— Вы уверены в том, что это тот человек?
— Безусловно, инспектор. Очень редкая примета. Ему следовало давно от неё избавиться…и…
Сгорая от нетерпения, Ипахака, сказал:
— Капитан, поконкретней.
— А вот взгляните… Видите бородавку возле уха?
— Очень хорошо!
— Это и есть примета.
Ипахака заработал пальцами по клавиатуре пульта. Голова Касатаки исчезла с экрана, а на его месте высветилось сочетание букв Ли-Си-Тан. И через тире он добавил Касатака.
— А Китонги, инспектор, в вашем заведений нет? — спросил Тоболин так, ради шутки, ничего другого не имея в голове.
Ипахака вскинул на него удивленный взгляд.
— Что за личность?
— Его босс. Главный менеджер агенства, в котором я получил должность капитана.
— Тогда попытайтесь вспомнить, капитан…..Кого вы еще видели в агенстве? Достойного внимания…
Тоболин вспомнил.
— Был один тип. Однако мы с ним не общались. Перекинулись взглядами, и он как бы исчез…Тотчас же покинул оффис.
Разве мог инспектор пройти мимо такого важного факта, который для Тоболина, может быть, ничего не значил.
93
По дороге, Тоболин еще не знал, куда его везет инспектор, у него из головы никак не выходил Касатака. С тех пор, как они распрощались на причале, прошло больше двух месяцев. И не сказать, чтобы воспоминания остались плохими. Наоборот, тогда выглядело все определенно, официально. Тоболин никак не мог взять в толк, каким образом и за что Касатака оказался в тюрьме. Ведь, благодаря ему, Тоболин нашел себе работу, капитанскую должность. С этим вопросом он обратился к инспектору.
Ипахака отвечал:
— Дорогой капитан, потерпите… Вас ожидает очень интересный сюрприз. С ним и придет ответ на ваш вопрос.
Тоболин, пытаясь осмыслить сказанные инспектором слова, не ожидал услышать от него продолжение.
— Учтите, капитан, вам придется поселиться в тот же отель и в тот же номер. Может быть, чем-то не устроит вас такое обстоятельство, тем не менее прошу меня понять, это нужно для дела. Для вашей же безопасности. Догадываюсь о вашем стремлении — покончить с делами и укатить домой…Очень буду рад, если так случится…
— Я прекрасно вас понимаю, инспектор. Ничего против не имею. А собственно говоря, что вас смущает? Я же чувствую по ващему голосу…
Ипахака хитро скосил на него глаза.
— Вообще-то я имел задание-найти капитана. Живым или мертвым, то есть вас. Как понимаете, лучше живым. В данном случае поговорка-нет человека, нет проблем, никого не устраивала, даже тех, которые организовали за вами охоту. Моя миссия вроде бы пришла к концу, а начальство заявило: инспектор продолжай расследование. Я их хорошо понимаю. Надо выяснить какую роль в вашем похищении играл Касатака. Не связан ли он с какой-нибудь мафиозной организацией. Что касается взрыва на судне, которое и привело его к гибели, то это, пожалуй, не наша забота. Если я не ошибаюсь, судно было приписано к Гонконгу. Вот там, очевидно, станут заниматься этой проблемой. Безусловно, если судовладелец договорится со страховой компанией, то факт взрыва останется в стороне, неразгадонной тайной. Деньги решают, скажем так, если уж не всё, то почти всё. Серая и надоевшая для большей части человечества правда.
Кажется, говорить было больше не о чем. За стеклом мелькали витрины магазинов, рекламы, пёстрые вереницы людей, встречный транспот. Всё это воспринималось Тоболиным с тем удовольствием, какое приходит после длительного плавания в море.
94
— А вот и отель, капитан!
Голос инспектора Тоболину показался далеким и нереальным. Дни и ночи, проведенные в напряжении, давали о себе знать. И наконец, оказавшись в относительно благоприятных условиях, он не заметил как впал в сонное состояние. От глаз инспектора это не укрылось, что и заставило его сказать громче обычного.
— Кажется, я немного вздремнул, — признался Тоболин.
— Это хорошо, капитан. Как известно, сон восстанавливает силы.
— Согласен с вами.
Не узнавая ни проспекта, ни отеля, Тоболин пытался понять, куда его привез инспектор.
— На самом деле это «Европа»?
— Да, капитан. Я заехал с тыла. Здесь удобная парковка.
Достаточно было миновать короткий переулок, как все стало на свои места: широкий проспект, красивое современное здание отеля, автомобильная стоянка и парадный вход с несколькими мраморными ступенями. Название «Европа» всеми огнями горело высоко, примерно на уровне десятого этажа.
Тоболину было неведомо, о чем коротко переговорил инспектор у стойки с администратором. А разговор касался обычных правил вежливости. Инспектор попросил дежурного администратора позвонить в сто сорок седьмой номер и предупредить о визите.
Ипахака робко постучал в дверь и тем самым ввел в полное заблужление Тоболина. И, действительно, чего ему стучаться в номер, если хозяин номера стоит рядом? «Ах, да! — Догадался Тоболин, — горничная наводит порядок» Он попытался вспомнить её имя. А пока вспоминал, даже и в мыслях не было обратить внимание на свой внешний вид. Женский голос, приглушенный дверью, не позволил Тоболину опомниться. Инспектор без усилия толкнул дверь, а право войти первым предоставил Тоболину.
Анна, едва успевшая приготовиться к встрече (инспектора), готова была уже подойти к двери, а увидев Тоболина, остановилась, застыв на месте, словно перед неожиданно возникшей перед ней преградой. Потрясающая неожиданность смешала воедино все мысли и чувства. В результате родилась растерянность, которая лишила женщину дара речи. И только широко распахнутые её глаза смогли выразить радость встречи.
Да. Анна узнала его. Голос инспектора разрядил неопределенную ситуацию. Догадывался ли Ипахака о том, что именно так все и произойдет? Наверно. И был к этому готов. Он вышел вперед и торжественно обратился к Тоболину:
— Эта женщина, капитан, вам в качестве подарка!
«С таким отвратительным видом предстать перед женщиной…,-подумал Тоболин и посетовал на Ипахаку. — Эх, инспектор, инспектор, как ты меня подвел!»
Всё последующее произошло само собой…
— Анна! Откуда! — Воскликнул Тоболин и сделал шаг в сторону женщины.
У неё хватило смелости улыбнуться и сделать движение ему навстречу и, подойдя вплотную, прикоснулась рукой к его щеке.
— Здравствуйте, капитан. Как я рада вас видеть здоровым и невредимым.
Бутылку шампанского Ипахака, как фокусник, вынул из-за спины и незаметно и водрузил на стол.
Тоболин по этому поводу заметил:
— Каким образом, инспектор? Ни в один из магазинов вы не заходили.
— Служебная тайна. А обо всем остальном вам расскажет фрау Анна. Вижу, вы давно знакомы и мне нечего торчать у вас на глазах.
Взглянув на удивленные лица Тоболина и Анны, он добавил:
— Я не люблю уговоров.
А Тоболину Ипахака напомнил.
— Капитан, не забыли наш разговор?
— Инспектор, не волнуйтесь. А за необыкновенный сюрприз я вам очень признателен.
— Вот и прекрасно, — посматривая на Анну, сказал инспектор, и подойдя к ней, вместо пожатия, поцеловал ей руку.
— Вы, фрау Анна, — великолепная женщина.
Вспомнив о том, что эти слова он уже когда-то произносил, немного смущаясь, сказал:
— Извините, повторяюсь. Склероз. Впрочем, на этот раз он не во вред.
В ответ Анна только улыбнулась.
95
То ли от шампанского, то ли от неожиданной встречи у Анны немного кружилась голова. В этот момент она чувствовала себя как никогда счастливой. Её женское чутье подсказывало-он тоже счастлив. Во всяком случае, так говорили его глаза. Тоболин сидел напротив. Устремленный на Анну взгляд, а слов уже не было.
— Включить музыку? — негромко проговорила Анна.
— Согласен, — ответил Тоболин.
Анна поднялась неторопливо, подошла к музыкальному центру. Нажала на кнопку и, звуки приятной мелодии заполнили все пространство. Мелодичный голос японской певицы трогал за душу, будоражил воображение. Погрузившись в раздумья, Анна закрыла глаза. Открыла, почувствовав прикосновение его рук к своим плечам. Она повернулась и не смогла сдержаться, чтобы не обнять его. Подняв на него глаза, Анна заговорила тихо, проникновенно:
— Не знаю, достойна ли я вашей любви. Скажу лишь одно-я ужасно рада нашей встрече. За это благодарна судьбе и прежде всего счастлива потому, что с вами все в порядке.
— Анна, ты достойна всего. Пусть будет сказано высокопарно, но это так. Ради меня ты рисковала своей жизнью.
— Можно мне возразить?
Его пальцы дотронулись до её губ.
— Нет.
Еще большее волнение охватило Анну и прижавшись к нему своим телом, с трепетом произнесла то, в чем она уже не сомневалась.
— Милый вы, мой капитан, кажется, я вас люблю…
