— Хорошо. — Она вскинула голову и наклонила ее на бок. — Уилл?
— Да?
— Была третья причина, по которой ты не хотел будить Шарлотту и рассказывать ей, что мы собираемся сделать, не так ли?
Он посмотрел на нее, сузив свои голубые глаза.
— И что это?
— Это потому что ты еще не знаешь, простой ли это глупый флирт со стороны Джессамин или что-то более глубокое и темное. И настоящая связь с моим братом и Мортмейном. И ты знаешь, что если второе, то это разобьет Шарлотте сердце.
Уголки его рта дрогнули.
— И какое мне дело, если это так? Если она достаточно глупа, чтобы привязаться к Джессамин…
— Тебе есть дело, — сказала Тесса. — Уилл, ты не бесчувственный кусок льда. Я видела тебя с Джемом… Я видела тебя, когда ты смотрел на Сессиль. У тебя же была и другая сестра, не так ли?
Он резко посмотрел на нее.
— Что заставляет тебя думать, что у меня была, что у меня есть, больше, чем одна сестра?
— Джем сказал, что он думал, что твоя сестра умерла, — сказала она. — И ты говорил «Моя сестра мертва». Но Сесилия явно очень даже живая. Это заставило меня думать, что у тебя была сестра, которая умерла. Это была не Сесилия.
Уилл испустил длинный медленный вздох.
— Ты умная.
— Но либо я умная и права, либо умная и неправа?
Уилл выглядел так, как будто он был рад, что маска скрывает выражение его лица.
— Элла, — сказал он. — На два года старше, чем я. А Сесилия на три года младше. Мои сестры.
— А Элла… — Уилл отвернулся, но она успела увидела боль в его глазах. Значит, Элла умерла. — Какой она была? — спросила Тесса, вспомнив, как была благодарна, когда Джем спросил это у нее о Нейте. — Элла? И Сесилия, какая она?
— Элла была покровительственной, — сказал Уилл. — Как мать. Не было ничего такого, чего она бы не сделала ради меня. А Сесилия немного сумасбродной. Ей было все лишь девять, когда я ушел. Я не могу сказать, до сих пор ли она такая, но она была, как Кэти из «Грозового перевала». Она не боялась ничего и требовала всего. Она могла сражаться, как дьявол, и ругаться, как Биллингсгейтская торговка. — В его голосе было удовольствие и восхищение, и… любовь. Она никогда не слышала, чтобы он говорил о ком-нибудь так, возможно, за исключением Джема.
— Могу ли я спросить… — начала она. Уилл вздохнул.
— Ты же знаешь, что ты спросишь, независимо от того, что я скажу: да или нет.
— У тебя есть твоя собственная младшая сестра, — сказала она. — Так что же ты такого сделала с сестрой Габриэля, что заставил его так ненавидеть тебя?
Он выпрямился.
— Ты серьезно?
— Да, — сказала она. — Я вынуждена проводить много времени с Лайтвудами, и Габриэль, очевидно, презирает тебя. И ты сломал ему руку. Мне бы стало легче на душе, если бы я знала почему.
Качая головой, Уилл провел пальцами по волосам.
— Боже, — сказал он. — Их сестра, ее зовут Татьяна, кстати. Она была названа в честь дорогой подруги ее матери из России. Ей было двенадцать лет, я думаю.
— Двенадцать? — Тесса была в ужасе. Уилл выдохнул.
— Я вижу, что ты уже решила сама для себя, что произошло, — сказал он. — Будет ли это облегчением для тебя узнать, что мне самому тогда было двенадцать? Татьяна, она… считала, что влюблена в меня. Именно таким образом, как это делают маленькие девочки. Она следовала за мной повсюду, хихикала и пряталась за колоннами, чтобы посмотреть на меня.
— Все делают глупости, когда им двенадцать.
— Это была первая рождественская вечеринка в Институте, которую я посетил, — сказал он. — Лайтвуды были там все в своих роскошных нарядах. Татьяна с серебряными лентами в волосах. У нее была небольшая книжечка, которую она везде носила с собой. Она, должно быть, обронила ее в ту ночь. Я нашел ее, толкнув спинку одной из кушеток. Это был ее дневник. Наполненный стихами обо мне, о цвете моих глаз, о свадьбе, которая у нас будет. Она везде писала «Татьяна Герондейл».
— Это звучит довольно прелестно.
— Я был уже в гостиной, но я вернулся в бальную комнату с дневником. Элиза Пенхаллоу только что закончила играть спинет. Я встал рядом с ней и начал читать Татьянин дневник.
— О, Уилл… ты это не сделал!
— Сделал, — сказал он. — Она рифмовала «Уильям» и «миллион», например, как в этом:
Ты никогда не узнаешь, милый Уильям
Как много существует миллионов
Способов для меня любить тебя.
Это должно было прекратиться.
— И что случилось?
— О, Татьяна выбежала из комнаты в слезах, а Габриэль запрыгнул на сцену и сделал попытку задушить меня. Гидеон просто стоял там со скрещенными руками. Ты заметила, что это все, что он когда-либо делает.
— Я полагаю, Габриэль не преуспел, — сказала Тесса. — В удушении тебя, я имею в виду.
— Не раньше, чем я сломал ему руку, — сказал Уилл с удовольствием. — Вот так вот. Вот почему он ненавидит меня. Я публично оскорбил его сестру, но он не упоминает, что я так же оскорбил его. Он думал, что легко сможет одолеть меня. У меня было мало официальных тренировок, и я слышал, что он называет меня за спиной «почти примитивный». В место этого я разбил его наголову, сломал руку, фактически. Это был определенно звук приятнее, чем грохотание Элизы на спинете.
Тесса потерла руки в перчатках друг о друга, чтобы согреть их и вздохнула. Она не знала, что и думать. Это едва ли была история о соблазнении или предательстве, которую она ожидала услышать, но и не выставляла Уилла в выгодном свете.
— Софи говорит, что она сейчас замужем, — сказала она. — Татьяна. Она только что вернулась из путешествия по Континенту с новым мужем.
— Я уверен, что сейчас такая же скучная и глупая, как и была тогда.
Уилл сказал это так, как будто мог уснуть. Он задернул занавеску, и они погрузились в темноту. Уилл сидел напротив нее, и Тесса могла слышала его дыхание, чувствовать его тепло. Сейчас она понимала, почему приличная молодая особа никогда не должна ездить в экипаже с джентльменом, с которым не имеет родственных связей. Было что-то странно интимное в этом. Конечно, она нарушала правила приличных молодых особ, но сейчас такое чувство, что это было уже давным-давно.
— Уилл, — сказала она снова.
— У леди есть еще вопросы. Я могу понять это по ее тону. Ты когда-нибудь прекратишь задавать вопросы, Тесс?
— Не раньше, чем я получу все ответы, которые я хочу получить, — сказала она. — Уилл, если колдун может быть рожден от одного демонического родителя и одного человеческого то, что случится, если одним из этих родителей будет Сумеречный охотник?
— Сумеречный охотник никогда не позволит этому произойти, — сказал Уилл категорически.
