Даже Поатас выразил некоторое удивление: в самом деле, Водопад никогда еще не выглядел таким грандиозным — ни за годы, проведенные здесь археологом, ни в прошлом, судя по архивным сведениям.
Когда-то плато, видимо, было громадной, высоко расположенной площадью многокилометровой ширины в Безымянном Городе. Оно медленно обнажалось под действием яростных, ревущих вод, открывавших то, что было, по мнению большинства специалистов, центром погребенного под землей города. Срединная часть Водопада, протяженностью четыре или пять километров, имела в настоящее время две ступени. С первой, стодвадцатиметровой, пенные воды обрушивались на свежеобнаженное плато и устремлялись дальше стремительными потоками между лабиринтами построек, торчавших над обширной плоскостью.
По отверстиям в плато (одни — маленькие, другие — диаметром в сотни метров) вода спускалась на следующий темный уровень и всей своей массой падала на дно пропасти, пробивая путь через причудливое скопление зданий странной формы, проносясь по пандусам и дорогам. Сооружения частью оставались целыми, частью накренились, частью просели, частью обрушились и упали. Эти последние, унесенные водой, встретили на своем пути все еще стоящие постройки, которые теперь возвышались над кучами обломков.
Туман уже рассеялся почти над половиной Водопада, обнажив главное из чудес: Фонтанный дом. То была гигантская, воздвигнутая на дне пропасти башня у края новообразованного плато. Она по-прежнему стояла совершенно вертикально и, казалось, целиком состояла из стекла. Высотой пятьдесят метров, башня напоминала вытянутую вверх сферу. Благодаря расположению туннелей и пустот выше по течению, вода попадала в башню снизу под колоссальным давлением и вырывалась из идущих спиралью окон мощными мутновато-белыми потоками и струями. С такой же яростью вырывалась она из вершины, так что сооружения поменьше, трубы, пандусы и водотоки у подножия башни находились под постоянным изнуряющим дождем.
— И что же, ваше превосходительство? — спросил Поатас. — Захочет ли он приехать? Этот ваш юный принц?
Тил Лоэсп двумя днями ранее сообщил мужу Аклин, что тот назначен новым мэром Расселя. Назначение было постоянным, и новому мэру с семейством следовало как можно скорее прибыть из далекого Херетесура. Иначе он рисковал потерять не только высокую должность (такая удача выпадает раз в жизни), но и расположение регента.
— О, я думаю, юный принц приедет, — с лукавой улыбкой сказал тил Лоэсп.
18. ЧРЕЗВЫЧАЙНОЕ ПОЛОЖЕНИЕ
— Билпьер, четвертая из нарисцинских колоний Хейспа, небольшая планета, цельная, с холодным ядром, за последние десять тысяч лет приспособленная для обитания нарисцинов, динамически насыщенная кислородной атмосферой, на сто процентов нарисцинская, поверхность на семьдесят четыре процента улье-запузыренная.
Холс и Фербин бездельничали в гостиной своих просторных апартаментов на «Сотом идиоте», где множество вспомогательных машин кормили их, поили, развлекали изображениями на настенных экранах. Они знали, что направляются на Билпьер в город-улей Ишуэр и что путешествие займет десять дней. Больше им ничего не сообщали — с того момента, как через день после разговора Фербина с Шоум сарлы сели благодаря ей на корабль.
Фербин попытался было порасспросить звездолет.
— Гмм, — сказал он, ничуть не поумнев за последнее время. — Я ищу человека по имени Ксайд Хирлис. Вы не знаете, он там, на этом Билпьере?
— Не знаю, — ответил «Сотый идиот». — Но сомневаюсь. У вас приоритетное разрешение на доставку к этой персоне, выданное самим генеральным директором мортанвельдской части Третичного Гулианского Столба. Могу подтвердить, что вам зарезервировали места на перелет с Ишуэра, Билпьер, на борту мортанвельдского корабля «Фазилис, по пробуждении», Вспученный категории пять. Пункт назначения не относится к общедоступным.
Фербин и Холс обменялись взглядами. Это была новость.
— А вы не знаете, сколько продлится наше путешествие с Билпьера? — спросил Фербин.
— Поскольку вы летите на Вспученном категории пять, то вряд ли место назначения находится в системе Хейсп, — ответил корабль. — Вспученный категории пять — класс межзвездных кораблей большой дальности.
Фербин задумчиво кивнул.
— Да, — спросил он, словно вспомнив что-то, — а не могли бы вы передать послание юноше по имени Орамен из дома Хаусков в городе Пурл на Восьмом уровне Сурсамена?..
— Это нарисцинский протекторат, — ровным голосом ответил корабль, — и там действуют особые условия в отношении прямых контактов между персонами. Специальные инструкции, связанные с вашим путешествием, запрещают мне предпринимать любые действия по отправке информации. Мне очень жаль.
Фербин вздохнул и снова принялся смотреть, как иноземцы, похожие на летучих мышей, преследуют на экране летающих, увертливых, прозрачных существ в безбашенной местности, среди глубоких желтовато-розовых каньонов, под пастельными облаками.
— Попытка не пытка, ваше высочество, — сказал Холс и вернулся к собственному экрану; там показывали голограмму, то есть рельефную карту — она изображала курсы кораблей нарисцинов и их партнеров.
Галактика напоминает кольчугу, подумал Холс. Всюду петли, круги и длинные переплетенные нити — один в один эти старые штуки, что до сих пор надевали старые рыцари из медвежьих углов, являясь ко двору. Правда, они не полировали свои доспехи, боясь протереть дырку.
* * *
«Сотый идиот» совершил мягкую посадку в долине между двумя темными пузырями километрового диаметра посреди однообразного ландшафта. Три четверти поверхности Билпьера были покрыты пеной, застывшей гигантскими пузырями: она устилала континенты, заглушала океаны, перехлестывала через горные кряжи. В итоге от болот и джунглей планеты осталось ровно столько, сколько, видимо, отвечало эстетическим представлениям нарисцинов.
Фербину и Холсу показали несколько впечатляющих куполов, накрывавших оранжевые луковицы — то ли деревья, то ли здания. Они встретились с нарисцинским замерином и почти час слушали нарисцинскую музыку.
Целый местный день они стояли на опасно открытой сетке, натянутой над гигантскими оранжевыми деревьями-зданиями. Те, в свою очередь, располагались в глубокой расселине — долине между двумя огромными пузырями. Сейчас их накрывала полукилометровая тень вытянутой луковицы — корабля.
Наконец принца с Холсом приветствовала мортанвельдка, представившаяся как Чилгитери, офицер связи.
* * *
Почти тридцать дней они провели на борту корабля «Фазилис, по пробуждении». Это путешествие было не столь приятным, как предыдущее: приходилось надевать скафандры, чтобы передвигаться по кораблю, почти целиком затопленному водой. Отведенные им каюты были меньше. Но хуже всего, что корабль постоянно наращивал силу тяжести, готовя пассажиров к тому, что их ждет в месте назначения. Мортанвельды, как водный вид, казалось, не обращали особого внимания на силу тяжести, но хотели, чтобы их гости начали акклиматизироваться уже сейчас. Фербин и Холс были единственными немортанвельдами на борту. По словам Холса, им следовало чувствовать себя польщенными; но трудно испытывать благодарность, когда у тебя болят ноги, спина, все тело.
* * *
«Фазилис, по пробуждении» транспортировал с десяток кораблей поменьше — округлых семян, приткнувшихся к его брюху и оконечности. Одним из них был звездолет Вытянутый категории три, называвшийся «Нет, спорить глупо, это так мило». На нем Фербин и Холс проделали последний отрезок пути. Им предоставили две небольшие каюты, и почти все время они проводили лежа, когда Чилгитери не заставляла их подниматься, ходить по кораблю или даже проделывать легкие упражнения в условиях искусственной гравитации, которая медленно возрастала.
— Слишком уж быстро она растет, — со стоном заметил Холс.
* * *
«Нет, спорить глупо, это так мило» лег на брюхо неподалеку от трещиноватой, разломанной земли, усеянной камнями и золой. Как сообщила им Чилгитери, это было все, что осталось от страны Прилл на континенте Скетеви планеты Бултмаас в системе Чайм.
Когда корабль приземлился на серо-коричневую пустошь, гравитация, налившая свинцом ноги двух сарлов, чуть снизилась. Мортанвельдские корабли намеренно создавали силу тяжести, чуть повышенную по сравнению с планетарной, чтобы та не показалась чрезмерной.
— Невеликая милость. Микроскопическая, сказал бы я, — пробормотал Холс.
— Лучше, чем ничего, — отозвалась Чилгитери. — Благодарите судьбу, господа. Идемте.
Они вышли из поворотного люка в днище и оказались на плоском, оплавленном основании громадного кратера — судя по всему, свежего. Вокруг стоял запах гари. Вихри холодного, пронзительного ветра вздымали пепел и пыль — те образовывали столбы и завесы. Воздух, сотрясаемый далекими беспрестанными ударами грома, обжигал горло.
