— Встань за мной, — скомандовал Гавриил, обнажив меч. Чего это он? Птицы испугался? И все же, то ли дело в инстинкте самосохранения, то ли в интуиции, но я послушно юркнула за широкую спину. — Даже не думай приближаться.
— Да я и не собиралась, — осознание, что ангел уже обращается не ко мне пришло с опозданием.
— Это будет стоить тебе жизни, — баритон звучал слишком спокойно, но так и сквозил неприкрытой угрозой, вынуждая ни на каплю не усомниться в том, что слова вмиг превратятся в действия. В ответ послышался высокий холодный женский смех. Совсем как в моем сне. А невольный взгляд по влажному асфальту привел в шок — птица отбрасывала тень женщины. Снова оборотень? Я вжалась в спину спасителя.
— Посмотрите-ка, ангел смерти переквалифицировался в ангела-хранителя.
Наблюдать, как из птичьего клюва льется человеческая речь, было довольно странным зрелищем. Гавриил сильнее стиснул меч.
— Отдай мне девчонку — и я обещаю…
— Мне не интересны твои обещания, девушку ты не получишь, — спокойно ответил ангел.
— Ты был дураком и остался им! — никогда не слышала, чтобы птицы шипели. — Взять!
Я судорожно огляделась.
— Гавриил! — вырвался тоненький писк. В злосчастных кустах боярышника горели две пары красных глаз.
— Ничего не бойся, — шепнул он. Тело словно по собственной воле сильнее прижалось к спасителю. А на свет уже вылезало здоровенное рыло.
— Оживите! Оживите! Оживите! — тихонько затараторила я, не сводя расширенных глаз с чудовища. К радости, как и в прошлый раз, ветви встрепенулись и принялись скручивать мощное тело чудища. По парку пронесся кабаний визг, но тут же претворился в ужасающий хохот — боярышник перестал повиноваться. А я ощутила в теле такую слабость, словно сутки разгружала вагоны. Еще пара попыток призвать на помощь куст не увенчалась успехом. Кабан выбрался наружу, а следом за ним и верзила с мясистым носом на пол-лица. Гал?! На миг я решила, что это какая-то ошибка — и мужчина случайно тут оказался и сейчас нам поможет. Но неприятная улыбка и здоровенная булава в не менее здоровенной лапе хоть и не объяснили в чем дело, однако четко дали понять — громила заодно с кабаном и подчиняется птице.
— Это все чему ты научилась? — фыркнула соколица. — Убейте ее!
Дальше я успела лишь заметить, как зверюга и гигант ринулись прямо на нас. А в следующее мгновение услышала хлопок и ощутила, как екнуло сердце, будто от катания на американских горках. Ноги больше не касались земли, под ними расстилался парк, с парой световых пятен от фонарей.
— Гавриил, мы летим!
— Летим, — согласился ангел, и по его тону стало ясно — он улыбается.
— Но если они нас достанут?
— Не достанут…
Вдруг ангел вздрогнул как от резкого удара, застонал, а в следующее мгновение я увидела, как неумолимо приближаются верхушки деревьев. Хватка вокруг пояса стала сильнее, но мы все равно падали. Где-то внизу прозвучал раскатистый гогот.
— Гавриил!
— Все хорошо, не бойся, — слова давались ангелу с трудом. Но мы действительно снова стали подниматься.
— Ты главное отлети подальше от них, а там… там я скорую вызову!
Мужчина хрипло рассмеялся, а я почувствовала, что моя куртка промокла насквозь. Странно дождя-то ведь не было. О, Господи, наверное, это его кровь! Я боялась шелохнуться и тем самым сделать ангелу еще больнее.
— Все нормально, малышка, правда, — куда более твердо произнес Гавриил, — я ведь не врал, когда говорил, что не могу умереть.
Очень хотелось верить, но беспокойство все равно никуда не исчезло.
— А ангелы вообще могут умереть?
— Они могут перейти в иное состояние — ведь мироздание циклично. Вот почему так важно сохранять равновесие.
— Кто те, что напали? — вопрос сам слетел с губ.
— Гефра со своими слугами, — голос становился все увереннее, хрипота пропала совсем. Я мысленно порадовалась проклятию. Идиотизм, да. Но только благодаря нему мы остались живы.
— Гефра? Богиня? Но откуда ты знаешь?
— Мое прежнее имя Од.
Ответ словно хлестнул по щеке. Перед глазами калейдоскопом завертелись картинки из той легенды, что поведал дневник садовницы. И собрались вместе, сложив пазл…
— Она хотела убить меня, чтобы завладеть садом?
— Да, — ангел чмокнул меня в макушку, — но я ей этого не позволю.
— Спасибо, — грустно улыбнулась я, понимая, что это была всего лишь отсрочка. Столкновение неминуемо — и единственная, кто способен ей противостоять — недоученная садовница. — Погоди, почему ты так спокойно отвечаешь на мои вопросы?
— Испытания пройдены — Печать Молчания снята — у знающих "развязаны" языки.
— Вот как? — не могу сказать, что это сильно обрадовало. В неведении было куда лучше. Жила себе, восхищалась дивными растениями, с удовольствием работала в саду. Стоп! Нельзя так малодушничать. Если дать волю мыслям и страхам, так я при первом же удобном случае забьюсь куда-нибудь в угол и фиг меня кто вытянет оттуда… Но и храбриться плохо получалось — достаточно было всего лишь представить кабанье рыло и двухметрового Гала. — Постой, но почему же Гал и Хильд не убили меня тогда, при первой встрече, а признавались в любви до гроба и возносили до небес?
— Они пытались, но им помешал Брисингамен.
— Кто? — название показалось знакомым.
— Брошь твоей бабушки. Некогда за ночь любви четверо гномов даровали Гефре волшебное ожерелье Брисингамен. Это украшение делало богиню в глазах окружающих еще прекраснее, сводило мужчин с ума от любви. Никто не мог противиться его чарам, — вот на этом моменте стало особенно жаль потерянного наследства. — Кроме одного человека.
— Кого же? — сорвался вопрос, хотя ответ уже был отгадан.
— Меня. Позже, когда я узнал, как Гефра завладела моим сердцем, вернее половиной, — тяжело вздохнул ангел, — когда узнал, что своим ненамеренным предательством погубил собственную жену, я попытался уничтожить Брисингамен, но не вышло. И тогда я решил его спрятать. Выковырял камни, один за другим (именно в них и заключалась колдовская сила) и сделал брошь. Позже я подарил ее твоей бабушке.
— Бабушке? А она знала о ее силе?
— Она знала обо всем.
— И о саде?
— Да.
— Но почему же тогда бабушка ничего мне не рассказала раньше?
— Она собиралась, ведь она была хранительницей, единственной, кто мог рассказать тебе обо всем, но не успела. А я не успел спасти ее от Хильда.
— Но ты же разносишь смерть.
— Ее душу выпила Гефра.
— Господи… Да эта Гефра — просто чудовище, — по спине пробежал холодок. — Что же она сотворит с миром, если завладеет садом?
