— Кто он такой?
Яашраги уставилась на меня, смешно моргая.
— Ты не знаешь?
— Нет. Известно мне только то, что говорили даа-харзх.
Рассказанное крхп-кел в целом очень походило на объяснения Старейшины. Хозяин леса — хранитель Тёмных Чащ и вообще лесов, почти как Покровитель стихий, хотя оставалось неясным, равен ли он им по силе. Мне вдруг вспомнилось: у эльфов Хозяин леса — сказка, страшилка для маленьких детей: будто бы он насылает безумие. А для яашраги и мар-даан-лаид он реален.
— Если сто лет назад пропал Хозяин леса, почему не беспокоились они?
Малкир перевёл, и яашраги снова долго говорила. Мне даже пришлось подёргать торговца за рукав, чтобы он вспомнил обо мне.
— Сказала, будто Шебрха могли не встречать по многу лет. Иногда по возвращении он вмешивался в жизнь Чащ, если они изменялись как-то не так, иногда наоборот — укреплял новое. Но всё же настолько долго он не отсутс...
Малкир резко бросился ко мне и... вытащил из-под моего плаща со стороны спины пушистый белый комок. Я даже напугаться не успела. Ушастый малыш заверещал и засучил лапами, пытаясь заставить Малкира отпустить его, но тот крепко держал маленького яашраги за шкирку.
— Вот проказница! — засмеялся он. — Знает же, что я слышу воздух, и всё равно полезла.
Крхп-кел что-то сказала, и девочка очутилась у меня на коленях. Она будто посвистывала, почихивала, разглядывая меня, щупала руки, шею, лицо мягкими лапками.
— Ты ей нравишься, — сказал Малкир и взглянул мне в глаза. — Напугалась, что ли? — Он поправил мне меховой воротник. — Уззху вечно лезет куда не просят, уж мимо тебя никак не могла пройти, — Малкир улыбнулся. — Все дети здесь первый раз видят эльфа. Это племя кочует по Зандерату, до Светлого Леса не доезжает.
— Не заметила я, как пролезла она под плащ.
— О, незаметно лазить — это она мастерица!
Крхп-кел, кажется, тоже не сердилась на проказницу Уззху, и кроха осталась сидеть у меня на руках. Старая яашраги продолжила говорить.
— Она спрашивает, можешь ли ты встретиться с вашим королём или кем-то близким к нему. Яашраги хотели бы знать, заметил ли Владыка Леса изменения и не знает ли он, где Шебрх.
Вернуться в Светлый Лес? Встретиться с королём?!
— Нет.
— Почему? Думаешь, не сможешь дойти до него? Яашраги редко общаются с Детьми Леса, но им хочется узнать мнение вашего короля. Вдруг всё-таки стоит беспокоиться.
— Нет.
Ни за что. После того, что со мной делали. Я никому. Ничего. Не должна.
Крхп-кел заговорила снова. Наверное, не поняла, почему я отказываюсь.
— Скажи ей, та боль, о которой сказала она, из Светлого Леса, и ничего не даст желание мне вернуться туда.
Когда Малкир перевёл мой ответ, даже маленькая Уззху замерла. Крхп-кел покачала головой и совсем тихо произнесла что-то.
— Она желает тебе скорее излечить своё сердце, Отделённая.
— Благодарна премного.
Глава 3. Хорошие шансы
Фаргрен запрыгнул в окно и бросил взгляд на угол, где лежала Мильхэ.
После четырёх «слёз» она держалась до утра, пока не уверилась, что Рейт выживет. Потом дала указания, как за ним ухаживать, какие снадобья давать, и как быть с ней самой — положить наверху в доме на мокрое одеяло, накрыть таким же и постоянно держать оба одеяла влажными.
Пошёл четвёртый день, как она впала в забытье, и теперь все беспокоились за неё. Геррет постоянно вылазил наверх обновить щиты и подогреть воздух в доме. Фар же почти не спускался в подклеть — сидел рядом с Мильхэ, спал подле неё, чтобы она не замёрзла. Всё это время она лежала пластом, только порой тихо-тихо бормотала по-эльфийски.
Рейт же, хоть и был мертвенно бледен, уже через два дня после ранения стал ползать наверх. Туда его гнали естественно-небезобразные потребности: не хотелось ему делать дела в тесной клетушке с численностью населения близко к критической. Оказалось, что и ведро, занавешенное дырявой тряпкой, обладает любопытным целебным свойством.
Хотя постаралась, конечно, ледяная ведьма. Фар — да и никто другой — даже не знал, что после таких переломов, можно так быстро начать двигаться. Рейт, конечно, ползал не без помощи, но... Чудеса.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Фар осторожно поскрёб по крышке подклети. Снаружи сразу же послышалось скрипение и шелест веток — зашевелились древесники. Когда Геррет поднял крышку, звуки отрезало, замерцали щиты на окнах и дверном проёме.
— Фаргрен? — донёсся слабый голос. — Геррет?
— Очнулась наконец, — сказал коротышка, как показалось Фару, с облегчением.
Мильхэ пыталась подняться, но у неё это плохо получалось.
— Сколько я пролежала?
— Четвёртый день пошёл, — отозвался Геррет, — Фар, давай её вниз. Лорин!
Пока они помогали Мильхэ спуститься в подклеть, коротышка сидел в доме, держал щиты и круг тишины. Потом Фар вернулся за заячьими тушками, которые оставил за окном.
— Ты даже бледнее Рейта, — сказал Лорин, помогая Мильхэ устроиться на деревянном полу.
Жена кузнеца принесла ей чашку горячего бульона и поспешила убраться подальше. От Фаргрена. Если к его напарникам относились, пусть настороженно, но вполне мирно, оборотня кое-как терпели, не желая к нему приближаться. Да и терпели, как полагал он, только из-за зайцев и кроликов. Фар охотился для всех.
«Ар-вахану всегда ар-вахану, — подумал он, глядя на Ирму, которая, к его большому сожалению, совсем не смотрела на него, — даже для людей».
Вообще, Фаргрен ожидал, что Лорин будет зол — ведь это из-за него их отряд сунулся сюда и Рейт чуть не погиб. Ожидал елозенья рожей по разным поверхностям, как того требовали законы полуцивилизованного общества. Но жизнеутверждающая философия, выпалив очередное безбашенное «Ха!», решила, что это не в её правилах. Лорин стал относиться к Фару даже лучше, чем прежде. Как и его почти отбросивший лапки близнец.
— Ну где же наша ледяная ведьма? — спросил Рейт, рискуя призвать стужу и всё-таки распрощаться с неотброшенными лапками.
Обошлось.
— Весна пришла на ледяные равнины, — ответила Мильхэ, слегка улыбнувшись.
Невероятно. Неужели таяние достигло своего пика?
— А если серьёзно?
— А вы тоже сразу ко всем с душой нараспашку? — ответила она вопросом на вопрос.
Ну да, раскатали губу. Ледяная ведьма обернулась врединой. Впрочем, Фар подумал, что его догадки оказались верны — Мильхэ была ледяной для чужих. И, вполне возможно, не нарочно. По крайней мере, не всегда.
— Теперь, значит, нараспашку? — опасно доковыривался до вредины Рейт.
— Осталось чуть не сдохнуть ещё пару раз, — сказала Мильхэ и снова улыбнулась. — Сколько дней мы уже на задании? — вдруг спросила она.
Все задумались, подсчитывая время.
— Сорок три дня, если считать с дня выхода из Всесвета, — сказал Геррет. — Сегодня сорок четвёртый.
— Если бы не Твари, как быстро мы бы добрались до нужного места?
— Недели за две.
— Нет, дороги-то плохие были, — напомнил Рейт. — За три, думаю.
— Фаргрен, дай мне рюкзак, — попросила Мильхэ.
Она пошарила в нём и достала маленький светло-синий мешочек. Внутри оказалось три ярко-синих ромбика.
— Маатар! — сказал Геррет, выпучив глаза. — Это ведь не по правилам.
— Их дал регистратор, значит, заказчик заплатил за них.
— Да скажите, что это! — потребовали близнецы.
— Связные големы, — буркнул мааген.
Рейт присвистнул. Необычное им задание выпало, как ни крути, — отправили к оркам, снарядили на Тварей, теперь вот и это... А ведь в девяноста девяти случаях из ста, если заказчик не находится вместе с отрядом, наёмники даже не знают кто он. Все вопросы обычно решает гильдия, и нет нужды общаться с работодателем напрямую.
— В исследовательских экспедициях бывает, хотя тоже редко, — пояснила Мильхэ. — Наш заказчик просил сообщить, когда будем в том месте. Но мы идём слишком долго. Думаю, стоит сделать это сейчас.
— По мне, так ещё в Дубках надо было, — пробормотал Геррет.
