скоту начинают давать сено; второй зимний (
guran) — день прибавляется на скачок дикого козла; третий зимний (
buga) — день прибавляется на скачок дикого оленя, начинает таять снег под порогом жилища. В этой системе Новый год начинался с месяца «баран» (
xusa)[655].
Итак, древний народный календарь монголов включал в себя год как цикл из четырех или двух сдвоенных сезонов, 12 лунных месяцев, по три в каждом сезоне. Названия месяцев ассоциировались с различными особенностями природы (климата, ландшафта, животного мира), подмеченными и усвоенными древним человеком. Началом года считалось либо зимнее солнцестояние, либо осеннее равноденствие — и то и другое уже было достоянием накопленных веками астрономических знаний.
XIII век был временем великих перемен и новшеств в жизни монгольского общества: век объединения монгольских племен под эгидой Чингисхана и создания первого единого государства, век захватнических походов, превративших Монголию в мощную империю своего времени. Это был век и многих культурных инноваций и достижений. В XIII в. у монголов появилась письменность, заимствованная у уйгуров и восходящая в своих первоистоках к арамейской графике: состоялось первое знакомство с буддизмом, шедшее как минимум по четырем каналам — через киданей, уйгуров, тангутов и китайцев. К числу важнейших культурных инноваций этого века следует отнести и принятие монголами нового календаря — двенадцатилетнего звериного цикла, заимствованного скорее всего от уйгуров, влияние которых во всей системе государственного делопроизводства на первых порах существования монгольской империи было весьма значительным. Официально этот календарь был введен в Монголии в 1210 г.[656].
Первый памятник монгольской исторической литературы — хроника 1240 г. «Сокровенное сказание» — уже ведет хронологию событий по новому календарю: год курицы (1201), год мыши (1204), год коровы (1205)[657].
Со временем этот календарь испытал сильное китайское и тибетское влияние[658]. Первое началось вскоре после завоевания монголами Китая и появления в Пекине монгольских правителей, которые стали строить быт двора и налаживать государственный аппарат по отработанному веками китайскому образцу. В 1267 г. была проведена вторая реформа монгольского календаря, и год стал начинаться, как в Китае, с первого весеннего месяца[659]. Тибетское же влияние было естественным следствием распространения ламаизма в форме желтошапочной секты Гелукпа. С конца XVI в. (см. ойратскую анонимную хронику «История Убаши-хунтайджи и его войны с ойратами», 1587), а особенно в первой половине XVII в. в монгольских письменных памятниках начинают появляться наряду с названиями зверей элементы и соответствующие им цвета, игравшие столь важную роль в тибетском цикле[660].
Монгольский двенадцатилетний цикл, как и китайский, начинался с года мыши в отличие от тибетского, который начинался с года зайца. Последовательность и наименования годов были следующими: 1) мышь (хулгана), 2) бык (ухэр), 3) тигр (бар), 4) заяц (туулай), 5) дракон (луу), 6) змея (могой), 7) лошадь (морь), 8) овца (хонь), 9) обезьяна (мэчин), 10) курица (тахиа), 11) собака (нохой), 12) свинья (гахай).
Помимо обозначения годов через названия животного цикла они имели еще ряд добавочных характеристик. Во-первых, годы делились на твердые (мужские) и мягкие (женские); это их качество соблюдалось в последовательном чередовании мягких и твердых годов друг за другом. Годы мыши, тигра, дракона, лошади, обезьяны, собаки всегда были мужскими (твердыми) годами. Соответственно годы быка, зайца, змеи, овцы, курицы, свиньи — всегда женскими (мягкими). С этой точки зрения годы быка и зайца правильнее было бы именовать годами коровы и зайчихи, как это предлагает Д.-Б. Жигмитов[661] и как действительно иногда делается в разного рода литературе. Однако в наименованиях годов, несмотря на их деление на мужские и женские, не заложено зоологического подтекста. В понятиях «твердый» и «мягкий» более важным является мировоззренческий аспект их соотношения с оппозициями «счастливый-несчастливый», «удачный-неудачный», «легкий-тяжелый», чем «мужской» и «женский».
Рис. 41. Банд хорло — магическая диаграмма в виде металлический бляхи. Из фондов ИИФФ, Новосибирск.
В системе бытовых календарных примет у монголов это прослеживается неотчетливо, лишь иногда в памяти информантов всплывают какие-то отрывочные представления о том, что год зайца (женский) был несчастливым для скота и в этот год часто бывали бескормица и надеж. Г.Н. Потанин приводит аналогичные приметы аларских бурят: год коровы — холод, год змеи — засуха[662]. Возможно, эти туманные реминисценции — отголоски традиционного сезонного календаря кочевников, поэтому они и оказались забытыми, постепенно вытесненными развитой ламаистской системой гаданий и предсказаний на все случаи жизни. Но в том же двенадцатилетнем животном цикле алтайцев (телеутов) архаические следы сохранились намного дольше и были зафиксированы еще в начало XX в. По представлениям алтайцев, годы мыши, тигра, зайца, дракона, лошади, барана считались легкими, счастливыми, а годы коровы, змеи, обезьяны, курицы, собаки, свиньи — тяжелыми, несчастливыми[663]. Последовательность в чередовании годов здесь нарушена и отличается от монгольской, китайской, тибетской, но возможно, что эта неточность также объясняется традицией, уже утраченной к моменту получения этой информации.
Гораздо дольше у монголов сохранялось представление о счастливых и несчастливых днях. Они не чередовались так последовательно, как годы, и вовсе не обязательно присутствовали в каждом месяце, но, если по астрологическим вычислениям какой-либо день получался несчастливым, его просто объявляли несуществующим и отменяли, пропуская соответствующий порядковый номер в месяце. Чтобы, тем не менее, в месяце не оказалось недостатка дней, какой-либо другой день просто удваивался.
Во-вторых, годы обозначались с помощью одного из пяти элементов мироздания (они же «пять стихий» китайской натурфилософии): дерево (модо), огонь (гал), земля (шороо), железо (тэмэр), вода (ус, усан). Каждая из стихий имела определенное цветовое соответствие: дерево — синий цвет, огонь — красный, земля — желтый, железо — белый, вода — черный[664].
Цвет и элемент были взаимозаменяемы при характеристике года. Один и тот же 1916 год мог быть обозначен как год огня-дракона, или год красного дракона. Стихия и соответственно цвет охватывали собой два года цикла подряд: отсюда 1906 г. — год красного (огня) коня, а 1907 г. — год красной (огня) овцы и т. д., причем мужские годы всегда были четные, женские — нечетные.
С помощью тех же 12 животных в Монголии часто обозначали и 12 месяцев года, причем месяцем мыши называли тот, который примерно соответствовал нашему декабрю[665]. Отсюда — термин «восточный Зодиак», иногда встречающийся в научной литературе.
Еще более интересным представляется «суточный Зодиак» Монголии. Сутки у монгольских кочевников делились на 12 сдвоенных часов, каждый из которых обозначался именем одного из животных цикла: час мыши (0–2), быка (2–4), тигра (4–6), зайца (6–8), дракона (8-10), змеи (10–12), лошади (12–14), овцы (15–16), обезьяны (16–18), курицы
