Презрение Одноглазого к архиепископу было объяснимо – тот в бытность свою испанским прелатом позарился на угодья отца Эдуардо и, чтобы заполучить их в собственность церкви, написал на того донос, обвинив в ереси. Отца Эдуардо арестовали (он позднее умер в застенках святой инквизиции), все богатства семьи перешли в руки соседнего монастыря, а Эдуардо поклялся, что рано или поздно отомстит лживому святоше, а вместе с ним – и всей церкви.
Архиепископ же, не забыв нанесенного ему и в его лице всему Риму оскорбления, отлучил Эдуардо от церкви. Вслед за тем граф Оливарес, известный своей набожностью, заверил почтенного старца, что как только одноглазый пират будет изловлен (а в том, что это произойдет скоро, граф не сомневался), он будет передан в руки архиепископа.
Регина, успешно сохранявшая свое инкогнито, все больше и больше завоевывала расположение капитана Нерона. Тот все удивлялся, почему Хосе, когда они оказываются на суше, не посещает бордель и не предается пьяным кутежам, однако считал, что сын дона Пабло – чрезвычайно талантливый юноша, которому суждено самому стать капитаном.
В конце 1703 года до ушей капитана Нерона дошла весть о том, что вице-король отправляет в дар испанскому королю золотую статую Девы Марии и двадцать бочонков с отборными изумрудами. Устоять перед такой добычей Нерон не мог, посему «Гордость Коста-Бьянки» вышла в океан. Нерон использовал свой любимый трюк – его корабль затаился около острова Лагарто, дожидаясь, когда добыча сама устремится в ловушку. Капитан Нерон потирал руки от радости, предвкушая, что вскорости в них окажутся редкостные сокровища.
И вот этот момент настал. Нерон велел поднять якорь, и «Гордость Коста-Бьянки» взяла курс на приближающийся корабль. Они были от него в каких-то двух кабельтовых, когда Регина заметила пять кораблей, выворачивающих из-за острова. Капитан Нерон был удивлен и раздосадован.
– Золото и изумруды были почти в наших руках! – воскликнул он и велел поменять курс.
Но было слишком поздно: пираты сами оказались в ловушке – с другой стороны показались еще четыре боевых корабля.
– Но как такое может быть? – закричал капитан Нерон.
И тут раздался пушечный выстрел – флагманский корабль начал обстрел «Гордости Коста-Бьянки». Нерон, припав к подзорной трубе, рассмотрел штандарт и фигуру, занявшую место на капитанском мостике.
– Граф Оливарес! – разразился старый пират ругательствами. – Это все он!
Регина поняла: не было никакой золотой статуи Девы Марии, не было бочонков с изумрудами. Слухи намеренно распространялись людьми графа, чтобы заманить пиратов в западню.
Времени на размышления не оставалось, «Гордость Коста-Бьянки» подверглась обстрелу с четырех сторон. Капитан Нерон приказал прорываться, и кораблю удалось проскочить к острову Лагарто. Однако удача изменила пиратам: быстроходные корабли флотилии графа Оливареса нагнали «Гордость Коста-Бьянки», и пушечные ядра изрешетили ее.
– Если так, то мы примем бой! – завопил капитан Нерон, велел развернуть корабль и пойти на абордаж флагманского судна.
Но не все пираты были готовы жертвовать собственными жизнями. Часть команды взбунтовалась, желая спустить шлюпки и с двумя мешками золотых монет направиться к Лагарто.
Пока приверженцы героической смерти и желающие избежать ее спорили, участь «Гордости Коста-Бьянки» была предрешена. Матросы из трюма доложили:
– У нас четыре течи, залатать их нельзя, мы идем ко дну!
На корабле возникла паника. Капитан Нерон, на которого уже никто не обращал внимания, побелевший, с потухшим взором, произнес:
– Настала моя смерть! Я не оставлю свой корабль и пойду на дно вместе с ним!
Регина попыталась уговорить старика бежать, пока имелась возможность, но капитан Нерон, вручив ей подзорную трубу, прошептал:
– Хосе, ты заслужил чести стать моим преемником!
– Капитан, я останусь вместе с вами! – заявила Регина.
Нерон, шаркая ногами, отправился в каюту. Девушка бросилась за ним. На палубе разыгрывались ужасные сцены – обезумевшие пираты делили золото и места в одной-единственной шлюпке, а вражеские корабли приближались.
Регина, подбежав к капитанской каюте, услышала из-за двери выстрел. Ворвавшись туда, она нашла на полу Нерона с дырой в черепе. Старый пират, не вынеся позора и поражения, покончил с собой.
Девушка вышла на палубу – корабли графа Оливареса возобновили пушечный обстрел «Гордости Коста-Бьянки». Все было затянуто дымом и гарью, слышались дикие вопли и ругань. Затем последовал грандиозный взрыв – одно из ядер угодило в пороховой склад.
48
Растолкать Лорку стоило больших усилий, она никак не хотела подниматься, капризничая и прося позволить ей увидеть еще один сон. Но стоило Оле склониться над сестрицей, натянувшей на голову подушку, и прошептать: «Сундук с золотом!», как Лорка подскочила, будто ужаленная осой. Взглянув на часы, которые показывали двадцать пять минут четвертого, Лариска завопила:
– Господи, проспали! Вот ведь вы сони!
Они вышли из домика и спустились в садик, который простирался до мерно плещущего ночного океана. Резиновая моторная лодка была уже готова. Луиджи, указав на завернутые в тряпки инструменты, пояснил:
– Я взял три лопаты, ломик, две большие керосиновые лампы и четыре фонаря на батарейках, компас, два мотка бечевки, а также для каждого по паре резиновых сапог и рукавиц. Что еще требуется для экспедиции, собирающейся на поиски пиратского клада?
– А мешки взял? Желательно побольше и покрепче. Куда мы, по-твоему, золото-то пересыпать будем? – спросила Лорка.
Луиджи честно признался: о мешках он не подумал, за что получил нагоняй от рачительной Лорки. Дядька, изучив содержимое лодки, развел руками:
– Сдается мне, что моя шутка о поисках сокровищ была не так уж далека от истины, племяш. Если едете за ящерицами, то для чего лопаты и веревки? Зря стараетесь, остров облазили вдоль и поперек тысячи авантюристов, но ничего, кроме пары ржавых сабель и нескольких древних черепов, не нашли. На дне бухты лежит остов испанского галеона, так и там ничего нет, его водолазы сотню раз обшарили. Кружки, монетки, бутылки с превратившимся в ил вином и прочую ерунду поднимали, а золота или драгоценных камней не нашли!
– Они не знали, где искать! – заявила Лорка и, прыгнув в лодку, спросила у Оли: – Карты взяла? Ну раз так, то, господа-товарищи, в путь, за золотом грабителей Южных морей!
Вероника Александровна поцеловала сына в лоб, перекрестила Олю, Лорку и Луиджи и отчего-то заплакала. Оля, чувствуя, что у нее на глаза наворачиваются слезы, быстро заняла место в лодке около сестры. Луиджи завел мотор, лодка затарахтела, Александр присоединился к честной компании, и путешествие началось.
Оля то и дело оборачивалась, глядя на удаляющийся берег. Океан был спокоен, красноватый серп луны поблескивал в небесах. Лорка поеживалась – было прохладно. Луиджи протянул ей свитер грубой вязки:
– Надень, под утро температура всегда падает, даже в тропической Коста-Бьянке.
Лорка послушно натянула свитер, Оля накинула ветровку. В лодке царило молчание, мерно шелестели волны, вода была похожа на расплавленное черное стекло. Вдруг мотор заглох, и Лорка испуганно прошептала:
– Ой, в чем дело, горючее закончилось или мотор сломался?
– Немедленно пригнуться, береговая охрана! – скомандовал Луиджи.
Девушки повалились на днище лодки, парни последовали их примеру. Оля услышала далекий шум, с каждой секундой нараставший. По волнам скользил луч прожектора, Лорка одними губами спросила:
– А что будет, если нас обнаружат?
– Отправимся в тюрьму, – ответил Луиджи.
Оля чувствовала дыхание Саши, лежавшего около нее. Ей подумалось, что она с радостью провела бы рядом с ним, на дне лодки, еще много часов.
Катер береговой охраны миновал их, луч прожектора не высветил нарушителей прибрежных вод. Когда тарахтение катера смолкло, Лорка недовольно произнесла:
– А теперь убери с меня свои лапы, мальчик!
Смущенный Луиджи подскочил, Лорка, потянувшись, как кошка, заявила:
– Чего ждем? Полицаи скрылись, так что вперед, на остров!
Лодка снова пришла в движение. Оля всматривалась в даль, пытаясь разглядеть очертания Лагарто. Глаза давно привыкли к темноте, но она ничего не могла увидеть, хотя Луиджи сказал, что они уже находятся в непосредственной близости от острова.
– Да вот же он! – завопила вдруг Лорка, пытаясь приподняться. В самом деле, во тьме вырисовывались очертания одинокой скалы, выпирающей из океана. – Хм, какой-то он крошечный...
Луиджи пояснил:
