8 января 1945 года
Луиза искала ребенка повсюду. К поискам подключились Рамелль и Фанни Джамп Крейгтон, благодарные за малейшую возможность отвлечься от снедавшего их горя. Джатс подхватила пневмонию и теперь медленно оправлялась от болезни.
Религия очень много значила в жизни Луизы. Она знала, что Рилма тоже была католичкой и, поскольку девушка оказалась в незавидной ситуации, Луиза предположила, что рано или поздно она либо обратится к священнику, либо оставит ребенка в одном из католических приютов. Рамелль задействовала свои связи, Луиза и Фанни Джамп хорошо потрудились, и в итоге раздобыли координаты приютов в Мэриленде, Пенсильвании, Нью Йорке и Виргинии. На дворе стояла зима, и дальше Рилма уехать просто не могла.
Да и к тому же у нее не было денег, так что Николь обнаружилась в католическом приюте Питтсбурга. Дежурная сестра проинформировала Луизу по телефону, что ребенок в данный момент весит столько же, сколько и при поступлении, что составляет примерно пять фунтов. И судя по ее богатому медицинскому опыту, дитя протянет не дольше трех дней. Когда Луиза спросила ее, что же не так с малышкой, монахиня ответила, что ничего особенного, просто приют переполнен. Многие груднички отказывались сосать из бутылочек, если их не держали на руках. Но монашек было слишком мало, а детей слишком много и все, что сестры могли сделать - это пристроить бутылочку рядом с младенцем в надежде, что малыш будет сосать сам.
Луиза рассказала об этом Рамелль и Фанни Джамп. Они велели ей ничего не говорить Джулии, которая и без того измучилась. Когда Чесси зашел к ним после работы, его немедленно обо всем проинформировали.
- Этот ребенок не умрет! - заявил Чесси.
- А что мы можем сделать? - обмякла на стуле Луиза. Она не представляла себе, что можно предпринять в такой ситуации.
- Я ее заберу.
- Чесси, нам ее никто не отдаст без матери, - сказала Луиза.
- Джатс может изобразить мать.
- Честер, ты не можешь тащить Джулию туда по такой кошмарной погоде. У нее будет рецидив, - предупредила Рамелль.
- И кроме того, какой смысл Джулии представляться матерью ребенка, если она - твоя жена? - громогласно вопросила Фанни. - С чего бы это вы сдали собственного ребенка в приют на другом конце Пенсильвании?
- Тогда со мной должна поехать одна из вас, - потребовал Чесси.
- Я поеду! - Рамелль заметалась по дому, собирая талоны на бензин, деньги и другие вещи, которые им могли понадобиться.
- Рамелль, дорогая, тебе шестьдесят лет. Не то чтобы ты выглядела на свой возраст, нет, - прямолинейно высказалась Фанни, - но ребенка должен забирать тот, кто сам находится в детородном возрасте, - Фанни раскурила сигарету.
Все посмотрели на Луизу, которая в свои сорок три выглядела на тридцать с хвостиком. Она сначала сделала вид, что ничего не замечает, а потом заерзала на стуле.
- Я знаю, о чем вы думаете, - выпятила она нижнюю губу.
- Луиза... - голос Фанни пронизывал насквозь.
- Да, Луиза, в самом деле... - подхватила Рамелль.
- И погубить мою репутацию благочестивой христианки? Да как я буду в глаза своим детям смотреть? - запинаясь, пробормотала Луиза.
- Да кого колышет, с кем ты трахалась в Питтсбурге? - выдохнула Фанни.
Шокированная Луиза беззвучно открывала и закрывала рот. Чесси и засмеялся бы, но был слишком взволнован.
- А кто же приготовит Перли ужин?
- Луиза, он уже большой мальчик. Один раз он может и сам себе приготовить поужинать, - отсекла все пути к отступлению Фанни.
- А как же Мейзи? Подумайте о том, как это воздействует на ее неокрепший ум!
- Мейзи в монастыре. И то, о чем она не знает, никак ей не повредит, - отмахнулась Фанни от еще одного негодного оправдания.
- Луиза, ты просто должна это сделать - ради твоей сестры, ради этого крохотного малыша... и ради Селесты. Она так ждала, пока эта маленькая девочка появится на свет, - Рамелль опустила ладонь ей на плечо. Луиза помнила этот жест с того самого дня, когда играла на пианино и подбирала мелодию на слух в этой самой гостиной. У нее не осталось выхода.
- Мне нужно забежать домой и переодеться. А то я убого выгляжу.
- Ребенку все равно, как ты выглядишь. Ну давай, Луиза, поехали! - Чесси крепко взял ее под руку.
- Погоди, Чесси, всего пять минут! - Рамелль замахала Фанни, чтобы та вставала и шла с ней. - Мы соберем вам еды в дорогу.
- Я не голодный! Все, что мне нужно - это мой ребенок! - в голосе Чесси звучало отчаяние. - И плевать мне на еду!
- А мне нет! - отозвалась Луиза, которая как раз надевала ботинки. - Нам в любом случае понадобится молоко и бутылочка для малышки. Если дело обстоит так, как нам рассказали, мы должны будем кормить ее каждые три часа.
- Туда ехать часов двенадцать, если не больше, из-за снега, - нахмурился Чесси.
- Мы сделаем все, что в наших силах, но ребенка мы должны кормить по расписанию, - Луиза, наконец, зашнуровала ботинки.
Фанни с Рамелль нагрузили их ворохом одеял, термосами с кофе, кучей молока и сэндвичей. Фанни даже хотела поехать с ними, чтобы посменно вести машину, но Луиза сказала, что три человека в такой ситуации вызовут ненужные подозрения.
Чесси с Луизой сменяли друг друга за рулем. Снег немного задержал их, но к утру они добрались до приюта и постучали в кованые железные ворота с полукруглой надписью "Св. Роза Лимская" наверху.
Женщина, с которой Луиза разговаривала по телефону, не соврала. Приют был забит младенцами. Низенькая монахиня-итальянка показала им Николь, и Чесси мгновенно узнал девочку.
Луиза устроила настоящее представление. Она плакала, она лгала, она талантливо изображала раскаяние. Да, она спуталась с мужем собственной сестры. Боже, как она могла так низко пасть, какой же это страшный грех! Но совесть истинной католички преодолела ее распутную натуру, и она приехала, чтобы забрать ребеночка и растить его в собственном доме, и вырастить в лоне католической веры, конечно же. Чтобы придать вес своим клятвам, Луиза откуда-то выудила четки и вложила их в тощую ручку ребенка. Чесси стоял и пялился в пол. Монахиня не скрывала своего отношения к Луизе, как к падшей женщине, но то ли сие проявление материнской любви, то ли возможность избавиться от лишнего рта убедили ее отдать ребенка. Она удостоверилась, что Луиза и Чесси достаточно устыдились и раскаялись, и дала им обоим расписаться в бумагах Николь.
Оба новоявленных родителя так разволновались, что выйдя из приюта, чуть не пустились бегом. Луиза закутала малышку в детское одеяльце, которое им дала Рамелль, и для верности спрятала драгоценный сверток под пальто. Когда они уселись в машину, стоявшую в квартале от приюта святой Розы, их охватило ликование. Чесси до того разошелся, что поцеловал Луизу в щеку, потом кинулся целовать малышку, потом снова Луизу, а потом расплакался.
- А теперь, Чесси, следи за дорогой. Слушай, может, лучше я поведу? - Луиза не могла допустить, чтобы они въехали в какой-нибудь сугроб.
Он шмыгнул носом.
- Нет, нет, все нормально. Я просто так счастлив. Я...
- Нам еще столько всего предстоит, прежде чем ты сможешь хоть что-то праздновать, юноша. Это созданье выглядит как мышь, которую кошка по грязи проволокла. Одному только богу ведомо, выживет она или нет, - Луиза обняла притихший сверток.
- Она выживет!
Через час после того, как они выехали из Питтсбурга, разыгралась метель. Темные, вихрящиеся облака снега сотрясали старенький автомобиль.
- Чесси, нам нужно где-то согреть молока для ребенка. Может, остановимся на следующей заправке?
- Я ничегошеньки не вижу в этой каше.
Они проехали чуть дальше, и Луиза воскликнула:
- Заправка "Ред Хорс" справа!
- Хорошо.
Чесси подъехал к бензоколонке и подождал, пока к нему подойдет заправщик, а потом заказал бензин и спросил, нельзя ли воспользоваться местной плитой, печкой или что у них там есть.
- Конечно. Дверь справа от кассы. Входите, входите, - замахал руками приземистый мужчина в клетчатом засаленном пиджаке.
Луиза отлила порцию выданного Фанни и Рамелль молока и подогрела его в мисочке, которой ее тоже снабдила Рамелль.
- Кажись, у вас тут маленький вояка, - улыбнулся мужчина.
- Да, и у нее сейчас своя война, - Луиза стала тормошить малышку.
Толстяк склонился над крохотным свертком и стал похож на ангела-хранителя. Когда девочку накормили, и Луиза с Чесси собрались уезжать, он вытащил из кармана кроличью лапку.
- Вот, мэм, возьмите. На счастье.
- Спасибо вам, - Луиза провела пальцами по махоньким коготкам и бережно опустила лапку в карман.
Они проехали всю Пенсильванию и половину Мэриленда и везде, куда бы они ни сворачивали, чтобы покормить малышку, им помогали. Старики, молодые, черные, белые, богатые, бедные. Где бы Луиза с Чесси ни попросили приюта и разрешения воспользоваться печью или плитой - они получали все, что им было нужно, причем люди были рады помочь. Так и вышло, что Николь оказалась обязана жизнью многим, чьи имена так и остались неизвестными.
