— Ты прав, — Фиби вдруг поняла, что он совершенно прав. — Опал Джонсон не смогла дать своим сыновьям надежду, хотя они так нуждались в ней. А я не могу — или не хочу — избавиться от своей, даже если она стала бесполезным грузом.
— А что Карли?
— Карли это не волнует. Она относится к этому куда разумнее, чем я.
— У нее есть ты. Ребенок знает, что его любят, и это служит для него хорошей опорой.
«У него не было столь же безоговорочной любви, — напомнила себе Фиби, — но он сам сумел стать для себя опорой».
— Я пока не говорила ей о свадьбе. Скажу обязательно, но попозже, когда сама немного успокоюсь. Не думаю, что он вообще удосужился бы сообщить мне об этом, если бы не возможная задержка с выплатами на ребенка — из-за смены банка. Обмен долларов на евро и обратно.
— Значит, ты злишься, что он уезжает в Европу.
— Я вообще здорово рассержена. — «И немного удивлена своей реакцией», — подумала она. — Мне неважно, кто она. Ни одна женщина не обрадуется тому, что ее, как устаревшую машину, поменяют на модель Миззи. Особенно если учесть, что модель эта стоит намного дороже.
— Знаешь, затрат на нее потребуется тоже больше. В этом я даже не сомневаюсь.
— Хотелось бы верить. Вся эта история здорово повлияла на мое настроение, поэтому я и рассказала тебе о ней. Я нервничаю и от этого становлюсь немного агрессивной, — Фиби слегка улыбнулась, внимательно изучая профиль Дункана. — Тебе нравятся агрессивные женщины?
— Хочешь, чтобы я изучил этот вопрос?
— Именно.
Когда они наконец добрались до дома, Фиби решила, что прохладительный напиток может подождать. После того как все закончится, им потребуется хорошая порция охлаждающей жидкости. Ухватившись за галстук, который Дункан надел ради церемонии прощания, Фиби решительно потащила мужчину вверх по лестнице.
— Если не ошибаюсь, спальня наверху? В прошлый раз мы так и не дошли до нее.
— Направо, а затем прямо.
Оглянувшись через плечо, она уловила его взгляд.
— Готова поспорить, у тебя там очень мило. Вряд ли мы сможем уделить этому много внимания, но там наверняка очень здорово.
Затащив его внутрь, она мельком огляделась по сторонам. Высокие окна, яркие цвета и, что самое важное, большая железная кровать.
— Подожди-ка. — Повернувшись, она чуть ослабила узел на его галстуке. — Боюсь, как бы тебе не было больно.
— С каждой минутой я все меньше боюсь боли.
Посмеиваясь, она сдернула с него пиджак и откинула его в сторону. Затем стала подталивать Дункана к кровати — и так до тех пор, пока он наконец не сел. После этого она не спеша опустилась к нему на колени, так что ее строгая деловая юбка задралась на самые бедра.
— А теперь дай-ка мне свой ротик.
Она впилась в его губы, напрочь забыв обо всем, так что эмоции ее слились наконец в один горячий ком, не оставив места ничему, кроме всепоглощающей страсти. Пальцы скользили по его рубашке, расстегивая одну пуговицу за другой, и вот уже ладони Фиби касаются его обнаженного тела. И тут же она почувствовала, что дыхание его участилось.
Она позволила ему сорвать с себя куртку, а затем стащить через голову майку. Прикосновение его рук и губ заставило ее задрожать от наслаждения.
Быстрое движение его пальцев — и вот уже волосы ее благоухающей волной рассыпались по плечам. Еще мгновение, и его ладони жадно обхватили холмики ее грудей.
«Нежность и энергия», — думал он. Вся она была такой нежной и мягкой — и столь же страстной в своем желании.
Когда Дункан повалил ее на спину, с губ Фиби сорвался задыхающийся смешок. Стоило ей почувствовать на себе его руки и губы, и волна удовольствия накрыла ее с головой. Медленно, ласкающими движениями он начал спускать ее юбку с бедер — и дальше, вниз по ногам, сопровождая все это нежными поцелуями.
Ощущения следовали за ощущениями. Удовольствие оказалось таким глубоким, что она провалилась в него с головой, просто утонула в нем. А Дункан вытягивал ее на поверхность только затем, чтобы в следующую секунду вновь окунуть в это невыносимое блаженство.
Их влажные от пота тела сплелись в едином объятии. Жадные губы Фиби лихорадочно искали его рот. И вот уже она вновь сидит на Дункане, принимает его в себя — все глубже и глубже, с каждым ударом сердца.
Она двигалась долго и ритмично, и каждый раз, когда она отклонялась вперед или назад, его руки сжимали ее бедра. Даже в этот момент, когда тело его содрогнулось от безудержного желания и казалось, что просто невозможно думать о чем-либо еще, его невольно поразила красота этого женского силуэта.
Когда она наконец упала от изнеможения, просто растеклась на нем, с губ ее сорвался сладостный стон.
— Я забыла… — Она запнулась, пытаясь восстановить дыхание.
— А я нет. На этот раз я вспомнил. Одно снял, другое надел.
Фиби улыбнулась.
— Я не о том, хотя ты, конечно, молодец. Я хотела сказать, что совсем забыла, насколько мне нравится секс.
Голова его покоилась на ее плече, и ему оставалось только надеяться, что разум в конце концов вернется к нему.
— Рад, что смог напомнить тебе об этом.
— Бог мой, Дункан, я готова отдать что угодно за стакан воды. За полстакана. За один глоток.
— Ладно, ладно, не умоляй, а то я чувствую себя как-то неловко, — Перекатившись через нее, он встал с кровати, а Фиби удобно устроилась на животе.
— Ты настоящий герой, — пробормотала она в подушку и погрузилась в дрему. Слабая улыбка скользнула по ее губам, когда она вновь услышала его шаги.
Холодная вода пролилась ей прямо на спину, заставив в ужасе подскочить. Дункан!..
— Что такое? — он смотрел на нее с невиннейшей из своих улыбок.
— Ты сказала, что хочешь воды, но не сказала, где именно.
Встав на колени и не спуская с Дункана глаз, она забрала у него стакан. Затем сделала долгий, жадный глоток и улыбнулась:
— Очень забавно.
Одной рукой обняв Дункана за шею, она тянула его к себе, пока губы их наконец не встретились. После чего вылила остаток воды ему на голову.
20
Фиби слегка наклонилась к Дункану, когда тот остановил машину.
— Спасибо, что не бросил меня сегодня одну, — она сопроводила эти слова поцелуем. — Спасибо за секс. И спасибо за то, что довез до дома.
— Всегда рад помочь. Что касается второй части — жду в любое время.
— И еще одно спасибо, — она снова коснулась его губами, — за понимание. Я рада, что смогла вернуться домой раньше, чем та Золушка из сказки.
Он провел пальцем вокруг ее уха.
— Могу я рассчитывать еще на одно свидание, если куплю тебе хрустальные башмачки?
Рассмеявшись, она выбралась из машины.
— Знаешь, я ведь убеждала себя попридержать все это — в смысле наш с тобой роман.
— Правда? — Он тоже вылез из машины, так что теперь они стояли по обеим ее сторонам, друг напротив друга. — И почему же?
— Пытаюсь вспомнить. Видишь ли, я не хочу окончательно потерять голову.
— Полагаю, мы сможем что-нибудь предпринять.
«Поздно, — мелькнула у нее мысль. — Слишком поздно».
— Ты справляешься с этим куда лучше меня.
— С чем именно?
— С тем, что у нас есть.
В парке уже начали зажигаться огни, а вдоль улицы пролегли первые тени. Воздух был напоен ароматами цветов, высаженных под присмотром Авы. Из окна проехавшей машины выплеснулась пульсирующая мелодия «Дельта Блюз».
Все дело в этом мужчине, который стоял сейчас напротив нее, думала Фиби. Если бы не ее чувства к нему, вряд ли бы она обратила внимание на все эти детали. Они были для нее чем-то вроде эффектных ремарок в ее личной пьесе.
И она здорово тревожилась, поскольку не знала, каков будет финал.
— А тебе когда-нибудь разбивали сердце? Нет-нет, не отвечай, — быстро добавила она. — Вдруг это долгая история, а мне уже пора домой.
— Давай встретимся завтра вечером, и я расскажу тебе все о своем израненном сердце. О каждом отколовшемся от него кусочке.
— Много ли из них тебе удалось склеить?
— Хочешь знать? Соглашайся на встречу.
— Ты слишком привлекателен, и это меня пугает. — Вздохнув, она оглянулась на дом. — Завтра не могу — правда. Не хотелось бы так часто проводить вечера где-то на стороне.
— Тогда сама назначь дату встречи.
Фиби снова оглянулась на дом.
— На этой неделе, пожалуй, не выйдет. Карли в четверг играет в школьном спектакле, а в пятницу у них что-то вроде праздника…
— А мне можно с вами? — его пальцы нежно коснулись ее руки. — На спектакль?
Фиби невольно хихикнула.
— Знаешь, вряд ли тебе захочется возложить себя на алтарь простенькой школьной постановки.
— А почему бы нет? — улыбнулся Дункан. — Ставят «Золушку», не так ли? Карли — одна из ее злых сестриц.
