— Так вы все-таки друзья? — обрадовался было Восток, но оказался не прав.
— Хрена там, друзья! — буркнул Кожан, недружелюбно глядя на Питона. — Я этого мамелюка лысого и на дух не переношу!
— Мы враги, — коротко пояснил Питон, следя за алтуховцем с непонятным выражением лица. — Причем очень давние. Просто сейчас у нас — временное перемирие.
— Но...
— Ты будешь грузиться или нет? — рявкнул, потеряв терпение, Кожан.
Восток в сердцах плюнул, решив не заморачиваться сложными и запутанными взаимоотношениями этих двоих. С помощью Питона он внес и осторожно уложил на один из боковых диванчиков Крысю и, подумав, тщательно пристегнул ее всеми имеющимися ремнями безопасности. Подобрал свесившийся на пол подол ее платья, подложил под голову свернутый парик, тщательнее укрыл девушку одеялом.
— Мне как — здесь быть, в салоне? — спросил он спину Кожана.
— Сюда лезь! — приказал тот. — Маршрут мне прокладывать Афанасий Никитин, что ли, будет?
— А вдруг ее растрясет на колдобинах? Будет потом вся в синяках ходить или, не дай бог, сломает себе чего по пути?
— А я знал, что вы ее усыпите?.. Ладно, доставай матрас. Знаешь ведь уже, где лежит. Уложишь Крыську — дуй на штурманское место!
Сталкер молча кивнул и полез за приснопамятным надувным матрасом. Меж тем, как он заметил, в салоне стояло несколько полных (он проверил) канистр, источавших знакомый бензиновый запах. В прошлый раз их не было.
— Ну ладно, братва, — сказал снаружи Питон, передавая ему в раскрытую дверь джипа их небогатое имущество. — Давайте, счастливого вам пути!
— А своим-то вы что скажете, когда вернетесь? — спохватился Восток.
— А то и скажу, — хмыкнул бибиревский добытчик, — что ты, как и подобает каноничному Ромео, покончил с собой, не вынеся смерти твоей Джульетты... Ну или я сам пристрелил тебя... кстати, Александров, когда мы уходили, как раз на нечто подобное мне и намекал... старый интриган!.. Потом зарыл вас обоих в одной воронке... и посадил, как это полагается в древних балладах, над могилой влюбленных кусты белых и алых роз! А далее — по тексту: кусты разрослись, ветвями сплелись... и все такое прочее.
— Во балабол!.. — покачал головой Кожан. Почему-то в его тоне теперь не было привычной неприязни.
— Я тебя тоже очень ценю, дорогой! — хохотнул Питон.
Оба вдруг замолчали. А потом Кожан неожиданно протянул в открытое окно руку.
— Спасибо тебе, Капитон. За дочку мою спасибо. И... если что — не поминай лихом.
— Будь здоров, Стас. Удачи вам и чистого пути!
На несколько секунд руки бывших врагов слились в крепком рукопожатии. А потом Кожан завел мотор. «Тигр» мягко тронулся с места и почти тут же набрал скорость. Серая фигура у заправки подняла вверх руку с автоматом и отсалютовала уезжающим.
— И все-таки... — Восток проследил взглядом проплывающие мимо пейзажи. Машина направлялась куда-то явно в сторону северо-западных московских окраин. — Куда ты нас везешь — если не в Алтуфьево?
— Сколько тебе лет было во время Удара? — неожиданным вопросом ответил скавен.
— Семнадцать.
— Ну, тогда, значит, хохму поймешь. Мы, парень, едем проверять, есть ли жизнь за МКАДом!.. Она конечно же там есть — сам видел, но нас интересует наличие жизни СИЛЬНО за МКАДом! Километрах так в шестистах-восьмистах... Возражения? Или, может, тебя высадить где-нибудь у ваших станций?
Сталкер ненадолго опешил. Жители Метро с момента переселения под землю мечтали о возвращении Наверх. Мечтал об этом и Восток. Но жизнь показала, что «сбычу мечт» придется отложить на весьма долгий и неопределенный срок.
И теперь — вот так просто — они уезжают из разрушенной Москвы, чтобы начать новую жизнь Наверху! Причем неизвестно где, неизвестно в каких условиях... Так вот зачем Кожану столько канистр с бензином! Запасся на дальнюю дорогу!..
Восток задумался. Отказаться? Но ни на одной станции московского метро не было чего-то, что держало бы его. И никто не ждал его ни в одной уютно светящейся палатке.
И кроме того...
— Ты ведь знаешь мой ответ, — наконец сказал он отцу Крыси и кивком показал назад, где на полунадутом ради вящей мягкости матрасе мирно и безмятежно посапывало самое дорогое для них обоих существо. — Я пойду за ней. До конца. Каким бы он ни был.
Кожан пытливо всмотрелся в его лицо, потом кивнул, улыбнулся:
— Ну, тогда — поехали!
И втопил акселератор.
ПОСТСКРИПТУМ
«30 декабря 2033 года.
Времени не знаю — часы окончательно сдохли, но, вроде бы, утро.
Сегодня мне снова приснился Сон. Да, именно так — с большой буквы. То есть, сон — но необычный. Обычные-mo я перестала видеть с тех пор, как... а, впрочем, ты и так это знаешь. Ты ведь тоже их больше не видишь — с тех пор, как перестал быть человеком.
Знаешь, Стас, я бы многое отдала за возможность увидеть хотя бы самый простенький и коротенький, но самый обыкновенный сон. Пусть даже черно-белый... говорят, цветные сны видят только дети и те, кто чист душой... Не знаю, как там насчет души — эти мои Сны почему-то всегда цветные, — но вот что касается детей...
Когда ты примчался ко мне на Багратионовскую из своих Алтухов — встрепанный, нервный, с лихорадочно горящими глазами — и чуть ли не с порога вывалил эту новость, что у тебя внезапно отыскалась уже взрослая дочь и ты собираешься увозить ее из Москвы и уезжать сам... Честно говоря, я тогда почувствовала, будто я — воздушный шарик и меня только что... лопнули. Ни мыслей, ни слов... стою, как дура набитая, и только смотрю на тебя, смотрю...
Смешно, наверно, я тогда выглядела. И глупо, да. Но что бы ты сам почувствовал на моем месте — если бы кто-то, к кому ты уже успел прикипеть, вдруг в одночасье заявил тебе, что уезжает и пришел попрощаться? Думаешь, это так легко — прощаться навсегда с тем, кого ты... А, впрочем, мне всегда хватало соображалки не доставать тебя своим излишним... интересом к твоей персоне, а ты снисходительно позволял мне оказывать тебе мелкие услуги и малодушно тешить себя мыслью, что я все же не чужая тебе. И что когда-нибудь ты увидишь, оценишь... Что поделать — ну обожаем мы, глупые и сентиментальные бабы, влюбляться в харизматичных злодеев! Таких, как ты, Стас.
Считал ли ты меня «своей» или нет — об этом я уже никогда не узнаю. Но ты-то мне чужим не был. Иначе не приснился бы мне этот Сон — один из тех Снов, что я иногда вижу о ком-то, кто хоть немного дорог мне. В этих видениях ко мне почему-то приходит знание того, что произойдет с ними в ближайшем и отдаленном будущем... вот уж никогда раньше не замечала за собой задатков медиума! Равно как и зачатков хоть какой-то, даже самой завалящей, интуиции. Впрочем, раныие-то я не была тем, чем являюсь сейчас.
Мутантом. Серой, безликой и безымянной (ибо «Существо» — это все, что угодно, но только не имя!) фигурой в бесформенных рваных покровах и с глухим, шелестящим голосом.
Представь себе, по нашей Горбушке уже начинают ползать слухи о проснувшемся у меня Даре. И теперь что постоянные ее обитатели, что пришлые смотрят на меня чуть ли не как на местную Бабу-Ягу и разве что пока не просят поворожить им на будущее. Но тут, подозреваю, ключевое слово — ПОКА. И я еще дождусь славы местечкового «Кашпировского», приключенческим местом чую!
...Впрямь, что ли, черного кота и метлу завести — для вящей антуражности? Крокодил, конечно, будет сильно против, но когда это собаки одобряли хозяев, притаскивающих домой кошек и метлы? Хотя, с моей теперешней внешностью и антуражем, мне, скорее, не метлу, а косу заводить надо. Вон, сталкеры с моей родной станции, как увидели меня в первый раз, когда я все же решилась выйти с ними на контакт, — чуть за оружие не схватились. Сейчас, правда, попривыкли, но ты бы видел их лица в ту ночь!.. Как говорится, ни в сказке сказать, ни пером описать!
...Сегодняшний мой Сон был про тебя. И про тех, кого месяц назад ты увез из этого мертвого города...
...Я вижу широкое разбитое шоссе с полурассыпавшимися и заросшими бурьяном остовами машин. Сквозь потрескавшийся и местами вздыбившийся асфальт пробиваются куртины трав и деревца. Природа быстро отвоевала свое у впавшего в ее немилость человечества.
Большому серому автомобилю довольно легко удается преодолевать все эти препятствия, и он легко, словно играючи, маневрирует между останками своих погибших собратьев. Мощный мотор гудит ровно и басовито, это значит, что в баках еще довольно бензина и «Тигр» сыт, силен и доволен.
