все еще порождали самые дикие слухи.
– Но ведь это консульские власти должны… – слабо запротестовал дипломат.
– Разберитесь с ними.
– А вскрытие?
– В связи с инсультом? Моему отцу было шестьдесят семь: вполне почтенный возраст. Найдите врача, который подпишет разрешение на похороны. Впишите свидетельство о смерти во французский реестр актов гражданского состояния. Я буду в Киншасе к вечеру. Отыщите меня на взлетном поле в Нджили[89] и привезите копии свидетельств, должным образом заверенные, и разрешение на транспортировку тела. Я хочу вылететь в Париж рейсом в 22:00 вместе с останками отца. Я и ночи больше не останусь в Конго. Не стоит затягивать это дело.
Дипломат помолчал, но эта пауза была согласием.
– Отследите прибытие самолета и ждите у трапа, – закончил Эрван.
Нажимая отбой, он увидел, как идет русскоф в сопровождении двух негров, тащивших нечто вроде ящика из плохо отесанного дерева, который мог сойти за гроб.
81На протяжении своей карьеры Эрван повидал достаточно трупов, чтобы в точности представлять себе все этапы физического распада: окисление крови, автолиз тканей, трупное окоченение, затем бледность, а тем временем бактерии и грибки развивают бурную деятельность, вызывая образование газов, из-за которых тело приобретает зеленоватый оттенок и раздувается, и так до полного разложения. Не считая ускоряющей распад деятельности легионов смерти: насекомых-трупоедов.
Эрван подозревал, что при здешней жаре процесс пойдет бурно. Было бесполезно искать холодильную камеру в аэропорту Лубумбаши: тело перенесли в ангар для хранения органических товаров – пространство, выложенное потрескавшимся кафелем, усыпанное красной пылью, которое провоняло гнилыми фруктами. Положив доску на два пустых бочонка из-под мазута, он велел принести несколько ведер воды и моющее средство для пола.
– Убирайтесь! – приказал он Чепику и двум африканцам после того, как они уложили тело отца.
Он раздел его, потом, с губкой в руке, принялся за работу. Эрван представления не имел, к чему это приведет, – возможно, затхлая вода усилит гниение еще больше. Возможно, моющее средство разъест плоть отца. Но в одном он был уверен: необходимо смыть засохшую кровь перед тем, как класть тело в гроб.
Он начал со ступней и перешел к ногам. Продолжая тереть, он мысленно произносил надгробную речь. Никто никогда не догадывался о тайных мотивах, движущих Морваном. В каждое мгновение его бытия это Kleiner Bastard реагировал и боролся. Это убийца Кати всю жизнь бил собственную жену, заставляя ее расплачиваться, снова и снова, за ночь 30 апреля 1971-го. Это коп-психопат, во власти внутренних голосов и галлюцинаций, лавировал, повинуясь только инстинкту, в дебрях политики, процеживая самые темные воды Франции и Африки, чтобы намыть в них деньги для своих детей.
