— Ани, ну ты чего? Руки совсем похолодели, — взял мою ладошку Этьен и поцеловал ее.
— Ты мне веришь?
Я слабо улыбнулась. Мой любимый... Он и правда делает все, чтобы мы были вместе. Я же вижу, как он последнее время морально выматывается. И могу лишь догадываться о том, что в действительности происходит, но вижу, как он оберегает меня от всего этого.
Ну почему я не какая-нибудь безбашеная попаданка, которая машет мечом, творит глупости, но все решает сама? Наверное, не будь я дочерью герцога, все было бы гораздо проще, но положение в обществе дает не только преференции, но и делает зависимым.
Как же отвратительно чувствовать себя разменной монетой в играх сильных мира сего!
— Тебе верю. — ответила я и положила ему на плечо голову.
— Кхм. — прокашлялся Сиар, явно чувствуя себя здесь лишним. — Пойду я, посмотрю на племянника, а то он, кажется, проснулся, — и вышел из беседки.
— Ты расскажешь мне о матери Леи?
— Видимо, конспираторы мы с бабушкой не очень хорошие, — вздохнул он и снова поцеловал мою руку.
— Ну почему же? Просто первую реакцию бывает сложно скрыть.
— Что ж, ты все равно должна знать. — Он потер переносицу. — Детей с таким даром, как у Леи, обычно ищут в раннем детстве — магия у них проявляется с самого рождения и скрыть ее маленький ребенок не умеет. С Мариам, матерью Леи, получилось иначе. Ее смогли обнаружить, только когда ей исполнилось пятнадцать лет, и в королевскую школу отправлять ее было уже поздно, а отдавать в чей-то род значило слишком кого-то выделить. На тот момент король такого себе позволить не мог. Сама Мариам была родом из глухой деревни, ни манер, ни умения держать себя в обществе. Ей наняли учителей, немного пообтесали и объяснили, что если она хочет и дальше жить в тепле и уюте, носить дорогие платья и ни в чем не нуждаться, то должна рожать детей тому, на кого укажет король. Звучит это цинично, но в случае с Мариам для короны это был наилучший вариант. Поначалу ее все устраивало. Дело дошло и до нашего рода. Она забеременела и внезапно исчезла, но оставила письмо, в котором поливала всю аристократию грязью и заявляла, что своего ребенка больше никому не отдаст. Мы долго ее искали, но след оборвался на одной из пограничных застав. Там выяснилось, что во время одного из набегов кочевников она была уведена в рабство. Искать девушку у степняков — самоубийственная затея, пришлось смириться, что они с ребенком для нас потеряны...
— .А оказалось, что она нашла на заставе себе мужчину, который получил ранение и был списан со службы. Он принял ее такой, какая она есть, вместе с не родившимся ребенком и непонятным даром. Скорее всего, он и помог ей замести следы и потеряться для вас окончательно. Жаль только, что у них не получилось прожить долгую и счастливую жизнь. — дополнила я его историю, ужасаясь тому, что пришлось пережить этой женщине.
Уверена, поначалу она была вне себя от счастья. Как же: из грязи в князи. Только за все нужно платить. И эта плата оказалась для нее слишком велика.
Я с шумом втянула носом воздух и заморгала, глядя в потолок беседки и пытаясь остановить готовые пролиться слезы. Я искренне сочувствовала Мариам. Но и осуждать кого-то. Кого? Короля? Мир? Нравы? Аристократов? Род Нанских? Слишком большой список. Но ведь это другой мир с иными моралью и законами. Да и на Земле, к примеру, суррогатное материнство в порядке вещей.
— Ты отец Леи? — от этой мысли все внутри похолодело.
— Нет. Мой младший брат. Но он погиб два года назад на магической дуэли, и Лея — единственный его потомок.
— Понятно.
— И если бы не ты, моя племянница так бы и осталась не найденной.
Мы немного помолчали.
— А ты уверен, что та Мариам, что появилась в прибрежной деревушке, и та, что сбежала от вас — одна и та же девушка?
— Уверен. Мои люди опросили в деревне всех. Есть детали, по которым безошибочно можно определить, что она та самая.
До этого мы не говорили о том, как проходило расследование, и теперь я об этом очень сожалела.
— А госпожа Лианем? Как она? Твои люди разговаривали с ней?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Я даже дыхание затаила, боясь услышать, что по моей вине с ней случилось что-то нехорошее — пират в порыве ярости вполне мог убить старушку.
— Разговаривали. Все с ней хорошо, — успокоил меня Этьен. — Хотел тебе раньше об этом сказать, но все как-то не было случая.
Я длинно выдохнула и невольно сжала его руку сильнее.
— А...
— А пиратское гнездо мы вычистили. Вернее, это сделал владетель тех земель.
Мои глаза расширились:
— То есть все пираты мертвы?
— Нет, конечно. Большинство отбывают срок в каменоломнях.
— А. Тарак?
Этьен грустно хмыкнул:
— Так и знал, что когда-нибудь ты о нем спросишь.
Я вглядывалась в лицо Этьена, пытаясь определить судьбу пирата, и мне очень не хотелось узнать, что его убили. Конечно, он преступник, но лично мне не сделал ничего плохого, даже спас однажды жизнь мне и моему не родившемуся сыну.
— .Этот бандит бежал перед самой казнью. Его должны были повесить, но ночью кто-то опоил стражу сонным зельем, открыл его камеру и вывел за пределы города.
У меня дыхание перехватило от осознания, что Этьен для меня сделал. В том, что это именно по его приказу был организован побег, я не сомневалась. Было в этот момент в его глазах что-то такое, что говорило: теперь я ему больше ничего не должен, и попадись он мне еще раз — убью.
Он подарил ему жизнь за то, что Тарак когда-то спас меня.
— Спасибо. — одними губами прошептала я.
И подумала, что в жизни все очень непросто и неоднозначно, но я хотела бы прожить ее с Этьеном.
— Ани, — он провел большим пальцем по моей щеке, стирая одинокую слезинку, — я тебя люблю, — и поцеловал, нежно, но требовательно, будто боялся, что что-то из сказанного им меня оттолкнет.
— И я тебя, — прошептала в ответ, когда он отстранился.
Нам помешал обеспокоенный голос Сиара:
— Аника! Малыш уже проснулся и собирается расплакаться!
Призывный крик младенца тут же подтвердил его слова.
Глава 27
Мерное покачивание кареты, в которой я ехала в оранжерею, и стук копыт по мостовой располагали к размышлениям. Прикрыв глаза, я вслушивалась в звуки города.
Весна уже прочно вошла в свои права, щебетали птицы, весело кричали дети.
Я поерзала, устраиваясь удобнее на мягком сиденье. Мне нравилось, что не нужно кутаться в теплые одежды, а уж отсутствие на голове чепца радовало неимоверно. Сейчас на ней красовалась симпатичная кокетливая шляпка, которую я заказа по личному эскизу. Оказывается, эта деталь гардероба может сильно повлиять на весь образ.
Мои цветочки в оранжерее радовали глаз, но работы по выведению действительно интересных сортов с устойчивыми признаками еще много. О том, что все это так и останется незаконченным, если мне придется снова выйти замуж за графа Сквонатти, думать не хотелось. Об этом индивиде вспоминать вообще было неприятно. Ведь в той встрече, как ни странно, больше всего меня резануло, что он даже не поинтересовался своим ребенком. Хорошо, что с тех пор он на моем горизонте больше не показывался, хотя и прошло уже полторы недели.
Но успокаивало это мало: еще пара дней, и он с полным правом заявится в дом графини, чтобы требовать восстановление своих прав. Мне остается только надеяться, что за это время старые интриганы обо всем договорятся и примут решение в мою с Этьеном пользу. Последнее время он выглядел озабоченным, и не оставалось сомнений, что переговоры проходят тяжело. Отец тоже был хмурым и иногда, задумавшись, пристально смотрел на меня. Это не прибавляло душевного спокойствия, но я продолжала надеяться на лучшее.
Вчера вечером, правда, и Этьен, и отец, на удивление, светились довольством, а Сиар подбадривающе улыбнулся и подмигнул в ответ на мой вопросительный взгляд. Меня упорно ни во что не посвящали, и куда дует ветер перемен, оставалось догадываться по таким вот нюансам. И ничего нельзя было с этим поделать — мужчины искренне считали, что оберегают меня от лишних потрясений, а что вся эта таинственность раздражает и заставляет волноваться еще больше, они понимать не хотели никак.
