Лорка, пригорюнившись, сидела в углу и бесцельно перебирала мелкие камешки. Она вдруг подняла на Олю глаза и отчеканила:
– Вот ведь все к чему привело, Оленька! Начиналось как глупое приключение, а вышло... Из-за этого золота уже столько людей умерло! А ведь человеческую жизнь ни на миллиард, ни на триллион не купишь... И все из-за меня!
Оля, присев рядом с Лоркой, попыталась ее утешить, утверждая, что сестре не в чем себя винить. Лариска закричала:
– Он ведь умрет, да? Чуда не произойдет, спасатели к нам не прибудут, чертовы бандиты не дадут нам выбраться с острова... Первым отправится на тот свет он, а затем и мы! Дай мне!
Она, подскочив, сорвала у Оли с шеи мешочек с картами, бросила его на пол и стала с ожесточением топтать. Затем Лорка подхватила его и выбежала из хижины. Оля бросилась за ней. Сестрица неслась к огромному пепелищу, оставшемуся от сигнального костра. Лорка пнула ногой черный пепел, он засветился оранжево-красными огоньками.
– Чертово золото, чертовы деньги, чертова страсть к наживе! – вопила она. – Профессор в Торрокс-Коста из-за него умер, профессор в Мадриде, отец Шурика твоего, две тетки в архиве, а сегодня – трое полицейских! И вот-вот Луиджи скончается!
«Люди гибнут за металл, за-а-а мета-а-алл... Сатана там правит бал, там пра-а-авит бал...» – вертелись в голове у Оли строчки из известной арии. Лорка, рыдая, размахнулась и швырнула мешочек с картами в тлеющее пламя.
– Вот и все, сестричка! Не нужны мне ни брюлики, ни лимузины, ни виллы с яхтами! Мне бы только Луиджи выжил! Подавись ты, который всем заправляет в мире! Ну, поганец, я отказалась от клада, давай, твори чудо, делай так, чтобы Луиджи... чтобы мой Луиджи оклемался!
Оля наблюдала за поразительной сценой. Припрыгивая у костра, как шаманка племени каннибалов, с развевающимися космами, словно валькирия, в драной одежде, будто баба-яга, Лорка, которая не верила ни в бога, ни в черта, Лорка, которая в церковь-то никогда не ходила, но мечтала о пышном венчании в белоснежном подвенечном платье с фатой, Лорка, которая не знала, чем отличается буддизм от ислама, а тот, в свою очередь, – от христианства, совершала то, чем никогда, собственно, не занималась, – на свой лад, рыдая и смеясь, то поворачивая лицо к небу, то грозя взошедшему месяцу кулаками, молилась!
Оля подбежала к костру, желая вытащить мешочек с картами, но Лорка оттолкнула сестру так сильно, что та упала на землю.
– Это мое, как его... жертвоприношение, вот! Я отдаю то, к чему так стремилась, а взамен прошу – спаси же ты моего любимого! Да, черт побери, в три ведра вас, треснутое корыто и копытом под жопу, люблю я его, этого лягушоночка, черноглазую ящерку, белозубого воришку Луиджи...
Оля онемела: Лорка не только молилась, но и в любви признавалась! Лорка, которая всегда утверждала, что мужиков, «этих кобелей», нечего любовью баловать, пускай деньги домой таскают да жену обеспечивают, а любовь – просто сказка, выдумка, брехня...
Лоркино завывание, наверняка похожее на стенания женщины пещерного века, обнаружившей своего милого неандертальца убитым саблезубым тигром, достигло звенящей ноты, как вдруг...
Что-то треснуло. А затем еще раз. И еще... Лорка мгновенно смолкла, Оля поднялась с земли. Девушки всмотрелись в темноту и, к своему ужасу, увидели спускающиеся с горы на плато фигуры. Но это были не спасатели или полицейские – в неярком свете щербатого месяца Оля узрела Хорхе, похожего на Рэмбо, в бандане, с автоматом наперевес, а также Мигеля, Виктора и Николая Степановича Марченко.
53
– Да вот же они! – раздался крик Мигеля, который узрел девушек. – Вот эти сучки! Что, думали, мы не поймем, где вы затаились? Сами же костер развели, нам дорогу указали! А твой вой, дура, за три километра слышен, спасибо тебе, будущая покойница!
Лорка взвизгнула, Оля подбежала к костру и вытащила мешочек, который уже лизали ленивые языки пламени.
– Вот кого ты накликала! – произнесла Оля и, схватив сестру за руку, потащила ее прочь.
Лорка вывернулась и, плюнув в небо, закричала:
– Вот, значит, как ты меня отблагодарил за то, что я душу выворачивала? Наслал эту саранчу? Ну, держитесь...
Что уж она собралась делать, непонятно, но Лорка явно переоценила свои возможности, потому что раздалась автоматная очередь. Хорхе повелительным тоном заявил:
– Девиц взять живыми! Прежде чем их кокнем, немного развлечемся. Надо же отплатить шлюхам за то, что мы за ними по всему миру гоняемся!
– Ой, там же мой Луиджи... – застонала Лорка.
Оля в тон ей ответила:
– И мой Саша! Надеюсь, у ребят хватит ума затаиться и не высовываться? Хижину в темноте не видно, бандиты ее не сразу найдут...
Оля ошиблась – у костра возник Александр. Бандиты, которые были всего в каких-то пятидесяти метрах, заулюлюкали.
– Эй, сопляк, готовься к медленной и мучительной смерти! Вот мы сегодня повеселимся! Сначала карту отдадите, а потом мы вас на костре поджарим...
– Прекратить идиотизм! – раздался знакомый фальцет, и разбойники немедленно смолкли.
Оля увидела дона Рафаэля – «крестный отец», утирая пот с императорского лобика, собственной персоной появился из-за каменной гряды. И заговорил, обращаясь к девушкам и Алехандро Лопесу:
– Ну что, убедились, что я всегда выхожу победителем из любой схватки? Отдайте мне карту, и я... позволю вам умереть быстро. Только не тешьте себя надеждой, что сумеете спастись, – бежать некуда, у меня на яхте полно оружия, мы вас в два счета поймаем!
– Босс, а может, устроим охоту на человечков? – подал голос Виктор. – А то эти стервы меня страшно разозлили. Они должны кровью ответить за все, что нам причинили!
Дон Рафаэль, прикрываемый подручными с автоматами, осторожно двигался к безоружным молодым людям.
– Советую вам принять мое предложение, – вкрадчиво произнес он. – Я ведь знаю, что карты у вас. Отдайте мне их. Отдайте!
– Бегите... – прошептал Александр.
– Но... – в один голос заговорили сестры Данилины.
Шурик прошипел:
– Бегите! Я их задержу. Они блефуют, наверняка пропавший катер береговой охраны ищут, значит, если вы скроетесь в джунглях и продержитесь час-другой, бандитов схватят. Они окончательно обезумели от запаха крови и золотого миража!
– Но как же ты... – возразила Оля.
– Я... я хотел сказать... я все время хотел сказать тебе, Оля... – заговорил Саша.
– А как же Луиджи? – взбрыкнула Лорка. – Вы о нем подумали? Мы не можем его бросить! Я не могу его бросить! Бывает же такое – нашла человека, которого полюбила больше всего на свете, и тут же приходится потерять его навсегда! У-у-у-у!
Дон Рафаэль, который был не дальше чем в двадцати метрах, спросил:
– Ну как, ребятки? Посовещались, приняли верное решение?
Оля, сделав шаг вперед, громко ответила:
– Да!
Она подняла над головой обугленный мешочек и сказала:
– Здесь находятся три карты, соединив которые воедино можно найти сокровища пиратов. Вот они!
Девушка вынула три листка. Увидев их, дон Рафаэль буквально взвыл:
– Осторожнее, глупая девчонка! Отдай мне их!
– Вы не оставляете мне выбора, дон Рафаэль, – проговорила Оля. – Вы сами признались, что убьете нас в любом случае, вне зависимости от того, отдам я вам карты или нет. Вы очень глупый и жестокий человек, дон Рафаэль. Прямо как мой бывший научный руководитель Лев Миронович Щубач.
Бандиты замерли на месте, словно окаменев. Оля поняла: никто и никогда не говорил дону Рафаэлю, что он – очень глупый и жестокий человек.
– А глупость и жестокость всегда приводят к результатам, противоположным желаемым, – заключила Оля. – Моя сестра Лариса права: все золото мира, все бриллианты и все деньги не стоят того, чтобы пролилась хотя бы капля крови. Посмотрите на себя – вы же похожи на...
– На свиней! – захохотала Лорка. – Честное слово, на дрессированных свиней! Дон Рафаэль – гадкий наглый поросенок, Хорхе – заросший щетиной боров...
– Или на сбежавших из погорелого цирка клоунов! – заявил Александр.
Оля, не сдержав широкой улыбки и ощущая одновременно тягучий холодный ужас, заполнявший каждую клеточку ее тела, нанесла решающий удар:
– На пациентов бедлама! Вы все – сумасшедшие!
Картина была невероятная – две девицы и парень, находясь всего в нескольких метрах от вооруженных до зубов бандитов, которые только что заявили им, что собираются их убить, смеялись! Смех уничтожил страх, смех сделал слабых сильными, смех поборол зло. На несколько мгновений. Когда последние, уже истеричные Лоркины всхлипы стихли, дон Рафаэль сипло произнес:
– Ну что же, твари, вы сами меня к этому вынуждаете...
Бандиты схватились за автоматы, Оля закричала:
– Стойте, а как же карты?
Тонкие листы бумаги трепетали в ее руке, дон Рафаэль приблизился к девушке, протягивая к ней скрюченные пальцы.
– Осторожно, смотри не повреди их! Золото, мое золото... Только мой миллиард!
Оля сжала кулак, три листа исчезли в нем. Дон Рафаэль застонал, девушка разжала пальцы – на ладони у нее лежал комочек бумаги.
