Ели быстро, жадно, словно голодающие Поволжья, а не современные беженцы, которым и еда недостаточно экологически чистая, и перины не из Беверли-Хилз. Слышалось чавканье, хлюпанье, народ постепенно смелел, информация полилась сперва тонким ручейком, потом хлынула рекой, а дальше разлилась таким половодьем, что даже я, привыкший к лавине информационного мусора, слегка ошалел. Дома мозг все-таки автоматически отсеивает большую часть, а здесь все новое, странное, непривычное, обмыслить бы, подобрать ячейку и уложить, но следом валится еще более чудесное, надо хватать, а то сотрет новым файлом…
Я узнал о замке, об обитателях, о близлежащих землях, о чудовищах, что населяли эти земли в старые времена, не все еще ушли, о призраках, расширил представления об истории мира, географии, зоологии, это оказались весьма интересные представления, но так и не понял, был ли у Адама пуп и сколько все-таки ангелов на острие иглы.
Гигант сидел в самом дальнем углу, ел скромно, стесняясь, я встал, обошел стол, гигант поспешно вскочил, я жестом велел сесть, он торопливо сел, понимает, что мужчинам неприятно смотреть на него снизу вверх.
– Ты кто? – спросил я. – И за какие жуткие преступления тебя в цепи?
Он жалко вздохнул, огромное лицо кривилось, прогудел густым голосом, похожим на дальнее громыхание грома:
– Ваша милость, я посидел там, послушал и уже начал стыдиться, что среди настоящих злодеев я какой-то дурак совсем… Зовут меня Вернигора, а как звали в детстве, не упомню… Попал в темницу за самое большое злодейство, какое только может узреть хозяин: ко мне бегала его жена.
Я кивнул:
– Да, это не какие-то там пустяковые грабежи, поджоги, истребление жителей захваченных городов… А что жена?
– Даже ничего не узнала. Меня схватили тайком, забили в колодки, увезли, потом долго пытали в каком-то лесу. А затем долго везли с завязанными глазами. Тряпку сняли только здесь, в этом подземелье. Я даже не знаю, в какой стороне моя деревня, мой край…
Я смерил его взглядом, он все порывался почтительно встать, тут же его дергало обратно.
– Оставайся пока здесь, – решил я. – Нет, ты свободный человек, свободный!.. Когда захочешь, тогда и уйдешь. Но пока будешь здесь, как и другие стражи охраняй ворота, стены. За это, помимо еды и одежды, положено жалованье. Я верю в товарно-денежные отношения, так меньше заботы о вас, олухах! Куда потратите, ваша забота. Согласен?
Он вскочил, принялся целовать руки. Я отечески погладил по огромной лохматой голове, как гигантского сенбернара.
– Будя, будя. А то неправильно поймут. Продолжайте пир! Ты уже здесь не пленник, не беженец, а член команды.
Мы с Зигфридом со стены рассматривали сверху мост, здесь десяток лучников легко перекроет дорогу целому войску. Если, конечно, луки будут не слабее, чем те, что при Кресси и Пуатье…
Зигфрид всмотрелся, вскрикнул:
– Что за… адское создание?
На той стороне ущелья заблистало, словно бежал клоун, обвешанный зеркальцами. Блеск стал ярче, в глаза кололо острыми лучиками. Я прикрыл глаза козырьком, не помогло, а блеск покатился уже по мосту.
Моргая веками, я рассмотрел, как по мосту довольно резво ковыляет на шести лапах крупный зверь, похожий на носорога, но весь покрытый костяной броней, отражающей блеск солнца, словно металлическая. Размером зверь тоже с носорога, если не крупнее, мне показалось, что мост подрагивает под чудовищным весом.
Я смотрел во все глаза, Гунтер и стражники с луками застыли, лица у всех несчастные. Гунтер вовсе побелел, задышал часто. Зверь пересек мост, я ждал, что он остановится перед закрытыми воротами, однако послышался странный звук, под ногами дрогнула земля. В огромных воротах появилась щель, я оцепенел, створки ворот открывались сами собой. Чудовищный зверь двигался прямо, у ворот оказался в момент, когда створки раскрылись достаточно, чтобы пропустить блещущее тело.
– Что за тварь? – вскрикнул я. – Кто-нибудь знает?
Гунтер ответил быстро:
– Никто не знает. Но раз в месяц, в день полнолуния этот зверь появлялся в замке. Он шел прямо в покои сэра Галантлара, а на другой день хозяин всегда бывал бледен, изможден, а в последние годы так и вовсе по неделе болел, не покидал покоев…
Стражник сказал хмуро:
– Если бы не этот зверь, сэр Галантлар и сейчас был бы силен и здоров.
– И молод, – добавил второй.
Глава 10
Зверь вошел во двор, направился было к донжону, как вдруг движения замедлились, начал поворачивать головой во все стороны, остановился. Голова с трудом задралась, как будто нюхал воздух. Затем начал медленно поворачиваться, у меня застыли все кишки, засосало под ложечкой. Голова чудовища дрогнула и остановилась, словно поймала меня в невидимый прицел. Глаза вспыхнули, как два красных фонаря.
– Он отыскал вас, – сказал Гунтер возбужденно. – Ну, молитесь, сэр Ричард! Желаете, чтобы мы его атаковали?
– Чем? – ответил я. – Это же настоящий бронетранспортер… Впрочем, благодарю за службу.
Зверь с неожиданно кошачьей грацией устремился в нашу сторону. Тело, массивное и защищенное броней плит, выглядело достаточно гибким, чтобы взобраться к нам, и даже достаточно массивным и прочным, чтобы разрушить, как тараном, саму стену.
Я дрожащими пальцами сорвал с пояса молот. Блеснули геммы в рукояти, я замахнулся во всю мощь. Метнул, держа глазами голову. Молот понесся со скоростью ракеты, все набирая и набирая скорость. Мы услышали тяжелый скрежещущий удар, словно столкнулись две металлические массы. Зверь отпрянул, присел на задние лапы. Красные глаза стали на миг багровыми, потускнели, вспыхнули алым, набрали оранжевости. Холод прошел по моим плечам, я выставил ладонь, ухватил молот и метнул снова. Зверь пришел в себя, метнулся быстрее, второй удар пришелся прямо в лоб. Зверя тряхнуло, но лишь остановился на миг, покачался на всех шести и возобновил движение в нашу сторону.
– Он весь железный! – закричал кто-то. – Весь!
Лучники быстро-быстро выпускали стрелы. По металлическому панцирю вспыхивали крохотные искорки от железных клювов, стрелы отскакивали, не оставив царапин. Я снова поймал молот и метнул, держа взглядом красный, исполненный нечеловеческой злобы глаз зверя.
Молот исчез из ладони, я услышал хруст, треск. Молот ринулся ко мне, а на месте красного глаза разлетелись осколки, похожие на разбитые сосульки. Зверь остановился, голова задвигалась, наконец уцелевший глаз поймал меня в прицел, зверь метнулся к лестнице, зачем ее сделали достаточно широкой, прыгнул на первую ступеньку и быстро помчался к нам.
Я прочно зацепился взглядом за второй глаз, всеми усилиями воли усиливал мощь молота. Треск, звон, запахло горелым железом и, если не почудилось, жженой резиной, паленой изоляцией. На месте второго глаза впадина, зверь осел на пару ступеней, Гунтер и его воины орали и осыпали градом стрел, а Гунтер спустился и, стоя прямо перед мордой, исступленно рубил топором тупорылую морду. Это было все равно что рубить массивную наковальню, однако Гунтер рубил, орал, это было красиво…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
