не буду пить кофе, – огрызнулась Юля.
– Почему? – ошалело спросила Агата, у которой стали зарождаться самые страшные подозрения.
– У меня горло болит, – ответила Юля, – нужен чай, а не кофе. Отстань от меня.
Юлия направилась к шкафу, стала доставать свои вещи: джинсы, майку, пиджак.
– Это просто немыслимо, – разгневанно причитала она, – развели, как ребенка… Ну смотрите, вам мало не покажется…
Агата молча смотрела на Юлины манипуляции, до нее стал доходить смысл произошедшего. У нее болит горло, и кофе она сегодня не пила. Это не просто меняло ситуацию, это переворачивало все с ног на голову. И ставило Агату перед нерешенной проблемой. Через час Андреас придет сюда с деньгами, а Юлия жива и почти здорова, если не считать простуды. И что тогда? Еще чуть-чуть, и Агата окажется бессильна что-то изменить в этом новом, чудовищном сценарии. Что же делать?
– Юля, не кипятись, присядь, я заварю тебе чаю, раз уж ты не можешь пить кофе. Мы посидим и поговорим. А потом придет Андреас.
– Я немедленно ухожу! – рявкнула Юлия.
– Прошу тебя, не делай этого сейчас, подожди, когда придет Андреас. Ты должна его выслушать.
Агата тянула время, лихорадочно соображая, что предпринять. Свои настойки перед уходом из квартиры она надежно спрятала под платяным шкафом и изъять их оттуда в присутствии Юлии было совершенно невозможно. Юлю под любым предлогом нужно было отправить на кухню.
– Я не буду никого ждать, я в шоке от того, что произошло, – бросила Юля, – передай своему брату, что так нормальные люди не поступают. Если он солгал мне в этом, значит, обманул и во всем остальном. Теперь я в этом уверена!
– Юля! – Агата попыталась схватить Юлию за руку. – Прошу тебя – дождись Андреаса! Он ни в чем тебе не лгал!
– Неужели? Тогда ты объясни, зачем было нужно все это вранье насчет твоей смерти? Насчет того, что я уеду по твоим документам?
– Ты и сейчас можешь уехать по моим документам, – нашлась Агата, – это я просила его сказать, что я умерла. Я не хотела вам мешать.
– Тогда какого хрена ты сейчас сюда приперлась?! – взревела Юлия Донич.
И в этот самый момент перед внутренним взором Агаты встала картинка: простая, можно сказать, бытовая. Немытая чашка из-под кофе в раковине. Если у Юлии болит горло и кофе выпила не она, то кто?
Агата бросилась в кухню. Нет, она не ошиблась, в раковине стояла чашка из-под кофе, на которую она теперь смотрела застывшим взглядом. В этой чашке в данный конкретный момент сконцентрировалась информация обо всей вселенной. В мире не было ничего важнее этой самой чашки. Простой белой посудинки с каким-то шутливым рисунком. Все тело Агаты словно одеревенело, из-за внезапного спазма она не могла сглотнуть. Нет, поверить в это невозможно, немыслимо. Андреас не пьет кофе, он его не выносит. Это просто Юлия, засранка, не вымыла чашку, оставшуюся с вечера. От этой мысли спазм стал разжимать свою мертвую хватку, и на смену ему пришло лихорадочное возбуждение. Агата должна решить все сейчас, одним-единственным ударом. Если все не произойдет в ближайшие одну-две минуты, ей придется распроститься не только со своей тщательно выпестованной мечтой, но, очень возможно, и со свободой. Только один удар, который лишил бы Юлию сознания. А за время ее отключки Агата успеет добраться до своей тайной аптечки, наполнить шприц для инъекции. Сделать все чисто уже не получилось. Теперь у нее одна задача – исправить ошибку, пока не поздно. Пока Юля не вышла из квартиры. Взгляд Агаты стал метаться по кухне в поисках подходящего предмета, и с каждой секундой отчаяние делало шаг ей навстречу – ничего, ровным счетом ничего не попадалось на глаза. Какая-то мысль мелькнула в сознании, но тут же потухла. Агатой начинала овладевать паника. До ее слуха доносился смутный шум из спальни, стук швыряемых предметов: Юлия явно собиралась уходить. Был и еще один звук. Настойчивый, неумолимый, раздражающий… Или спасительный? В одно мгновение глаза Агаты метнулись к стене, на которой висели громоздкие, несуразные деревянные часы, которые она никак не решалась выбросить только потому, что их когда-то подарила мама. Ей потребовалось не более десяти секунд на то, чтобы снять их с петли, и, когда Агата ощутила их тяжесть, в нее вновь стала вливаться надежда. Зайти в спальню с таким сюрпризом будет чистым безумием, Юлия все-таки не инвалид и не полоумная, она станет защищаться. Нужно было дождаться, когда бывшая невестка выйдет в прихожую. Агата замерла. Это будет хороший удар. То, что нужно. А потом она решит, что делать дальше. Потом она распорядится своим тайником. Потом она подумает, как избавиться от тела… Главное… Она не успела додумать последнюю мысль, потому что в проходе показалась Юлия. Она не желала смотреть на бывшую родственницу, всем своим видом показывая решительность и презрение к обманувшим ее людям. Обуваясь, она стояла к Агате спиной. Лучшего нельзя было и придумать.
Илья приехал к дому первым. Пока он был в пути, позвонил Влад, сообщил, что человек, которому стало плохо в зрительном зале, скончался еще до приезда «Скорой». В кинотеатре переполох, вызывают полицию.
– Это хорошо, это правильно, – одобрил Илья и отключился.
Он дал себе десять секунд на то, чтобы принять решение: ждать Пашу или ворваться в квартиру самому? Паша представитель власти, и с ним могли возникнуть осложнения. Зачем он вообще ему позвонил? Это надо было сделать позже. У кодового замка подъезда Илья замешкался и потерял еще какое-то время. Слава богу, жильцы дома сновали туда-сюда даже днем.
У квартиры № 81 Илья на секунду замер, прислушался. Никаких звуков. Он осмотрел замок, прикинул, какой ключ из связки мог бы подойти, и остановил свой выбор на маленьком серебристом. Сунул его в замочную скважину – ключ вошел легко, провернулся послушно. В квартире царила тишина. Илья не стал захлопывать дверь: с минуты на минуту должен был появиться Паша. Осторожно ступая, он дошел до середины прихожей, оглянулся по сторонам. В кухне никого. Еще несколько шагов – по правую сторону от него открылась гостиная – убранная, без малейших признаков беспорядка. И тоже совершенно пустая. Далее по коридору были двери в ванную и туалет и узенькая арочка: она обозначала вход в спальню. Вот там что-то происходило. До Ильи донесся явственный звук закрывающегося ящика, потом какой-то хлопок, шуршание… Он резким толчком открыл дверь.
Свет неприветливого осеннего дня едва проникал в окно, почти полностью занавешенное тяжелой серо-зеленой шторой. Из работающего на низкой громкости телевизора доносились звуки батальной
