А продвинулись они далеко. Начиная с двадцать первого года, кошмаром британских флотоводцев был внезапный, никем не отслеженный прорыв крупной корабельной группировки к острову, к драгоценной и очень уязвимой метрополии, к матери всех британцев. Поэтому – Британия всегда имела самое большое количество патрульных самолетов на душу населения, и Британия же имела так называемый москитный флот. Быстроходные, плохо вооруженные, постоянно патрулирующие море скорлупки – увидев корабельную группировку противника, они могли только сообщить о ней и погибнуть с честью. Начиная с восьмидесятых годов – кошмар британцев изменился, теперь их кошмар выглядел так: все четыре балтийских ударных авианосца вместе с десантными кораблями, парой линкоров соединяются с двумя – тремя ударными авианосцами, тайно прошедшими Северным морским путем – и вся эта лавина обрушивается на Великобританию, буквально проламывая заградительную завесу из двух – трех авианосцев и стольких же линкоров. Великобритания не могла одновременно контролировать судоходство в отдаленных районах мирового океана и защищать крупными силами метрополию, она не могла быть сильной везде – а вот русские, имея огромную и чисто сухопутную державу могли себе позволить оставить свои берега без прикрытия и сколотить сильную ударную группировку, сведя в нее шесть – семь авианосцев. Поэтому – оборонительная доктрина Великобритании базировалась на возможности быстро поднять с аэродромов до нескольких сотен средних и тяжелых самолетов, вооруженных ПКР и нанести по флоту противника ракетный удар. И ракеты – создавались именно для противодействия русскому флоту.
Ракеты, которые сейчас летели в североамериканскую авианосную группировку, были секретными и массированно применялись впервые, вряд ли бы англичане решились на свою авантюру, не будь их у них и не будь они уверены в том, что эти ракеты – лучшие. Русские прикрывали свои корабли мощнейшей зенитной артиллерией, единым калибром которой был не двадцать, а тридцать миллиметров. Причем это были не авиационные, облегченные пушки – а флотские, специально разработанные для флота на основе снарядов для сухопутной боевой машины пехоты. До шести тысяч выстрелов в минуту с автоматическим наведением по РЛС снарядами, весом по килограмму каждый – вот с чем пришлось бы иметь дело британским ракетам. Сплошная завеса стали, которую не преодолеть. Поэтому – британские ракеты были бронированными, а боеголовка – была прикрыта корпусом из сплава стали и вольфрама, а не углепластика, как на североамериканских ракетах. Даже без заряда взрывчатки такая штука, попав в корабль на скорости несколько километров в секунду, могла наделать дел – но в них еще был и заряд. И конечно – такую ракету невозможно было остановить ни очередями Вулканов и осколками снарядов, ни помехами – ее система управления была слишком примитивна, чтобы сбить ее с толку помехами. Только физический очень сильный удар, например прямое попадание снаряда итальянского 57 миллиметрового или шведского 40 миллиметрового автомата могло ее уничтожить.
Все девять ракет одновременно влетели в огненный вихрь. Они не маневрировали, не пытались уклониться, как русские или североамериканские ПКР последних моделей с функцией искусственного интеллекта. Они тупо летели вперед, как рыцари в тяжелых доспехах, принимая на себя удар за ударом. Раз за разом, североамериканцы добивались прямых попаданий, осколки от разрывов били градом – но ракеты продолжали лететь.
Одна из ракет не выдержала, когда до цели оставалось восемнадцать миль, прямое попадание пятидюймового снаряда разорвало бронированные топливные баки – и над морем полыхнула желтая вспышка. На девяти милях не выдержала шквала огня вторая ракета, на шести – третья. Когда до кораблей группировки осталось меньше двух миль – шквальный заградительный огонь открыли Вулканы, их было семь единиц, из них четыре находились с атакующего борта. Буквально у самой цели им удалось подорвать одну из ракет, она взорвалась в нескольких десятках метров от палубы авианосца. Но остальные – долетели и попали в цель.
Если бы это были корабли пятидесятых – шестидесятых годов постройки – с ними бы ничего не случилось. Тогда строили как надо, с внутренними бронированными переборками, русские клали на борта многосантиметровый путиловский прокат, да и североамериканцы не отставали. Линкор типа Айова вероятно и не заметил бы попадания пяти ракет, ведь он создавался для артиллерийского боя, в котором корабль должен был оставаться на плаву с десятками попаданий! Но увы – это были современные корабли, "паромы", как презрительно называли их старые морские волки, списывающиеся на берег, чтобы не плавать на этих опасных с их точки зрения корытах. И увы – старые морские волки оказались правы.
Одна из ракет попала почти в геометрический центр крейсера УРО Флинт, едва не переломив его пополам. Когда его строили – выбрали проект, который был дешевле всего, ведь строили по конкурсу, а не на Его Императорского Величества Адмиралтейских верфях. В итоге – переборки были уже укрепленными, а не бронированными, критически важные системы корабля не были продублированы, вместо двух винтов с независимым ходом – был только один. Когда крейсер модернизировали под систему AEGIS – перетяжелили надстройки антеннами, и чтобы он не валился на волне – убрали изрядное количество брони с надстроек. Вот такой флот был у нации, мнящей себя великой, но ни разу не участвовавшей в по-настоящему серьезной заварухе на море, если не считать второй тихоокеанской, когда схватывались с японцами – но это были отдельные схватки, а не грандиозное морское сражение. За все за это – предстояло теперь расплатиться.
Ослабленный корпус – ракета в буквальном смысле слова переломила пополам – корабль не разломился, но корпус дал трещину и теперь мог разрушиться в любой момент. От удара – встала одна из турбин, ее просто сорвало с креплений, через минуту – остановилась и вторая, корабль капитально потерял ход. Но это было ничто по сравнению с тем, что произошло с авианосцем.
С атомным авианосцем.
Британцам повезло и сильно. Первая ракета – угодила прямиком в остров, еще немного – и она промахнулась бы, но – повезло. Вторая ракета – угодила в кормовую часть, особо серьезных повреждений не причинив. Третья ракета – причинила самые страшные повреждения, она проломила борт как игла, листок папиросной бумаги – и ударила в один из трех ядерных реакторов, ничем не прикрытых…
Почти мгновенно погибли все, кто в этот момент находился в машинном отделении. Радиоактивный пар с температурой под пять сотен градусов сварил их за доли секунды. Пара было много – и он рванулся вверх, проходя палуба за палубой, опрокидывая готовые к подъему на главную палубу самолеты, сшибая с ног и мгновенно убивая людей – чтобы умереть, достаточно было сделать один вдох. Меньше повезло тем, кто в этот момент был на главной палубе – они прыгали в воду и не понимали, что были обречены умереть, не сейчас так потом. Каждый из них – за считанные секунды получил смертельную дозу радиации и ожоги, которые никогда не заживут.
Потерявший ход, искореженный, горящий стальной исполин тонул долго. Только через четыре часа, проходивший мимо британский лидер эсминцев – сжалился над полумертвым гигантом и затопил его торпедным залпом. А может быть – он просто не хотел, чтобы во все стороны распространялась радиация.
Там, где еще несколько часов назад был полностью перекрытое направление подхода к североамериканскому континенту – сейчас была зияющая дыра. И в эту дыру – прикрытая палубной и береговой авиацией ринулась развивать успех едва ли не треть британского флота, включая четыре тяжелых десантных корабля и два авианосца – Кинг Эдуард и Куин Виктория. Остановить их было некому – территориальные части, расквартированные в Британской Канаде, вместе с прибывшими для проведения учений частями Королевской морской пехоты – перешли в наступление.
22 июня 2012 года
Вашингтон, округ Колумбия
Войну я встретил можно сказать на своем рабочем месте – мне было приказано ждать дальнейших указание, не высовываться – и я добросовестно делал и то и другое. Утром я проснулся, побрился, съел морской салат, выпил две чашки чая и отправился на работу. На работе – я только успел просмотреть половину из тех документов, что скопились, ожидая меня – как вошел Мишо. Белый как мел.
– Что? – только и сумел спросить я
Почему то сразу подумалось, я это потом вспомнил – сразу подумалось, убили Президента. К этому все шло, чем-то подобным должно было кончиться. Углубляющийся раскол страны, взаимная ненависть, проявляющаяся самым экстремальным образом, вооруженные конфликты. Мало кто задумывался, что меньше чем за десять лет Североамериканские соединенные штаты из страны с профицитом бюджета превратились в банкрота. Что-то подобное должно было произойти, ненависть должна была выплеснуться – а для этой страны покушение на Президента является почти что обыденностью, страшной – но обыденностью. Марианна рассказывала – сколько покушений им удалось предотвратить.
