— Нам нужно ехать! — воскликнула я и села за руль.
Я выехала из гаража и уже мчалась по подъездной дорожке, а Бен с изумленным видом стоял и наблюдал за мной, держа руки в карманах.
Лора Линн Бэйд открыла дверь, увидела меня и попыталась закрыть ее. Джейни вставила ногу в проем двери.
— Дайте нам войти, иначе мы вызовем полицию.
— И что вы им скажете? — усмехнулась Лора Линн Бэйд. — Это мне нужно вызывать копов.
— Мы вызовем прессу, — произнесла я. — И расскажем им, что у Бо Бэйда был внебрачный ребенок.
Мне показалось, будто кровь отхлынула от лица Лоры Линн Бэйд.
— Вы сумасшедшие, — сказала она, оскалившись так, что я могла видеть все ее зубы.
Я снова налегла на дверь, вспомнив тело Китти на кухонном полу и двух ее маленьких девочек, которые говорили: «Она была самая лучшая мама на свете…»
— Какие возникают ощущения после организации убийства собственной сестры? — спросила я. — Спорим, «Контент» ухватится за эту историю?
Она прислонилась к притолоке.
— Она не была… я не…
Джейни протолкнула меня в проем двери, потом схватила Лору Линн Бэйд за руку и потащила ее в гостиную, где были включены все три экрана. Один был настроен на Си-эн-эн, второй на MSNBC, а на третьем в стоп-кадре замерло лицо самой Лоры Линн Бэйд.
— Ма! — хрипло крикнула она в сторону лестницы. — Искупай ребенка!
Ма прокричала что-то в ответ.
Тяжело дыша, Лора Линн Бэйд села на диван. На ней был еще один костюм из шанелевской серии. На сей раз коричневатого цвета с золотой тесьмой. Она была босиком. Лак на ногтях пальцев ног облупился. Жесткие обесцвеченные волосы висели противными острыми шипами по плечам. Лицо без макияжа было нездорового красного цвета, что свидетельствовало о недавнем химическом пилинге.
Джейни встала к ней лицом, а я зашла за диван и начала задавать вопросы:
— Что же произошло, Лора? Китти сообщила вам, кто она? Или сказала, что хочет видеть свое имя на публикациях, или потребовала большую долю из аванса за книгу? Или просто собиралась написать книгу. Рассказать свою историю. Чертовски интересную историю. Газетный магнат правых взглядов — отец, которого она никогда не знала, сводная сестра — принцесса СМИ, мать, чья смерть, вероятно, не была случайной. Очень скоро она бы стала желанным гостем на всех телевизионных ток-шоу.
Лора Линн Бэйд подергала себя за жесткие, как солома, волосы и свирепо уставилась на нас.
— Она была вашей сводной сестрой, — произнесла я.
— И конкуренткой, — добавила Джейни.
— И поэтому я ее убила? Вы так думаете? — Она презрительно усмехнулась. — Вам бы надо еще побегать и повыспрашивать.
Она встала, светлые волосы закрыли ярко-красные щеки.
— Почему бы не начать сразу сейчас?
— Чудненько! — откликнулась Джейни, хватая радиотелефон, лежавший рядом с ведерком для льда с монограммой Лоры Линн Бэйд. — Для начала я сделаю несколько звонков в газеты, на телевизионные ток-шоу. А может, — сказала она, протягивая трубку Лоре, — лучше вы? Крикните маме наверх. Помогите ей придумать несколько фраз, чтобы она была готова, когда снова придется появляться в ночных ток-шоу. Интересно, Джудит Медейрос тоже разрешала вашему папе наряжаться в ее одежду?
Глаза Лоры Линн Бэйд наполнились слезами. Она яростно смахнула их.
— С меня хватит! — бросила она.
Она схватила с кофейного столика телевизионный пульт, направила его в сторону телеэкранов, выключила их и открыла банку диетической колы.
— С первой нашей встречи я поняла, что она что-то ищет, — сказала Лора Линн Бэйд, вытирая рот рукавом, украшенным галуном. — Предполагалось, что это будет интервью о найме на работу. Но все ее вопросы касались моей жизни. Есть ли у меня братья и сестры, где мы проводим отпуск, жила ли я когда-нибудь в Нью-Йорке? Я не хотела отвечать, но она была любимицей Джоэла. У меня не было выбора.
Джейни прислонилась к книжному шкафу и открыла книгу какой-то консервативной писательницы — советы юным девушкам, как правильно ходить на свидания.
— А как вы догадались, что Китти действительно хотела узнать? — спросила она, перелистывая страницы.
Лора Линн Бэйд, как маленький ребенок, которого отсылают спать, пнула диван босой пяткой.
— Она сказала мне, что ее мать и мой отец…
Она снова цапнула банку с газировкой, поднесла к губам и отхлебнула.
— Я ей сначала не поверила. Она посоветовала мне пойти домой и спросить у него самого. Я сказала, даже не надейся, папа плохо себя чувствует, и я не собираюсь вредить его здоровью. Она заявила, что если я не сделаю этого, то она приедет к нам. Я сказала ей, что дальше входной двери она не войдет.
— И что потом?
Впервые, как мы вломились к ней, Лора Линн Бэйд замялась.
— Я… мой отец… я не хотела, чтобы он прошел через все это, чтобы к нему явилась незнакомая девица с подобными обвинениями. Поэтому я ему соврала, мол, моему доктору нужен его анализ крови для анамнеза всей семьи. Мы с ним поехали в город, пошли к его врачу, и я вернулась в Нью-Йорк с образцом крови. И — о чудо…
Она пересекла комнату, отодвинула один из телевизионных экранов, за которым прятался сейф, от стены, и, покрутив тумблеры, открыла дверцу.
Внутри лежал конверт и книга в мягкой обложке, обернутая в красную бумагу. Лора Линн Бэйд вытащила их. Я заметила на обложке слова «гранки без корректуры» и имена двух авторов: «Лора Линн Бэйд и Кэтрин Кавано». Она открыла конверт и извлекла оттуда листок желтой бумаги — машинописную копию бланка больницы Леннокс-Хилл, третий экземпляр.
— Вот, смотрите.
Она указала на строку посередине страницы и торжественно прочитала:
— Результат отрицательный.
Мое сердце сжалось, когда я просмотрела бланк и нашла там имена Бо и Китти.
— Ох!
— Да уж, — усмехнулась Лора Линн Бэйд, выхватывая листочек из моих рук. — А теперь убирайтесь!
Ее тон был таким же свирепым, но лицо выглядело хрупким и измученным, как у маленькой девочки, нарядившейся в мамин костюм. Когда она снова плюхнулась на диван, я заметила, что ее босые пятки были грязными. Я посмотрел на дату анализа.
— Это было шесть лет назад, — сказала я.
Она кивнула.
— Но если вы знали, что Китти вам не родственница, то зачем позволяли ей работать на вас?
— Наверное, я ее жалела. Китти была такой безупречной, такой умницей, но когда речь заходила о ее матери… Она становилась ненормальной. Вот. Возьмите это.
Она протянула мне книгу. На обложке я увидела слова, жирно написанные черными чернилами: «Хорошая мать».
— Я сказала вам правду. Она была хорошим писателем. Вероятно, и хорошей матерью.
— Какая жалость, — вздохнула Джейни, когда мы отъехали от дома Лоры Линн Бэйд в ледяную черную ночь.
Я крепко зажмурилась, задрожала и громко застонала.
— Что я скажу Бену?
— Предоставь это мне.
Я затрясла головой при одной только мысли, какое объяснение выдумает моя подруга. Но, оказалось, мне незачем было беспокоиться.
Когда мы въехали в гараж, дом был темным, двери заперты, все трое детей спали, и хозяйская спальня пустовала. Бен в очередной раз предпочел гостевую спальню удовольствию от моей компании. А когда на следующее утро я проснулась, он уже уехал.
К десяти часам я натянула джинсы и кофту, найденную в корзине с грязным бельем, завезла детей к Сьюки Сазерленд, где они должны были поиграть с ее детьми, и сделала коктейль «Кровавая Мэри».
Мы с Джейни провели утро, выпивая за столом в кухне.
— Какая жалость! — Джейни добавила соус «Табаско» в наши стаканы. — Было бы потрясающе, если бы Филипп оказался ее мужем… и братом… и мужем… и братом.
Я сделала глоток и отодвинула стакан.
Сьюки сказала, что дети могут оставаться у нее до двух часов, будет нехорошо, если я приеду под хмельком и уроню еще ниже свою репутацию среди мамаш Апчерча. Если такое вообще возможно.
— Или если бы Лора Линн оказалась ее сестрой, — произнесла Джейни. — Мне это тоже подошло бы.
— Не Филипп Кавано! — возразила я. — Не Бо Бэйд. Не Джоэл Эш. Не Тед Фитч. Что же мне теперь делать? Бегать по Нью-Йорку, стараясь вычислить, с кем еще спала Джудит Медейрос?
— Знаешь, я люблю тебя, — сказала Джейни. — Но если это твой план, то я в нем не участвую.
Она подняла стакан для тоста.
— Да, у этой женщины была бурная светская жизнь.
Я разрезала лайм на ломтики и выжала сок в свой стакан.
— А что насчет Джуди? Что сказали полицейские?
— Типичный висяк — фактически, дела и не было. Одинокая женщина, предположительно художница, умерла со шприцем в руке. В семидесятые годы по такому делу в Гринвич-Виллидже даже бровью никто не повел. В отчете следователя сказано, что у нее не было следов от инъекций…
