— Сейчас — это когда, мама?
— Очень скоро. Где-то через десять минут.
— Что такое десять минут, мама?
Гарриет отложила ручку. Как сознательный родитель, она не могла упустить такую возможность. Говорили, что четыре года — слишком рано, но дети бывают разные, и можно попробовать.
— Смотри, солнышко. Вот часы. Когда эта длинная стрелка доберется досюда, пройдет десять минут.
— Когда это добелется досюда?
— Да, солнышко. Посиди тихо совсем чуть-чуть, смотри на нее и скажи мне, когда она будет там.
Перерыв. Мисс Кверк к этому времени обыскала гараж, теплицу и сарай с генератором.
— Она не двигается, мама.
— Двигается, но только очень-очень медленно. Надо очень внимательно на нее смотреть.
Мисс Кверк добралась до самого дома. Она вошла в заднюю дверь и прошла сквозь судомойню в коридор, в котором, помимо прочего, была дверь в обувной чулан. В этом убежище она нашла деревенскую девочку, чистившую пару не самых крупных ботинок.
— Ты не видела?.. — начала мисс Кверк. Тут взгляд ее упал на ботинки. — Это ботинки мастера Бредона?
— Да, мисс, — ответила девочка с напуганным видом, присущим молодым слугам, к которым вдруг обратились посторонние.
— Они очень грязные, — сказала мисс Кверк. Она вспомнила, что Бредон вышел к завтраку в чистых сандалиях. — Дай мне их на минутку.
Девочка оглянулась, ища помощи и совета, но Бантер и горничная, похоже, были далеко, и нельзя было отказать в просьбе леди, гостящей в доме. Мисс Кверк заполучила ботинки в свое распоряжение.
— Я сейчас верну их, — сказала она, кивнув, и пошла дальше. Свежая, сырая земля на ботинках Бредона и что-то, принесенное тайком в ведре, — чтобы сложить два и два, не нужно быть Питером Уимзи. Но Питер Уимзи отказывается искать в нужном месте. Мисс Кверк ему покажет.
Мисс Кверк пошла дальше по коридору и подошла к двери. В этот момент дверь открылась, и из-за нее показалось лицо Бредона, сильно испачканное. Увидев мисс Кверк, он скрылся, как кролик в норе.
— Ага! — сказала мисс Кверк. Она быстро толкнула дверь. Но даже шестилетний ребенок, обладая достаточным ростом и решительностью, может правильно воспользоваться засовом.
— Роджер, солнышко, не надо! Если трясти, они не будут идти быстрее. У бедных часов от этого только заболит животик. Ой, смотри, что натворил Пол со своим кроликом! Помоги ему собрать кусочки, милый, и тогда, вот увидишь, десять минут и пройдут.
Когда Питер вернулся из сада мистера Паффета, его жена и две трети потомства кувыркались на газоне с Бом-бомом. Его пригласили присоединиться, и он присоединился, но голова его была занята другим.
— Странное дело, — жалобно отметил он, — хотя моя шумная семья постоянно ездит на мне верхом, — что в данный момент было правдой, — нужной ее части никогда нет под рукой. Где эта чума Бредон?
— Я предпочла не уточнять.
Питер встал и пошел, со впившимся в его плечо, как пиявка, младшим сыном, искать Бантера, который всегда все знал.
— Мастер Бредон, милорд, в данный момент занят препирательствами с мисс Кверк через дверь котельной.
— Боже мой, Бантер! А кто из них внутри?
— Мастер Бредон, милорд.
— Уф! Я боялся, что нам придется проводить спасательную операцию. Сними с меня этого инкуба и верни его ее светлости.
Все посулы мисс Аверк были бессильны выманить Бредона из котельной. Она мгновенно обернулась на голос Питера.
— Питер! Заставьте ребенка выйти наружу. У него там эти персики, и я уверена, что ему будет плохо.
Лорд Питер приподнял свои и без того достаточно удивленные брови.
— Если ваши искусные попытки не удались, — сказал он, — то будет ли толк от моих жестоких угроз, как вы думаете? К тому же, даже если бы он s самом деле ел персики, разве следовало бы нам столь безапелляционно подавлять это естественное выражение его индивидуальности? И с чего вы вдруг вообразили, что мы храним персики в котельной?
— Я знаю, что они там, — сказала мисс Кверк. — И я не виню ребенка. Если побить мальчика за воровство, он украдет снова. Кроме того, посмотрите на эти ботинки, в которых он ходил на улицу утром, — они все покрыты сырой землей.
Лорд Питер взял ботинки и с интересом их осмотрел.
— Элементарно, Ватсон. Но позвольте мне намекнуть, что даже домашнему сыщику-практику необходима некоторая подготовка. Эта земля другого цвета, чем земля в саду мистера Паффета, и на самом деле вообще не садовая земля. Далее, если вы потрудитесь взглянуть на клумбы, вы увидите, что они не такие влажные, чтобы оставить столько грязи на паре ботинок. В-третьих, я способен справиться с любыми расследованиями внутри семьи. И в-четвертых, не приходит ли вам в голову, что с вашей стороны довольно невежливо настаивать на том, что мой сын лжец.
— Хорошо, — сказала мисс Кверк, слегка покраснев. — Извлеките его оттуда — и увидите.
— Но зачем мне извлекать его оттуда и развивать у него ужасный фрустрационный комплекс, связанный с котельной?
— Как хотите, — сказала мисс Кверк. — Это не мое дело.
— Именно, — сказал Питер. Он подождал, пока она сердито прошествовала прочь, и сказал: — Бредон! Можешь выходить. Она ушла.
Раздался лязг железа, и его сын, как угорь, выскользнул наружу, тщательно закрыв за собой дверь.
— Не очень-то ты чистый, как я вижу, — бесстрастно сказал отец. — Похоже, в котельной нужна уборка. Я и сам-то не слишком чистый, если на то пошло. Я ползал по земле за садом мистера Паффета, пытаясь узнать, кто украл персики.
— Она говорит, что я.
— Открою тебе тайну, Бредон. Взрослые не всегда все знают, хотя стараются сделать вид, будто это так. Это называется «поддерживать статус», и из-за этого возникает большинство войн, опустошающих европейский континент.
— Я думаю, — сказал Бредон, привыкший к бессмысленным пассажам в речи отца, — что она глупая.
— Я тоже; но я этого не говорил.
— И грубая.
— И грубая. Я, с другой стороны, глуп, но редко когда груб. А твоя мама и не грубая и не глупая.
— Ая?
— Ты эгоистичный экстраверт самого необузданного свойства. Зачем ты надел ботинки, когда пошел бродить по грязи? Гораздо легче отчистить ноги, чем ботинки.
— Там чертополох и крапива.
— Истинно так, царь![89] Ага, я понял, где это. Возле ручья в дальнем конце загона… Это твой секрет у тебя в котельной?
Бредон кивнул, упрямо сжав губы.
— Не поделишься со мной?
Бредон замотал головой.
— Нет, вряд ли, — честно сказал он. — Понимаете, вы можете решить, что это надо запретить.
— Неловкое положение. Мой долг часто велит мне что-то запретить. Мисс Кверк думает, что я не должен никогда ничего запрещать, но я не чувствую за собой способности зайти так далеко. Интересно, что за чертовщину ты приволок. У нас были тритоны, лягушки и колюшки, а на головастиков сейчас не сезон. Надеюсь, что это не гадюки, Бредон, а то ты раздуешься и посинеешь. Я могу вынести всякую живность, но только не гадюк.
— Это не гадюки, — ответил его сын с пробуждающейся надеждой. — Хотя очень похоже. И я не знаю, что он ест. Вот что: если его можно оставить, вы не против на минутку зайти внутрь, а то вдруг он уползли из ведра.
— В таком случае, — ответил его светлость, — нам следует немедленно обыскать помещение. У меня нервы крепкие: но если он вдруг залезет в дымоход и выберется на кухню…
Лорд Питер поспешно последовал в котельную за своим отпрыском.
— Жаль, что вы всегда говорите о ребенке вообще, как будто все дети одинаковы, — сказала Гарриет слегка раздраженно, потому что она очень не любила, когда ей разъясняют ее обязанности, отвлекая тем самым от их исполнения. — Даже мои трое совсем разные.
— Матери всегда думают, что их дети особенные, — сказала мисс Кверк. — Но основополагающие принципы детской психологии едины для всех. Я занималась этой темой. Возьмем наш вопрос о наказаниях. Когда вы наказываете ребенка…
— Какого именно ребенка?
— Любого ребенка — вы повреждаете хрупкий механизм его взаимодействия с миром. Некоторые вырастают запуганными, некоторые ожесточаются, но в любом случае вы порождаете чувство неполноценности.
— Все не так просто. Не будем говорить о любом ребенке — возьмем моих. Если читать нотацию Бредону, он заупрямится. Он сам прекрасно знает, когда нахулиганил, и иногда предпочитает хулиганить и принимать последствия. Роджер — совсем другое дело. Я не думаю, что мы когда-нибудь будем сечь Роджера, потому что он ранимый, легко пугается и любит, когда взывают к его чувствам. Но он уже начинает ощущать некоторую неполноценность в сравнении с Бредоном, потому что его не секут. Я думаю, нам придется убедить его, что розги — это прерогатива старшего сына. Это сгодится, если только нам не придется сечь Пола.
