Измученная дорогой Луиза подъехала к дому Рамелль, Чесси держал ребенка. Все согласились с тем, что до полного выздоровления Джатс и девочка должны оставаться у Рамелль. Вообще-то, Джулия должна была быть дома, на Бамблби Хилл, но ее там нельзя было удержать ни за какие коврижки. Кроме того, в большом доме и с целой кучей народа было легче организовать кормление Николь по расписанию.
Была почти полночь, когда Чесси с Луизой открыли заднюю дверь и ввалились в кухню. Дорога до приюта заняла двенадцать часов, а обратная - целых шестнадцать. Вся компания - Джулия Эллен, Кора, Рамелль, Перли, Фанни, Ив и Лайонелл, Орри и Ной - собрались в гостиной. Сначала все обрадовались благополучному возвращению, а потом их обуяло любопытство. Чесси пересек гостиную и положил ребенка на руки Джатс.
- Дорогая, вот наша доченька, - и разрыдался на виду у всех.
Джулия тоже из-за слез ничего не видела. Плакали все, прослезились даже Лайонелл и Ной.
- Вы только поглядите на нас, - пошутила Кора, - так и кажется, что у нас еще одни похороны на носу!
Они сияла от счастья всякий раз, когда смотрела на девочку, завернутую в младенческое одеяльце Спотти.
Конечно же, все захотели немедленно принять участие в кормлении и удивительно, что не закормили малышку до смерти. Еще больше шума поднялось при обсуждении расписания кормления, диеты и места, где ребеночек будет спать.
Единственной, кто не участвовал во всем этом тарараме, была Джулия. Она была настолько очарована маленькой темноволосой головкой и большущими черными глазами, что забыла присоединиться к сваре. Чесси не отходил от нее и даже забыл, насколько он вымотался.
- Джатс, как ты ее назовешь? - спросила Орри.
- Николь - красивое имя, да к тому же она наполовину француженка, - ответила Джулия.
- Ну, второе-то имя нужно ей подобрать, - забеспокоилась Фанни.
- Ее второе имя - Луиза, - сообщил всем Чесси.
Луиза чуть не рухнула в обморок и снова разрыдалась. Джулия потянулась к ней и взяла ее за руку.
- Спасибо, сестра. Я ничего больше и сказать не могу. Спасибо.
Луиза шмыгала носом, вздыхала и сморкалась в платочек. Когда он насквозь промок, Перли похлопал ее по спине и протянул ей свой - большой и белоснежный.
- Я сделала это с радостью, - Луиза немного успокоилась. - Джатс, видела бы ты, какое у той монахини было лицо! - с этими словами она вскочила и принялась рыться в карманах своего пальто.
- Ты что потеряла? - спросил Перли.
- Вот, чуть не забыла! Это первый подарок вашему ребенку! - она протянула Джулии видавшую виды кроличью лапку.
В мае 1945го
С самого начала штурма Окинавы, где-то в трехстах с полсотней милях к югу от Японии, ничего особенного не происходило. Все было яснее ясного. Генерал Усидзима, японский командующий, отвечавший за оборону острова, предусмотрительно усилил южный сектор обороны, да и сам рельеф тамошней местности служил отличным укрытием.
В то же время до американцев стало доходить, что их задача совсем не так проста, как казалось. Им приходилось отвоевывать эту выжженную землю буквально ярд за ярдом. Сверху на них сыпались самолеты, чьи пилоты-камикадзе были счастливы погибнуть за Императора Японии, попутно прихватив с собой побольше американских солдат и матросов. Лишний Билли Биттерс из шестого корпуса дивизии морской пехоты сходил с ума от жары, мух и зловония на склоне высоты, которую прозвали "Сахарная голова".
rugs and ribbons
Лишний Билли вместе со своим дружком, капралом Дэвидом Леви из Берлингтона, штат Вермонт, вырвались слишком далеко вперед и оказались отрезаны от своего подразделения. Всплеск шквального пулеметного огня загнал их в небольшую траншею, которая на самом деле по размерам больше походила на стрелковый окоп. Впрыгнув туда, они приземлились на двух мертвых японцев.
- О господи! - воскликнул Билл, когда почувствовал, как под его весом у покойника хрустнули ребра.
"Ты воняешь и гниешь, лопается кожа и опарыши пируют у тебе на роже", - Дэвид сморщил нос. Запах стоял невыносимый, а личинки так и норовили переползти с мертвых на живых.
[“Похоронная песенка” (The Hearse Song) - песня о погребении и разложении тела. Автор неизвестен. Была популярна во времена Первой мировой, а также до сих пор известна как детская песня-страшилка.]
- Давай глянем, где там эти ублюдки, - Билли нацепил свою каску на дуло винтовки и медленно приподнял ее над крем окопа. Немедленно последовавший залп превратил каску в кружевной чепчик. - Дело дрянь!
- Похоже, нам ничего не светит, кроме как сидеть и ждать, пока наши придут, - вздохнул Дэвид.
- Если они придут.
- Лишний Билли, ты что, не веришь в мощь корпуса морской пехоты США? - Дэвид закурил сигарету. Пусть себе япошки постреляют по дымку.
- Я до черта верю в морскую пехоту США. И в тех косоглазых, что сидят вон там, тоже верю.
- Странно, и почему эти ребята не сдаются? С острова ведь не сбежишь, - Дэвид пристально смотрел, как к небу от его сигареты поднимается голубоватый дымок.
- А все кругом говорят, что эти сукины сыны даже слова такого не знают - "капитуляция". Они помирают и прямиком отправляются в ихние имперские небесные казармы, - фыркнул Билли.
- Смешно, - Дэвид от души затянулся.
- Чего смешно?
- Что все мы люди, а так сильно отличаемся друг от друга. Смысла нет никакого.
- Черт, я не могу больше это нюхать! Слушай, давай выкинем эти тушки на бруствер? Будет типа, защита, - скривился Билли.
- Ага, если они по дороге на части не разлезутся, - Дэвид поглядел на внушавшие отвращение трупы.
- Ты как думаешь, они уже давно здесь тухнут?
- Дня два, не больше. В здешнем климате это много времени не занимает, - Дэвид присел и просунул руку под талию одного из солдат. - Ползи сюда и сними с него ботинки.
Билли так и сделал.
- У этих чертовых ублюдков такие маленькие ноги. Ни черта полезного с них не поимеешь.
Они перевалили тело через край окопа. Личинки дождем посыпались сверху прямо на них.
- Еще один остался. Погоди, Билли, нечего тут блевать. Эта дыра и так поганая дальше некуда.
- Да не могу я ему в лицо смотреть! Все что хочешь могу, а вот лицо видеть - ну никак!
- Да я в курсе о чем ты, - Дэвид попытался натянуть рубашку на нос.
С большим трудом они приподняли второй кусок гниющего мяса наверх и отпихнули в сторону. Тело лопнуло и разлетелось на зловонные куски. Ошметки сгнившей плоти брызнули во все стороны, как мякоть испортившейся хурмы. Дэвид и Билли скорчились в окопе, придерживая каски руками.
- Добро пожаловать на южный курорт! - пошутил Дэвид.
- В края азиатских танцовщиц и вечного солнца! - подхватил Билли. Дэвид ему нравился. Они вместе через многое прошли, и Дэвид был из тех, кто рискнет, не задумываясь, чтобы выручить товарища. Поначалу Билли избегал его, потому что тот был евреем. А когда привык, потом сам удивлялся, чего это он сперва обходил Дэвида стороной. В Раннимиде жило несколько евреев. Они были трудолюбивыми, чистоплотными и на удивление добродушными, но по какой-то причине Билли с самого детства запомнил, что евреи - не такие как все, а "не такие" означало, что они плохие, так что он держался от них подальше. Теперь это все казалось таким далеким и таким глупым.
- Снова на Мери глядишь? - спросил Дэвид.
- Чего? - Билли сам не понял, что неосознанно вытащил из кармана фотографию Мери и пялится на нее.
- Эй, Ромео, негоже показывать жене здешнюю грязь.
- Ага, ага, да, - Билли сунул фотографию назад в карман.
- Я уже забыл, как выглядят женщины, - Дэвид закинул руки за голову и поднял взгляд к небесам.
- А я вот не забыл, какие они на ощупь, - рассмеялся Билл.
- Я слыхал, что русские женщины сражаются наравне с мужчинами. А у поляков есть целые женские подразделения. Нацисты боятся вступать с ними в бой, - сказал Дэвид.
- Какого хрена им бояться?
- Они сражаются куда яростнее нас. Без дураков.
- Тогда моя теща просто должна быть в таком отряде. Пресвятой Иисус на водных лыжах, ну она и стерва! Дайте ей пистолет, и она в одиночку уложит целый батальон.
- Ничем ей не угодишь, да?
- Ага. Что б я ни делал, этой склочной бабе все не так.
- Не принимай близко к сердцу. Большинство матерей не особо счастливы терять дочек. Если б я увидел, как ты вышагиваешь к алтарю в церкви, я бы тут же, просто бегом посадил свою дочку на поезд до Сан-Франциско.
- Вот знаешь ты, как обидеть человека! - проворчал Билли.
- Спасибо, Билл. Я и не думал, что тебя это колышет, - Дэвид пихнул ногу Билли носком своего ботинка.
- Я думаю - каким же я был придурком, когда женился. Молокососом. Я был таким идиотом - думал, что каждая стена - это дверь.
- А чего ты говоришь "был"? - рассмеялся Дэвид. - Ты самый распаскудный сукин сын из всех, кого я знаю. Настоящий мешуга.
- Это еще что?
- Мешугана. Чокнутый, парень, ты - чокнутый. Тебя дважды за год разжаловали в рядовые! Начисти морду еще одному сержанту - и тебя точно вышибут из армии пинком под зад!
