Абсолютно бездушный женский голос (как у робота) проговорил в телефонную трубку:
– Вы приглашаетесь на встречу к заместителю премьер-министра сегодня в двадцать три ноль-ноль. Кто принял сообщение?
Заместитель премьер-министра с поэтическим именем Михаил Юрьевич начал встречу без предисловий.
– Олег, отель надо уступить вновь созданному совместному предприятию. За тобой сохраняется значительная доля.
Он выглядел уставшим, его нежелание смотреть в глаза и виноватые нотки, слышавшиеся в голосе, подтверждали, что разговор ему неприятен, он выполняет навязанную ему волю.
– Михал Юрьич. – Я пытался казаться дружелюбным и чуть наивным. – Я согласен.
Он удивленно взглянул на меня, вероятно ожидая возражения или даже категорического отказа, но я невозмутимо продолжил:
– Не удивляйтесь, Михал Юрьич. Раз уж именно вы решили поговорить со мной на эту тему, значит, вопрос рассматривался на самом высоком уровне. А если так, то моего согласия не избежать. Ни вам, ни мне. Но я прошу вас объяснить только одно. Почему? Что я сделал не так? За что меня лишают собственности? Должны же быть в стране правила игры, принципы, наконец! Как мне и таким, как я, работать дальше?
И заместитель премьер-министра наконец заговорил. Заговорил так, как и положено заместителю премьер-министра, слова которого, вполне вероятно, записывает невидимый нам магнитофон.
– Комиссия подтвердила инвестиции твоих партнеров по отелю. – Он поднял указательный палец, предупреждая мои возражения. – И никто, я подчеркиваю, никто не доказал обратного и даже не попытался это сделать. Так чего же ты хочешь?
Антон, как и следовало ожидать, в очередной раз предал меня. Я проиграл и обязан признать поражение.
– А пригласил я тебя затем, чтобы сказать, что к тебе лично и к твоим компаниям претензий нет. Пока. Но в случае возможных возражений могут возникнуть непредвиденные проблемы.
Я не сдержался:
– Что значит «пока»? – Я знаю, что нельзя задавать такие вопросы чиновникам.
Михаил Юрьевич решил не отвечать на реплику, как бы подчеркивая мою слабость.
– Ознакомься с проектом решения правительства.
Первый пункт начинался со слов «удовлетворить ходатайство (далее шло название холдинга) о передаче имущественных прав на строящийся пятизвездный отель во вновь создаваемое совместное предприятие с сохранением доли в размере 5 %». Круто. Он назвал это «значительной долей».
– Мне необходимо проконсультироваться с юристами. Отложим подписание на завтра?
Заместитель премьера ответил вопросом на вопрос:
– Как ты думаешь, почему я назначил встречу на такой поздний час? – И сам же ответил: – Потому что документ должен быть подписан до утра. Юристы или кто-то еще нам ни к чему.
Они опасаются дядю Женю, определенно, тот бы что-нибудь придумал.
– Торг неуместен? – усмехнулся я.
– Правильно понимаешь, – кивнул Михаил Юрьевич.
– И все-таки я не могу это подписать. Поймите... – но мой визави жестко остановил меня:
– Я сказал, Олег, претензий к тебе пока нет. Но они могут появиться в любой момент. Ты понял?
Я молча подписал документ.
– Спасибо, Михал Юрьич. – Он опять удивленно взглянул на меня, я пояснил: – За школу. Побывав у вас, я получил бесценный урок.
Михаил Юрьевич улыбнулся; никогда раньше я не видел его улыбки.
– Хочешь совет, Олег? Получше присмотрись к тем, кто тебя окружает. До свиданья.
Я вышел на крыльцо здания правительства. Помпезное, широкое, важное и самодовольное крыльцо, без особых архитектурных выкрутасов. Строгие гранитные ряды ступенек, тяжелый и пузатый козырек. Безразличный милиционер вернул мне паспорт и вычеркнул из списка. Я поймал себя на мысли, что милиционер – не первый, кто это сделал. Несколько минут назад меня вычеркнул М.Ю., еще раньше – Антон. Теперь наступила очередь дяди Жени, и для этого у него были все основания.
Подпись на постановлении правительства Евгений Ильич расценил как проявление трусости.
– Даже если бы они тебя посадили, – разочарованно говорил в трубку дядя Женя, – разве я тебя не вытащил бы? Надо было придумать возможность, схитрить, притвориться, сделать что-нибудь еще, но не подписывать.
– Послушайте, дядя Женя, это бесполезно, вопрос уже был решен, – оправдывался я, но дядя Женя повесил трубку, не дослушав.
Я взглянул на часы – было далеко за полночь. На площади перед зданием правительства тускло светили фонари, но их усилия были тщетны. Город накрывала беспросветная и беспощадная мгла.
– Куда, Олег Александрович? – обратился ко мне водитель.
«Надо его уволить, – подумал я, – Сашка никогда не задавал таких вопросов. Просто молча ждал указаний».
– Вперед, – ответил я.
– Вперед? – переспросил водитель, и сам же ответил: – В смысле – назад, домой?
«И ты туда же, – мысленно огрызнулся я и про себя повторил: – Вперед, в смысле назад».
Меня осенило. Заснуть сегодня я не смогу, определенно. Значит, надо напиться, попытаться забыть, хотя бы на время, весь абсурд моей жизни. И поможет мне Лиля.
Ее мобильник долго не отзывался, наконец я услышал настороженный и при этом неестественно бодрый голос.
– Олег? Почему так поздно, что-то случилось?
– Случилось. Я еду к тебе, одевайся, поужинаем.
– Н-н-но... я ... не могу. Я спала, устала сегодня.
– Ты мне нужна, очень. Хочу тебя видеть.
На другом конце повисла долгая мучительная пауза.
– Что же делать? – задумчиво произнесла она. Неожиданно в телефоне раздался совсем другой голос, мужской. – Лиля, ну ты скоро? Я замучился ждать!
Мне показалось, что кровь вскипела в моих жилах.
– Ты не одна?
– Ну вот, блин, – злобно проговорила она, обращаясь к хозяину мужского голоса. – Убери лапы, болван! Не мог минуту помолчать!
Я, как истукан, выслушивал их перебранку. Наконец она обратилась ко мне:
– Да, Олег, я не одна. Давно хотела тебе сказать, но не решалась. Прости, если сможешь.
Я нажал кнопку сброса звонка на телефоне – говорить было не о чем. Все правильно, люди должны вовремя вычеркивать чужих из своей жизни.
Я растерялся. Оказалось, что я абсолютно одинок. Нет никого, кто хотел бы и мог меня выслушать, просто пожалеть. Поверьте, я не нытик и не маменькин сынок, но иногда, в такие минуты...
От жалостливых мыслей отвлек водитель.
– Может, девочек снять, Олег Александрович? Они помогут поднять настроение, – не умолкая говорил он, боясь, что я его перебью. – Есть на примете две студенточки.
– Студенточки? – машинально переспросил я.
– Ну да, это же лучше, чем обычные проститутки! – оживился он, почему-то решив, что меня заинтересовала эта тема. – Они работают не каждый день, как профессионалки, а так, подрабатывают. Поэтому не такие затасканные. И разговор поддержать могут, учат же их чему-то в институтах.
