— Не хочешь посмотреть, на чём знаменитый Малкир сколотил состояние? — сказал он, натягивая тёплую одежду. — Заодно узнаешь, почему три повозки в моём караване пустые.
Кажется, настроение у торговца преотличное. Он знаменит?
Где мы остановились? Малкир говорил, караван будет останавливаться по делам только в Циенрате. Там я хотела купить одежду и, может, ещё что-то, если хватит денег. Но дотуда ещё далеко.
Вчера вечером мы проехали большое селение. На карте между ним и Циенратом почти ничего нет — пара-тройка деревень, и всё. В основном на Западном тракте располагались постоялые дворы Гильдии торговцев, где караваны меняли лошадей, чтобы ехать без днёвок, ночёвок и ненужных простоев. Доехали до такого двора? Не остановились же мы в чистом поле.
Я поднялась и выбралась наружу следом за Малкиром. Захотелось посмотреть, чего такого он ждёт, раз его лицо прямо светится от предвкушения.
Утро выдалось морозное. От лошадей густыми клубами валил пар и быстро исчезал в холодном воздухе. Кругом сверкающие снежные поля. Никаких дворов, никакого селения. Только широкая мощёная дорога, убегающая вдаль серой лентой. Почему на ней нет снега? Кто её чистит? Хотя... В любом трактовом караване есть генасы, а иллигену снег убрать — как глазом моргнуть.
Наёмники спешились, разминая ноги после езды, погонщики тоже слезли с повозок, не упуская возможности отдохнуть. Некоторые кидали на меня насмешливые взгляды. Вчера я слышала похабный разговор о том, какую плату взял Малкир за проезд в караване, если оставил меня в своей повозке.
— Эй, Рами, я потом хочу поесть, — крикнул Малкир мужику в затёртой до заплаток шубе. — Мы хотим.
Тот сразу же поспешил куда-то.
Колонна повозок растянулась до верхушки холма, и именно туда сейчас чуть ли не вприпрыжку торопился Малкир. Да что там такое? Я постаралась нагнать торговца. И увидела.
— Это же...
— Яашраги, — с ухмылкой сказал Малкир.
У меня даже рот открылся. И не у меня одной. Некоторые наёмники стояли, выпучив глаза на существ перед нами. Да, это яашраги, но...Предки, это же кролики!
Разные факты завертелись в голове. Конечно, яашраги не совсем кролики — где ж найдёшь копытных кроликов ростом в половину человека. Их мохнатые мордочки выглядели очень милыми и дружелюбными. И даже острые клыки длиной, наверное, с мой мизинец, никак не портили это впечатление. Висячие уши у яашраги были тоже очень длинными, у большинства примерно до груди, а у некоторых спускались ещё ниже.
Яашраги-воины в красивых резных доспехах стояли, выпрямившись в полный рост. От чёрных носов вверх уходила полоса без шерсти. Она превращалась в костяной гребень на спине и заканчивалась хвостом, который напоминал шипастую булаву. На задних лапах, или скорее ногах, у яашраги красовались копытца, похожие на оленьи. Тому, кто получит удар такой лапкой, не позавидуешь...
Воины держали копья, украшенные яркими лентами. У каждого племени свои цвета, вспомнилось мне.
Позади воинов кружком сидели женщины-яашраги в травяных плащиках, которые полностью скрывали тела. Даже копытцев не видно. Лысая полоска у них на голове была очень узкой и пряталась в густой шерсти, поэтому их мордочки выглядели гораздо привлекательнее. У многих женщин уши из-за нанизанных на них колец походили на косички. Кажется, это брачные кольца: их столько, сколько лет женщина замужем.
Чуть поодаль среди голых кустов стояло несколько повозок. Яркие и нарядные они резко выделялись на фоне белого снега. Глядя на них, я поняла, что дом Малкира не просто похож на них. Скорее всего, его повозку делали яашраги. Те же узоры и материал, только размером она больше. Как он уговорил их на такое? Хм, кажется, по узорам различают племена... И где снежные козы, которыми яашраги обычно запрягают свои повозки?
Малкир подбежал к яашраги в броне, украшенной синими ленточками, поклонился и опустился на колени. В ответ тот покровительственно похлопал его по плечу когтистой лапой. Торговец сложил руки в благодарственном жесте, повернулся и махнул кому-то.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Люди подкатили пустые повозки. Яашраги с копьями выстроились коридором, по которому проходили их женщины и складывали товар: травы, снадобья, но больше всего — ящиков и сундучков разных размеров. И всё из каменного дуба. Только яашраги умеют его так искусно обрабатывать.
Вот на чём Малкир сделал состояние. За сундук из каменного дуба надо выложить немалые деньги, зато он не сгорит, не утонет, не сломается.
Но разве яашраги торгуют с людьми?
Малкир тем временем говорил с главным. Несколько раз мохнатый воин по-отечески гладил его по голове и плечу. Торговец чему-то смеялся. На каком языке они говорят? Неужели на общем? Я подошла ближе послушать.
Внезапно все яашраги замерли, увидев меня. Женщины, переносившие в повозку товары, остановились, некоторые даже выронили из когтей свою ношу. Они, что, эльфов никогда не видели?
Главный отдал короткий приказ, и одна из женщин убежала в кусты к повозкам. Другие продолжили погрузку, но постоянно оглядывались на меня, умильно дёргали носиками и перешёптывались. Люди из каравана тоже стали пялиться на меня во все глаза.
Малкир — кажется, он был удивлён не меньше всех — о чём-то говорил с главным яашраги. И всё-таки на их языке. Странно, люди ведь не могут разговаривать на нём, как и яашраги — на общем или эльфийском: разное строение горла и связок. Некоторые слова и фразы, конечно, можно произнести, но...
Через несколько минут убежавшая женщина вернулась, сопровождая совсем старую яашраги. Уши её были настолько длинными, что волочились бы по земле, если бы молоденькая помощница не держала их в лапках. Белый травяной плащик украшали синие ленты. А ведь такой цвет у нас, эльфов, называется королевским синим, и носят его только члены правящей семьи.
Малкир махнул мне рукой, приглашая подойти.
— Крхп-кел хочет говорить с тобой, — сказал он.
Кто-кто?
— Опустись на колени, чтобы не быть выше.
Когда я так и сделала, старая яашраги коснулась моего лица и быстро заговорила на своём хрипящем, отрывистом языке.
— Она спрашивает, когда проснулась Отделённая, то есть, ты, — перевёл Малкир.
Откуда?.. Крхп-кел снова что-то сказала.
— Яашраги знают об Отделённой, так же как и... Даа-харзх, которые смотрели за ней. — Он помолчал и добавил: — Не знаю, кто такие даа-харзх.
Зато я знаю.
— Скажи, проснулась я в летнем месяце, но когда точно, неизвестно мне.
Крхп-кел вдруг задёргала ушами и носом, потом взяла меня за руку.
— Она говорит, в твоём теле боль и её нельзя оставлять.
Боль? Я прихрамывала, но боли вроде не чувствовала... Крхп-кел, видимо, начала что-то объяснять Малкиру. Тот слушал и кивал.
Предки, да как так? Откуда яашраги знают обо мне? Достало: все знают про меня, а я сама — нет!
Яашраги продолжила говорить.
— Когда ты видела... Шебрх-агхзтарит? — Малкир задумался. — Я первый раз слышу о таком, как и о даа-харзх. «Шебрх» означает «мастер», а второе слово — «деревья», много деревьев.
Понятно.
— Не известно мне. Не помню.
— Ты знаешь, как его найти?
— Нет.
— А король древ... эльфов? Может, он знает что-то? Следы Шебрха теряются в вашей части леса.
— Не известно мне.
Крхп-кел подёргала носом, поурчала, качая головой.
— Шебрха давно не видели, а в лесу, кажется, что-то происходит. Звери становятся... Тварями? — Малкир явно удивился.
А мне вспомнилась аксолька, которую я поймала в ручье у далёкой волчьей лощины.
— Известно мне. Это, наверное, из-за меня.
Старая яашраги зафыркала и затряслась, когда Малкир перевёл ей мой ответ.
— Нет, Отделённая, это началось несколько лет назад, когда ты ещё спала.
— Не говорили даа-харзх ничего мне.
Крхп-кел качала головой и бормотала, но Малкир просто слушал.
— Она сама не уверена, происходит ли что-то необычное, — сказал он наконец. — То есть, происходит, конечно, но изменений не очень много. Крхп-кел разных племён не знают, должно ли быть так из-за постоянного вторжения людей в Чащи, или это потому, что этот их Шебрх куда-то пропал.
