Я торопилась изо всех сил. Подгоняла время, но оно все равно текло слишком медленно. Наконец, оказавшись у душистого кружевного крыльца, объявила, что завтракать не стану, так как очень спешу на встречу.
— Конечно, сегодня ваш выходной, но я все-таки настаиваю на чашечке чая и паре булочек с джемом.
— Хорошо, — непоколебимость на лице Розалии заставила прыгнуть за стол и аккуратно уложить на соседний стул цветок "Исцеление", — только вместо чая — кофе.
Женщина кивнула и скрылась в доме.
— Привет, поможешь?
От бархатистого голоса на спине вновь засуетились мурашки.
— Привет, но…
— Отпустите покупателя, Фиалка, пожалуйста, а я пока кофе сварю. Сегодня напиток будет особенно вкусным, — подмигнула вернувшаяся хозяйка.
— Ладно, — уступила я, потянувшись за цветком.
— Не беспокойтесь, я за ним пригляжу, — пообещала Розалия. Мне не хотелось оставлять гортензию, но выражать недоверие женщине, по милости которой собственно у меня появилось "Исцеление", стало бы верхом неблагодарности.
Сегодня Гавриил оказался еще неразговорчивей, чем обычно. Он не попытался даже из вежливости поддержать разговор о погоде и единственное слово, которое выдавил из себя, был ответ на вопрос: сколько единиц "Смерти" ему нужно. Я вошла в теплицу, набитую алыми гвоздиками. Срезала пятнадцать первых попавшихся. Уже отдавая их ангелу заметила, что верхний лепесток одного из цветков смят.
— Может, заменить?
— Не надо, — сухо бросил Гавриил и скрылся в небе. Я вздохнула, но решила сконцентрироваться на предстоящем радостном событии. Однако получалось плоховато. Хотелось знать, почему ангел вдруг так переменился.
— Вам не нравится кофе?
— Нет, что вы, он просто чудесен.
— Тогда почему вы так грустны? — Розалия всматривалась в мое лицо, пытаясь отыскать причину.
— Гавриил… Не пойму, что с ним происходит. Он вдруг стал так замкнут.
— Дорогая, он и раньше не отличался коммуникабельностью, — чуть улыбнулась наместница. — И, честно говоря, я помню совсем немногих, к кому он благоволил так, как к вам.
— Правда? — это открытие порадовало, но не избавило от волнения по поводу смены настроения мужчины. Более того, напрашивался вывод, что эти изменения напрямую связаны со мной.
— Да, и все они были из его земной жизни.
— Земной жизни? — поперхнулась я. — Он что, прежде был человеком?
— Именно, — улыбка стала шире.
— А как же так случилось, что он стал ангелом смерти? — чашка с еще дымящимся кофе была немилосердно отставлена в сторону.
Розалия вздохнула.
— Это сложно объяснить… Некогда он получил в дар бессмертие и как ни пытался погибнуть — у него ничего не получалось. Он молил о смерти… Мироздание откликнулось на мольбы, только по-своему.
— Но почему…
Внезапно в кармане завибрировал телефон. Я вытащила его и вгляделась в экран — вызов исходил от Веры Сергеевны. Неприятно засосало под ложечкой.
— Да?
— Виточка, милая, приезжай, пожалуйста.
— Что случилось?
— Дочери совсем худо.
Такси прибыло через пятнадцать минут. За это время я вся извелась, переживая и упрашивая небеса чуточку подождать. Нужно было упросить Гавриила отнести меня к Вере Сергеевне, так нет же, кофе уселась пить. Я прыгнула на заднее сидение, пообещав позвонить Розалии, как только выдастся лишняя минутка. Дорога тянулась нескончаемо. Все встречные деревья и машины были пересчитаны, но это не помогало отвлечься ни на секунду. Только когда такси въехало в знакомый двор — из груди вырвался короткий вздох облегчения. Я, чуть не забыв расплатиться, бросилась в подъезд и со всех ног понеслась на пятый этаж — дожидаться лифта терпения не осталось.
Дверь открыла тощая женщина с темными кругами под глазами на измученном лице. Грешным делом даже подумалось — уж не заболела ли Вера Сергеевна сама.
— Виточка, спасибо, что приехала. Какая ты красивая.
Я обняла зарыдавшую женщину, но в квартиру мы заходить не спешили — не стоило больной видеть лишних переживаний.
— Ей сейчас лучше, намного. Она даже целую тарелку каши съела. А еще вчера могла только дольку лимона сосать. Надеюсь, это добрый знак. Видимо, утром был криз — и она его успешно преодолела.
— Дай бог, — кивнула я, закрывая за собой дверь.
— Она сейчас спит, пойдем на кухню.
Было трудно сохранять самообладание, слушая рассказ про дочь Веры Сергеевны. Но еще труднее это оказалось, когда я своими глазами увидела больную. В женском скелетике, едва угадывавшемся под одеялом, почти невозможно было узнать дородную даму, что еще года три назад заставляла весь подъезд ходить по струнке. Изменился даже характер. Из сварливой бабы она превратилась в полную надежд, улыбчивую женщину. И от этого становилось еще тяжелее. Вот когда человек полностью переосмысливает свое бытие…
Каждый взгляд на хрупкое тельце приводил к неизменному результату — на глаза наворачивались слезы. Я положила на тумбочку рядом с кроватью цветок гортензии и осознала удивительную вещь — кроме меня "Исцеление" никто не видел.
День пролетел незаметно. Все это время больная бодрствовала, шутила и хорошо ела. На изможденном желтоватом лице даже румянец проступил. Цветок прекрасно делал свое дело. Я позволила себе не только порадоваться, но и увериться, что болезнь ушла. И действительно, когда настал черед покинуть квартиру, больная заметно посвежела и дважды повторила, что, похоже, идет на поправку. Я тепло распрощалась с бывшей соседкой и, пожелав ее дочери скорейшего выздоровления, пообещала на днях снова заглянуть.
Вечерняя улица встретила кружевным закатом и теплым ласковым ветерком. На душе было легко как никогда прежде.
— Привет, еще раз.
— Ты? Что ты здесь делаешь? — удивилась я, узнав в, поднимающейся со скамейки фигуре, Гавриила.
— Присматриваю за тобой.
— С чего бы это?
— Погоди, — из нагрудного кармана ангела выскочил крохотный блокнотик. Пока мужчина вчитывался, я заметила появившуюся словно из ниоткуда гвоздику в его руке, ту самую, с примятым листом.
— Что пишут? — замечательное настроение не могли испортить даже воспоминания о странной замкнутости Гавриила в последнее время. Все, даже пророчество, посвященные ему размышления и догадки казались сейчас чем-то совершенно никчемным. Что способно заглушить радость от исцеления?
— Прости мне нужно отлучиться, — поперек лба мужчины пролегла глубокая складка. — Пожалуйста, побудь тут, я быстро.
— Ладно, — как же легко дышится!
Вопреки обыкновению ангел не расправил крыльев, а растворился в воздухе прямо на глазах. Вот только что стоял передо мной — и бах — исчез! Здорово! Но не прошло и минуты, как он вновь стоял на прежнем месте, только уже без блокнотика и гвоздики.
