— Только вот не получается.
— Что? Почему? — шея Розалии вытянулась, глаза расширились.
— Да вот, — я махнула рукой на странное строение, — так и не удалось выяснить, что там за растения. Дневник молчит. В инструкции ничего не сказано. А бирки они прячут.
— Э-э-э, — женщина резко выдохнула, словно на что-то решаясь. — Ладно. Дело в том, что это экспериментальная теплица моя.
— Ваша?
— Да, — кивнула наместница. — Сначала я выращивала там только пряности для своих блюд, скрещивала, выводила новые, более сильные и ароматные. А затем так увлеклась, что перешла на новый уровень.
— Как это?
— Ну, например, стала соединять "Смех" с "Грустью" или "Жесткость" с "Нежностью".
— А разве так можно? — насторожилась я.
— Ну, нигде не сказано, что нельзя. Хотя клиенты не сильно поощряют это мое рвение. Особенно, когда им приходится работать вместе…
— Понятно, — улыбнулась я, представив, как Шамад шагает рука об руку с Рони и Пьером. Но улыбка тут же погасла, стоило мне представить, как Гавриил взмывает в небо вместе с Гибриссой, на лице которой блуждает соблазнительная улыбка. Хотя, наверное, "Смерть" и "Гордыня" вряд ли смогут сосуществовать.
— Получается, конечно, далеко не всегда… Некоторые растения вообще не желают соседствовать с другими, не говоря уже о скрещивании. Например, "Смерть", "Месть", "Любовь", "Красота", — тут женщина тяжело вздохнула. Видимо, она не раз пыталась помочь Липку, — и еще многие. Они вообще не желают расти нигде, кроме своих персональных теплиц или грядок. А пойдемте, я вам все покажу.
Розалия проводила меня обратно в необычное строение и рассказала обо всех своих достижениях. Растения действительно были очень необычные. Их лицезрение доставило массу удовольствия, если только не брать в расчет те моменты, когда пришлось убегать от клацающих щупалец "Спесь" и спасать лицо от брызг его нейтрализатора — "Покорность". Но больше всего меня порадовало, что женщина вообще не работает со "Смертью". А еще я узнала, наконец-то, в чем секрет ее дивных блюд. Это были пряности, выращенные здесь, в этой теплице.
Гавриил появлялся довольно часто, но общался как-то официально и отстраненно. И будто даже стал меня сторониться. Потребовать объяснений я не решилась. Ведь, по сути, он ничего не обещал, ничего не предлагал. Вечера я проводила на крыльце в компании чая Розалии, а иногда еще и Липка. Удивительный сад завораживал и гипнотизировал свечением (каждый раз новым), отпуская уставшую работницу в кровать ближе к полуночи. В такие моменты я чувствовала себя бесконечно счастливой. По утрам у двери продолжали появляться букетики из "Радости" от тайного поклонника. Они заряжали хорошим настроением на целый день. Несколько раз звонил Андрей. Я всячески старалась оттянуть наше свидание, чувствуя себя еще не готовой к объяснениям. Но затем сама перезвонила и назначила встречу на выходной. Именно тогда я собиралась заглянуть и к Вере Сергеевне.
Субботний вечер мало чем отличался от нескольких предыдущих: таинственное свечение сада, пробивающееся между неплотно задернутыми шторками, кресло-качалка, чашечка горячего чая и дневник садовницы. Поглаживая шершавые листы, я наслаждалась затейливым танцем огня на бревнышках в камине, его внезапным волнением вдруг сменявшимся спокойствием. В очередной раз в сердце возникло ощущение счастья, дивной волной прокатившейся по телу. Вот только для его полноты не хватало двух деталей: исцеления дочери Веры Сергеевны и расстановки точек над "i" с Андреем. Причем, второй момент казался почему-то более трудным. Ведь здесь чудесное растение не поможет. Придется действовать самой. И это казалось невероятно сложным. Всего лишь мимолетное воспоминание о русых волосах, губах, руках… наполняло душу сомнениями и болью. Конечно, можно малодушно скрываться в саду до следующей премии, но разве это правильно?
Неожиданно дневник в руках затрепетал. На страницах проступили руны:
"Придет день, когда старый уклад мира воспрянет духом — возродится древнее божество и захочет вернуть утраченное. Но родится тот, кто по силе сможет сравниться с богами. И только он один окажется способен сохранить воцарившийся баланс."
Вглядываясь в исчезающие письмена, я пыталась понять, что именно хотела поведать тетрадь. Прочитанное здорово походило на пророчество. Вспомнился рассказ про возродившуюся Гефру. А ведь и те чудики в белых балахонах по телевизору тоже твердили, что вернулась их богиня. И зеркало о ней упоминало. Сердце внезапно затрепетало. Хотелось бы просветить один крохотный, но существенный моментик: кто тот человек, способный противостоять древнему божеству? Собственная догадка здорово напугала и прогнала, уже было, подкрадывавшийся сон.
Лишь двойная бадья чудодейственного чая Розалии позволила-таки пробраться в царство Морфея. Но, похоже, все спокойствие там уже разобрали. Поэтому во снах я видела себя облаченной в кольчугу с мечом в руке, которым без устали рубила извивающиеся, словно змеи, лианы под ледяной женский смех. Последний ночной кошмар был выгнан негромким, но настойчивым стуком в дверь. Недовольно сетуя на раннего гостя (в выходной, между прочим!), я все-таки спустилась вниз и отворила. Розалия сияла ничуть не меньше ночного сада.
— Приветствую, дорогая! Вот! С трудом дождалась утра, чтоб отдать его.
— Что это?
— Ваша премия! — радостно объявила женщина.
— Премия?
— Да. Вы забыли? Мы же договаривались. Из моей теплицы, — подмигнула наместница. — Это гибрид "Успеха", "Везения" и "Молодости"! Три в одном! Мое лучшее творение!
Цветок так и манил своим очарованием. А обещания Розалии, что теперь в моей жизни все наладится, только усиливали его магнетизм. На мгновение сознание окунулось в наваждение: вот я прекрасная и безмерно счастливая, вечно молодая без труда получаю все что хочу… Как можно противиться такому будущему? Но в последний момент кисть была отдернута. И премия так и осталась в руках хозяйки.
— Что-то не так?
— Ну… я думала, что сама смогу выбрать.
— Вот как? — по лицу Розалии расползлось замешательство. — Вам не нравится?
— Нет, что вы! Просто… Просто я бы хотела помочь одной женщине.
— Понятно, — через мгновение наместница, баюкая гибрид, уже спешила прочь от моей двери. — Надеюсь, получится его высадить в открытый грунт.
На миг Розалия обернулась. Вместо обиды ее лицо светилось радостью:
— Выбирайте сами, дорогая. Если что, Липок подскажет, где нужная теплица.
— Спасибо! — я поспешила в душ. Предвкушение того, что уже сегодня дочь Веры Сергеевны исцелится от страшного недуга, окончательно согнало вечерние страхи и осадок от ночных кошмаров. Боязнь, догадки… Позже. Все это позже.
