Гости вежливо прикрыли дверь за собой. Молодая хозяйка продолжала тупо смотреть на дверь, словно опасалась, что они могут вернуться. Затем она схватилась за телефон и вновь стала набирать номер, но абонент молчал.
Глава 48
Гном был из той когорты московских авторитетов, которые сумели зацепиться за рынки столицы еще лет пятнадцать назад, и оттого он не без основания считался одним из составителей неписаного воровского свода законов. Главное правило заключалось в том, чтобы не влезать на чужие территории и возможные недоразумения решать не в стиле Дикого Запада, размахивая перед собеседником заряженным «кольтом», а культурно, где-нибудь на нейтральной территории, желательно в высококлассном кабаке, где хорошая и сытная пища значительно способствует пониманию.
Случалось, что правило нарушали, но таких наглецов всегда расстреливали беспощадно, словно волков, забравшихся в овчарню.
Похоже, сейчас был тот самый случай. За пятнадцать лет своей деятельности Гном впервые встретился С подобным нахальством. Конечно, случалось, что провинциальные беспредельщики наезжали на его коллег, контролировавших соседние территории. Бывало, что громили магазины из зависти, из-за чувства беспомощности перед более сильным противником. Но сейчас происходило нечто иное. В разговоре Гном почувствовал некий новый настрой, с которым не сталкивался раньше, — неизвестный совсем не боялся его, словно был сотворен всевышним не из костей и мяса, а из цельного куска гранита, который не способен разрушаться даже под действием кинжального автоматного огня. Возможен был и другой вариант — ребята просто не понимают, с кем имеют дело, а ведь слово Гнома в криминальном мире далеко не последнее. Ему достаточно только поднять палец, чтобы нахалов закопали без креста в тихом уголке кладбища, где обычно покоятся бродяги.
Гном надел бронежилет. С того времени, как начали отстреливать одного авторитета за другим, этот атрибут одежды стал для него таким же привычным, как для банковского служащего галстук. Гном уже давно перестал чертыхаться по поводу того, что постоянно приходится носить на себе лишних десять килограммов.
Гному было ясно — наглецам не жить.
Самое большее, что им отпущено судьбой, — это пара дней. Важно установить, где они бывают, с какими девочками спят, а дальше уже дело профессионалов. На встречу Гном мог и не ехать — у него слишком высокий статус, чтобы при первой же угрозе являться на стрелку к однодневкам-беспредельщикам, истинное призвание которых — обчищать карманы подвыпивших гуляк где-нибудь на окраине Москвы. Но сейчас Гном решил поехать сам: уж очень ему не терпелось посмотреть на парня, который пообещал поставить его раком. К тому же хозяйка магазина была его бабой, и он, как истинный джентльмен, был просто обязан постоять за ее честь.
Гном уже успел переговорить по мобильному телефону со своими бригадирами. Через полтора часа сотня «быков» должна была явиться на пустырь недалеко от аэропорта «Домодедово». Место тихое, кругом лес, под корнями стройных березок вполне можно спрятать с десяток трупов, и никто не догадается, что посадка, приспособленная для гулянья и совокупления молодых пар, является на самом деле импровизированным кладбищем.
Поверх бронежилета Гном надел свитер — так удобнее: во-первых, свитер был очень просторный и скрывал тяжелые доспехи, а во-вторых, всем торжественным пиджакам Гном предпочитал демократический стиль — что-нибудь спортивное и навыпуск.
Авторитет усмотрел на часы — через минуту должен был подойти его шофер, который одновременно исполнял и роль телохранителя. Гном знал его еще с тех времен, когда ему самому не всегда хватало на кружку пива. Конечно, старый приятель не предаст его теперь, когда Гном сделался совладельцем трех универмагов, целой сети магазинов и несчетное число торговцев обложил данью.
Гном знал себе цену и всегда верил в то, что когда- нибудь из мелкого фарцовщика, торговавшего у валютных магазинов джинсами и импортными рубашками, он сумеет стать человеком состоятельным даже по западным меркам.
Прозвенел звонок. Его шофер, как всегда, точен. Гном защелкал замками, открывая обе двери — внутреннюю дубовую и наружную стальную.
У порога стоял узколицый парень с улыбкой начинающей кинозвезды — этакий секс-символ, который мгновенно западает в душу всем престарелым дамам и тихим вдовушкам, втайне мечтающим о высоком белозубом блондине.
— Я вижу, ты удивлен? — улыбка на лице незнакомца сделалась еще шире. Именно с такими лицами голливудские звезды выходят к восторженной публике. Вдруг из-за спины блондина показался еще один гость — плечистый верзила с толстой шеей борца. Он, в отличие от голливудского красавчика, смотрел очень жестко, словно хотел немедленно переломить Гнома об колено.
— Приехали, — весело объявил секс-символ.
Гном с силой потянул дверь на себя, но она глухо
стукнулась о плечо верзилы.
— Зашибешь, — ухмыльнулся тот и с силой толкнул Гнома обратно в квартиру.
В правой руке верзила держал «вальтер» с удлиненной рукоятью. Гном вспомнил, что именно из такой пушки за последние полтора месяца было застрелено с десяток авторитетов. Видно, ему суждено пополнить этот скорбный список.
Гном запнулся о край ковра и едва не упал.
Красавчик закрыл за собой дверь и сочувственно воскликнул:
— Боже, как ты неосторожен, Гном. Ты же мог расшибиться!
Один за другим в комнату вошли еще трое гостей. В семикомнатной квартире Гнома они вели себя по- хозяйски: мгновенно разбрелись по коридорам и комнатам, заглянули на всякий случай за портьеры, после чего громко сообщили:
— Все в порядке, Колян. Никого нет.
Гном стоял в самом центре зала, окруженный со всех сторон нежданными визитерами. Это надо же так лопухнуться, открыть дверь, даже не посмотрев в глазок!
Парни хорошо подготовились к встрече. Видимо, они пасли его очень давно и знали практически обо всех привычках, включая и такую мелочь, как время, в которое за Гномом заходит личный шофер.
Слева под мышкой у Гнома висела «беретта» в мягкой кожаной кобуре — пятнадцатизарядная скорострельная игрушка, которая вполне отвечала его статусу. Это не какая-нибудь газовая пукалка, переделанная пацанами под боевые патроны. Гном гордился своим оружием, и, чтобы выхватить его, ему потребовалось бы всего несколько секунд. Однако как раз этих секунд у него и не было — стоявшие рядом молодцы с пистолетами наизготовку пристрелили бы его при первом резком движении.
— Чего вам надо? — не выдержал гнетущей паузы Гном.
Обладая малым ростом, он тем не менее подчас чувствовал себя гигантом даже среди двухметровых верзил. Но сейчас его состояние было близко к тому, которое, вероятно, испытывает крохотная букашка на ладони у энтомолога: то ли разотрет между пальцами, то ли пополнит свою коллекцию, насадив на булавку.
— Да, собственно, Ничего. Так, пришли поболтать немного, — произнес блондин, которого назвали Ко- ляном.
— Вы выбрали не самое лучшее время для беседы. Сейчас я должен ехать на встречу.
— Вот как, очень интересно. У меня создается впечатление, что ты не рад гостям.
— Парни, не знаю, кто вы такие, но советую не осложнять себе жизнь. Сейчас придут мои люди, и, если они увидят вас здесь, вы просто не выйдете отсюда живыми.
— Такой авторитетный человек и так нехорошо поступает, — покачал головой красавчик Колян.
— О чем ты?
— Нехорошо обманывать. Никто к тебе не придет.
Колян посмотрел на часы и объявил:
— Четыре минуты назад к тебе должен был прийти шофер. Но, к сожалению, сделать этого он не может. В эту самую минуту он сидит в своей машине с перерезанным горлом.
Колян посмотрел на одного из своих подручных, щуплого парня с хищной улыбкой, и спросил:
— Кажется, он запачкал весь салон?
— Верно. Только через затемненные стекла все равно ничего не видать, — хохотнул щуплый.
— А на встречу ты зря торопишься. Считай, что она состоялась. Это я назначил тебе на пустыре стрелку. Понимаешь, слишком долго ждать, вот я и решил ускорить немного события. Ведь ты не возражаешь? Молчишь — значит, согласен.
Маленький, плечистый, необычайно сильный, Гном совсем не напоминал загнанного зверька. При одном взгляде на его фигуру становилось ясно, что имеешь дело с настоящим матерым хищником, который даже в последнем броске способен перекусить врагу сонную артерию.
— Ты поступаешь не по понятиям. Мы договорились с тобой встретиться на пустыре и все обсудить.
Николай Радченко сверкнул улыбкой, которая наверняка заставила бы сомлеть любую мечтательную вдовушку.
— Понятия существуют для дураков. Я живу без понятий. Мне так нравится! Хочу — убиваю, хочу — милую.
