Джадог-кошмара Федор благополучно избежал. После того, как воображаемый недруг взорвался искрами в «колодце» портала, во снах он больше не появлялся. Снился комиссару цветущий луг его родины, настоящее солнце и звездное небо. Теплое соленое море и Эльза – почти невеста, оставшаяся очень далеко, в прежней жизни. А когда он наконец проснулся от слабого колокольного звона, почувствовал себя так, будто вернулся домой, в свое родное село на внешней Земле. Утомление от каждодневных тягот похода, копившееся весь последний месяц, осталось в прошлом. Казалось, сделай несколько шагов, и сможешь распахнуть калитку родного двора.
Однако Стволов ясно понимал, что как и прежде остается комиссаром и отвечает за боевой дух личного состава.
– Эй, Нуггар, ну-ка свари каши! – Он откатил вбок спящую Клюш и приподнял за шиворот отяжелевшего на казенных харчах повара. – Подъем! Кто не проснется, будет два часа париться в перцовой бане!
Гоблины и без того были готовы пробудиться от долгого сна. Страшная угроза вмиг принудила золотоискателей к реальным поступкам. Вместо невнятно мычания послышались бодрые возгласы. Все повскакивали на ноги.
– Парни, признавайтесь, у кого в ушах как бы песня звенит? – спросил Боксугр.
Воины нестройно загалдели, подтверждая наблюдение бывшего тысячника.
– Эти песни неспроста, – сказал комиссар. – Я на разведку, а вы приведите себя в порядок. Да варите уже завтрак. Или обед! Отож, выдай-ка Нуггару сухого навоза, а то я не вижу тут дров. Цаво, Рож, Квакваса – на сбор черных лопухов! Сир чревовещатель, вы можете отдыхать. Остальным помогать Отожу и Нуггару. Девушек немытыми руками не лапать!
Пока Маггут нежился в черепахе, Федор успел отдать еще пару насущных распоряжений, прихватил жезл из тайного арсенала Волосебугу, проверил, легко ли ходит кинжал в ножнах, и выдвинулся в сторону поселения. Ил-Лаарта нигде видно не было, а вот Пуп продолжал дрыхнуть под боком черепахи. Будить смертника даже толстокожие гоблины посчитали слишком безжалостным.
– Я с вами, сир, – подхватился Жрадк и повесил на плечо свою котомку с целебными снадобьями.
В отличие от ополченцев, в Мензоберранзане хоббит-полукровка успел пробежаться по центральным улицам и пополнить свой арсенал средств. В том числе и новыми продуктами для интимного здоровья. Но Федор пока не спрашивал его о помощи. А сам Жрадк, памятуя о фиаско в Кор-Наргитте, с предложениями не лез.
Деревушка Эйли прилепилась на уступе с правой стороны ущелья. Жителям повезло с водой – с неба по скалам бежал ручеек. В его окрестностях и возникли строения. Главным образом приземистые бараки из грубо обтесанных глыб туфа. Имелась и высокая каменная башня – судя по всему храм.
– Это Дом Эйлистраи, – сообщил Жрадк.
– Кто такая? Верховная жрица?
– Богиня в эльфийском образе! У них тут, по слухам, полная гармония. Никто никого не угнетает, рабов нет, стражников и банкиров тоже.
– Фантастика, – с сомнением сказал Федор.
Жителей они нашли в храме. Комиссар потянул плетеную из соломы дверь и шагнул в жаркое помещение, полное ароматных курений и расплывчатых световых пятен. Мерцали кристаллы и шелковые фонарики со свечами внутри. В уши проник ясный, какой-то хрустальный напев. Словно ветер прихотливо перебирал восточные колокольчики. В глазах у Стволова помутилось, ноги стали подкашиваться, но Жрадк пнул его по голени, прошипел какое-то неразборчивое заклятие, и все вернулось в норму.
Из марева возникла женская фигура в белом балахоне из тонко выделанной материи. Женщина была на голову ниже Федора.
– Помолись с нами богине Эйлистраи, путник, – проворковала эльфийка.
Федор заметил, что она испытывает откровенный интерес к необычному гостю, и на всякий случай притворился одурманенным. На карлика-колдуна жрица глянула брезгливо, с явным желанием вытолкать полухоббита вон. Но тот проскользнул к алтарю и был таков.
В храме собрались, наверное, все жители поселка, кроме детей. Эльфы разбились на пары, тройки и занимались кто чем. Большая часть возлежала на моховых подстилках или тканых покрывалах, а то и на голых скамьях. Присмотревшись, Федор понял, что практически все ласкают друг друга. «Что за массовая оргия?» – удивился комиссар.
– Иди за мною, прекрасный юноша. – Жрица повлекла его в полумрак, проводя между одетых, обнаженных и полуобнаженных дроу.
Пока они шли, заклятие Жрадка рассеялось, а самого полукровки поблизости не оказалось. Федору померещилась его карликовая фигура с загребущими ручонками – вроде бы колдун прибирал к ним плохо лежащие на алтаре снадобья.
– Ты пришел домой, славный путник, – услышал Стволов сквозь полузабытье.
С него принялись стягивать одежду. Перед глазами плавали цветные огни кристаллов, а дурманящая дымка завивалась вокруг змеиными кольцами. Два белых горячих тела прижались к комиссару с обеих сторон, повлекли на пол. Он почувствовал колкий холод, идущий из самой глубины тела. Затем кожу начало жечь, будто Федор сутки пролежал в ледяной пещере и внезапно очутился посреди жаркой траппы. Обильный холодный пот прошиб комиссара, стало легко и покойно…
Увесистый удар в пах сбил с Федора остатки ледяной корки. Даже, как будто, звон раздался. Разуму возвратилась кое-какая ясность.
– Хочешь остаться здесь жить, этруск? – ехидно спросил Жрадк.
Неожиданно крепким захватом карлик поднял обессилевшего Стволова с моховой подстилки. Эльфийские ладошки, только что державшие комиссара, с шелестом опали, будто прошлогодние листья. Послышался протяжный разочарованный вздох. Белесое море тел заколыхалось, неохотно отпуская жертву. Ступая между многочисленными конечностями, а порой и по ним, экспедиционеры выскочили за дверь.
– Держи, командир… – Жрадк подал Федору его одежду, небрежно свернутую в комок. – Скажи спасибо, что все подобрал, а то бы голым в лагерь вернулся.
– У меня такое ощущение, что я здоров, – задумчиво проговорил комиссар, одеваясь. – Еще бы минута, и я пустил бы свой клинок в дело. А ты все испортил! Какой ты после этого лекарь?
– Я спас тебя от пожизненного рабства! Ну, от какого-то из заклятий, пожалуй, ты мог-таки избавиться. Я там разобрал среди курений нужные запахи. – Карлик потряс котомкой. – Да и подтянул кое-что с алтаря! Пора сваливать отсюда, пока у них ритуал не закончился. А то гоблины у нас парни нестойкие. Заманят их местные в любовную ловушку.
Они быстро двинулись прочь от храма в сторону невидимого за грибами лагеря. И почти сразу наткнулись на золотого бога Ил-Лаарта. Тот пристально осмотрел обоих ходоков, удовлетворенно хмыкнул и снова ускользнул по своим неведомым делам.
– Воды бы набрать! – озаботился комиссар.
– Дальше по пути есть озерцо. Всех вас я тут не удержу, – возразил колдун. – Знаешь, какие прилипчивые эти сектанты? Пока все соки не выпьют, не отстанут. А ты, сир, к тому же неоднократно заговоренный. Они тебя в рабство мигом обратят – и убежать не сумеешь, потому что все время одурманен. Мало того, что в сексуальном рабстве, так еще и без удовольствия… Это похуже импотенции будет! Ладно, напугаю гоблинов, сами прочь отсюда побегут.
– Меня-то что не удержал, коли тут так опасно? – нахмурился Федор. – Темнишь, уродец!
– Так надо было, – загадочно усмехнулся тот.
Сытых и раздобревших гоблинов припугнуть оказалось непросто. Однако приказной тон комиссара и таинственные намеки маленького колдуна сделали свое дело. Уже к вечеру золотоискатели удалились от опасного поселка на десять миль.
Зак не возражал против резкой передислокации, витая в своих любовных эмпиреях. Хотя Федору казалось, что пора бы уже афроорку вернуться в грешное Подтеменье, дабы подготовиться к решительной сече с держателем сундука.
* * *
Веселые грибные долины, ручейки, светящиеся насекомые и радужные кристаллы вскоре остались позади. Как ни грустно было экспедиционерам покидать радостные и умиротворяющие места, великая миссия вела их вдаль, навстречу неизведанному. Началась унылая скалистая равнина с высокими отрогами вдалеке, с расселинами и плато, под низким серым небом, где «звезды» редки, а сталактиты темны. Отряд продвигался к цели с трудом, особенно черепаха. Частенько приходилось помогать ей в преодолении препятствий.
Федор посматривал на карту и недоумевал, зачем маджаи отметила именно этот путь, через Эйли и Чольссин. Можно было выбрать немного более длинный, зато менее сложный топографически. Но Фундис, очевидно, плоховато знала местные условия.
На третий день изнурительного марша, когда пища для черепахи и вода стали подходить к концу, на пути экспедиции наконец-то вознесся покинутый город Чольссин. Пополнить запасы воды, судя по заметкам на карте, можно было здесь. В храме Отца-Покровителя города – Мауззкила, который когда-то сверг в Чольссине власть Паучьей Королевы и запретил матриархат, – располагалась гигантская яшмовая чаша. С неба в нее капля за каплей падала «священная» вода. Чтоб достичь базилики, предстояло взобраться на мощную гору с остатками древних строений по склонам и черным бастионом на вершине.
