И я ему верила – до тех пор, пока его телефонный звонок не вовлек меня в это дело.
Я была у себя на кухне, отвешивая рис и заправляя его в электрическую скороварку, когда зазвонил красный телефонный аппарат.
– Ма, мне нужно поговорить с Лидией, прямо сейчас. Она не отвечает по своему телефону.
– Твоей сестры нет дома. Она на работе.
– Но это вовсе не причина не отвечать на телефонные звонки.
– Может, это и есть причина.
– Ма! Она мне страшно нужна!
Голос моего сына, обычно сдержанный, звучал на удивление расстроенно и озабоченно.
– Что случилось?
– Не могу рассказать. Мне нужна Лидия.
Мои младшие дети не слишком близки. Даже в таком расстроенном состоянии, в каком он явно пребывал, Тьен Хуа не стал бы звонить Лин Ван-Ю, чтобы просто отвести душу. Я заподозрила неладное.
– Уж не собираешься ли ты нанять ее в качестве профессионального детектива?
– А что, если и так?
Его тон сообщил мне все, что мне нужно было услышать.
– В последний раз, когда ты предпринял такую попытку, это не слишком хорошо кончилось.
– Мне нужно с нею переговорить. Это и вправду очень важно. Я сейчас отправляюсь на встречу. И знаю, что она ответит на звонок, если ей позвонишь ты.
– Может, и ответит. Но иной раз и не отвечает. Расскажи, что это за дело.
– Нет. Позвони ей. Скажи, чтобы она мне перезвонила.
– Я могу до нее не дозвониться, а ты уже уйдешь на эту свою встречу. Говори, зачем она тебе понадобилась.
Он тяжко вздохнул. Потом в трубке раздался еще чей-то отдаленный голос. Кто-то еще, несомненно, тоже собирался отправиться на эту встречу. Я продолжала молчать. В конце концов он сказал:
– Валери Лим похитили.
Я ничего не ответила сразу. В голове тут же завертелось множество вопросов. Но в профессии детектива необходимо уметь первым задать самый важный вопрос.
– Откуда ты узнал, что случилось с Валери Лим?
– Мы с нею встречаемся. – Вот этого я и боялась, и нахмурилась, хотя он не мог меня видеть. – Ну, я хотел сказать, мы с нею вместе бывали в городе. Пару раз. Думаю, она считает меня скучным и заумным или чем-то в том же роде. Сама-то она, понимаешь, предпочитает спортивных ребят, но я рассчитываю… – Тут он замолк. Мой сын не только не способен лгать, но еще имеет склонность всегда выкладывать больше правды, чем требуется. Я иной раз задаюсь вопросом, как это он стал таким успешным адвокатом. – Ее мать позвонила мне сразу же после того, как ей позвонили похитители.
– Зачем?
– Она хочет, чтобы я сделал «сброс». То есть передал им деньги. Выкуп.
– Я знаю, что это значит! – Я, правда, не знала, но что еще это могло означать? – Ничего подобного ты делать не будешь! – Эта Лим Куи желает поставить моего сына в такое опасное положение? Это меня разозлило, но отнюдь не удивило. Такая уж она. – Сколько они требуют? – Мне просто стало любопытно.
– Двести тысяч долларов. Я бы заплатил на их месте, – сказал он. – Если это единственный способ вытащить Валери. Но разве они ее отпустят? Когда получат эти деньги… Если она еще… если еще…
– Если она еще жива, да, да. А зачем тебе понадобилась сестра?
– Я хочу поручить ей отыскать Валери.
– Это полная нелепость! Это же уголовное преступление, задача для полиции. Позвони Карлу Тину.
Карл Тин был другом моего сына в детстве – был до того, когда однажды, играя в песочнице, Карл Тин опрокинул ведерко с песком на голову Тьен Хуа. С тех пор они враждуют. Это странно, потому что они очень похожи друг на друга. Оба выросли и стали солидными молодыми людьми, причем Карл Тин еще более сухой и скучный тип, чем мой сын. Но Карл Тин, помимо всего прочего, полицейский детектив, такой же, как Мэри Ки.
– Никакой полиции! – закричал Тьен Хуа. – Похитители предупредили, что если Лимы позвонят в полицию, они убьют Валери!
– Лимы звонить не будут. Звонить будешь ты.
– Они все равно узнают.
– Откуда?
– Не знаю! Но это слишком рискованно… – Он помолчал. – Ма, если мама Валери узнает, что я это сделал, то даже если не случится ничего плохого, она меня убьет!
Рядом с ним снова раздался чей-то еще голос, звучавший еще более настойчиво.
Я вздохнула.
– Ну, хорошо, расскажи мне все подробно, потом отправляйся на свою встречу.
– Но ты позвонишь Лидии?
Тут снова возник голос рядом с ним:
– Мне кажется, нам следует поторопиться.
Мой сын сообщил мне все подробности, которые знал сам. Я записала все в маленький блокнот, который купила для подобных дел. После того, как он повесил трубку, я села. И посмотрела на свой блокнот. Посмотрела на часы. Посмотрела на скороварку с рисом, залила в нее воды и установила таймер на тот случай, если не вернусь домой, чтобы включить ее перед обедом. После этого полчаса раскладывала высохшее белье и гладила. Когда блузки моей дочери оказались на своем месте в шкафу, я надела сникеры[89]. Закрыв входную дверь на два верхних замка – и оставив нижние открытыми, чтобы взломщики, если заявятся, сами их заперли, – я спустилась вниз и вышла на улицу.
И направилась на Мотт-стрит. Там находилось местное отделение магазина «Суит Тейсти Суит»[90]. Это первый магазин булочно-кондитерской сети, которая теперь имеет в своем распоряжении в Чайнатауне три подобных – два во Флэшинге, это в Куинсе, один в Сансет-парк, что в Бруклине, плюс два в Джерси-Сити, штат Нью-Джерси. Объявления свидетельствуют, что скоро их станет еще больше: «Скоро открываем новые! В Манхэттене! В Куинсе! В Уэстчестере! На Лонг-Айленде!». Сеть «Суит Тейсти Суит», по всей видимости, скоро распространится по всему миру, а владеет ею папаша Валери Лим.
Двести тысяч долларов – не слишком большая сумма в Америке, где все время показывают телевизионные шоу о том, как стать миллионером. Но это огромная сумма для иммигранта-китайца, достаточно бедного, чтобы контрабандой въехать в эту страну. В профессии детектива очень важно понять, что означают все найденные тобой улики. Если судить по моему опыту, наиболее часто врагом человека становится его бывший любовник/любовница, конкурент в бизнесе или кто-то, кто считает себя обиженным. Если бы врагом Лим Сяо была его бывшая любовница или конкурент, тогда сумма, затребованная за возврат его единственной дочери, я уверена, была бы гораздо больше. Но для только что появившегося здесь иммигранта две сотни тысяч долларов вполне могли показаться самой высокой вершиной, на которую можно было бы заставить взобраться Лим Сяо.
Мне нет никакого дела до Лим Сяо, и еще меньше до его жены. Да и до его дочери тоже. Это, как у нас говорят, глиняные горшки, что пытаются казаться золотыми. Лим Сяо начал карьеру на кухне ресторана, принадлежавшего другому человеку, и работал вместе с моим мужем. Фортуна улыбнулась им обоим, но по-разному. Мой муж и я завели пятерых умненьких, красивых и хорошо воспитанных детей. А у Лимов был только один ребенок, их дочь Валери. Моя семья осталась жить в Чайнатауне. Хотя мой муж умер пятнадцать лет назад, мы жили счастливо. Дети с огромным уважением относились к памяти своего отца. А Лимы разбогатели. И перебрались в такой район, который моя дочь именует «наверху». Валери Лим посещала закрытую школу. Она никогда не работала в ресторане. Возможно, если б поработала, то не ходила так часто с надутым видом. Ее профессия нынче называется «организация приемов». Да, им здорово повезло, но Лимы почему-то решили делать вид, что все это было вполне ожидаемо, что они это получили заслуженно. И теперь притворяются, что никогда не были крестьянами. В Америке так притворяться можно, но это все равно неправда и никогда правдой не станет.
– Чин Йон-Йун! – Фэй Ди, управляющая магазином «Суит Тейсти Суит», улыбалась мне из-за прилавка с кондитерскими изделиями. – Вы прекрасно выглядите! Вы за сладостями пришли?
– Да, за сладкими вкусными сладостями. Булочки с красной фасолью свежие?
Моя старая приятельница подалась вперед, ее глаза лукаво блеснули.
– Вчерашние, – прошептала она. – Лучше возьмите лимонный торт.
– Ладно, тогда возьму лимонный торт. И чашечку чаю. Но не черного, а настоящего зеленого. И еще мне нужно получить ответ на один вопрос.
– У меня?
– Да, конечно, у вас. Поэтому я вас и спрашиваю.
Я отнесла пластиковый поднос к маленькому столику рядом с разделочным прилавком. Фэй Ди что-то сказала молодой девушке, что сидела за кассой, и, обогнув прилавок, подошла ко мне.
– Как удачно, что сейчас нет покупателей. И я могу посидеть с вами немного.
Дело было совсем не в удаче, а во времени дня. Именно поэтому я отложила свой выход, пока не кончится час ланча с его столпотворением. Но обсуждать это не стоило, зачем попусту терять время?
– Вот и отлично. А теперь скажите мне, кто бы это мог быть, кто желает зла Лим Сяо?
У нее расширились глаза.
– Никто ему зла не желает.
– Вы хотите сказать, все желают. Но я имею в виду кого-то конкретного.
