– Он интеллигентный, эрудированный и такой, не знаю даже как сказать, вальяжный что ли. С бородой.
Мы прыснули от смеха.
– Глупая ты, Наташка, – отсмеявшись, сказала я. – Бородатые мужчины меня никогда не интересовали.
– Посмотрим, – хитро улыбнулась она.
Владелец галереи, Андрей Андреевич, произвел на меня весьма благоприятное впечатление.
– Извините за любопытство, у вас есть сын? – Не удержалась я от бестактного вопроса.
– Да, есть, Андрей. – Владелец галереи, конечно, не ожидал такого начала разговора и очень удивился. – Но он живет в другом городе, с матерью.
– Простите за излишнее любопытство, но мне показалось, что вы обязательно назвали бы сына Андреем, – улыбнулась я.
Андрей Андреевич рассмеялся, громко и от души. Так, наверное, смеются люди, не отягощающие себя житейскими или моральными проблемами.
– Я понимаю, – жизнерадостно ответил он. – Семейная традиция, из поколения в поколение, решил ее не прерывать.
Он действительно начинал мне нравиться – мягкий, добродушный, спокойный. Только сейчас я поняла, как устала от издерганных, вечно озабоченных делами, холодных мужчин. Говорил он неспешно, так, будто рассказывал увлекательную историю; и я невольно заслушалась.
– Я покажу вам картины самых модных сейчас художников. А если вы пожелаете, то сможем попасть в мастерские и увидеть, как пишутся картины. Это, я вам скажу, очень занятно. – Он говорил спокойно, не торопясь, чуть-чуть нараспев.
От Андрея Андреевича исходили теплые и приятные волны. Его низкий бархатный голос успокаивал, создавая ощущение уюта. Интересно, какой он без бороды?
Разумеется, я спонсировала открытие выставки. Ради искусства.
Собираясь на открытие вернисажа, я подумала об Олеге. Несколько месяцев не слышала его голоса. Папино разочарование, да и мое собственное, видимо, стали причиной нашего отдаления друг от друга. Я невольно сравнила Олега и Андрея Андреевича, сама не понимая почему. Олег – высокий, подтянутый и жилистый. А Андрей (про себя я называла его без отчества) немножко рыхловат. Олег строг в одежде, всегда в ослепительно белоснежной сорочке, в тщательно подобранном галстуке и, как правило, в очень дорогих и идеально начищенных туфлях. Его наряд настолько безупречен и строг, что выглядит, как броня. Андрей же, напротив, абсолютно доступен – в джинсах и уютном свитере. В его образе ощущалась раскованность, свобода самовыражения и даже романтичность.
Я нисколько не стыжусь своих рассуждений. Никто из них не является моим мужчиной. Я же Антона с ними не сравниваю.
Мои размышления прервала Наташа, войдя в кабинет.
– Принесли вот, от Олега Александровича. – Она протянула мне пакет с документами.
– Спасибо, – я отложила пакет в сторону, дождалась, пока Наташа выйдет, и лишь потом раскрыла его.
Это был годовой отчет холдинга; близился конец года, и Олег решил проинформировать нас о состоянии дел. Меня чуть не стошнило от обилия цифр. Первым моим желанием было просто захлопнуть папку. Но что-то удержало взгляд. Да, графа «Прибыль/убытки». На многих строчках стояли минусы, минусы, минусы. И внизу в графе «Итого» была указана фантастическая цифра с минусом во много «млн дол. США». Не надо быть бухгалтером и экономистом, чтобы понять, что холдинг в убытке.
Тревога, охватившая меня, не давала сосредоточиться. Наверняка такой же отчет получил и папа, значит, вскоре должен последовать звонок от мамы.
– Доченька, сегодня ужинаете у нас. – Мама, как всегда, озабочена заполняемостью наших желудков.
– Хорошо, мама.
– А Антон придет? – осторожно спросила мама.
– Нет, у него работа.
– Ну и ладно, – мама облегченно вздохнула.
Вскоре, заехав домой и забрав сына, я прибыла к родителям.
Естественно, первый вопрос папы касался моего материального благополучия.
– Все в порядке, магазин дает неплохой доход, на карманные расходы хватает, – отчиталась я. – Все остальное решает Антон.
– У тебя такой маленький доход, что хватает только на карманные расходы? – удивился папа.
– Нет, папа, у меня такие расходы.
– Что ты понимаешь, – встряла в разговор мама, одновременно стягивая с Павлика куртку. – Ты знаешь, что сейчас не положено появляться в обществе дважды в одном и том же наряде?
– И сколько же стоит одно платье? – обратился ко мне папа.
– Сто долларов! – ответила мама вместо меня.
– И даже больше, – добавила я.
– Так сколько же? – продолжал настаивать папа.
– По-разному, доходит до тысячи. Дороже стараюсь не покупать.
Папа даже крякнул от удивления, а мама поперхнулась.
– А получается, – иронически спросил папа, – дороже не покупать?
– Не всегда, – честно призналась я.
– Судя по последним статистическим отчетам, средняя зарплата по стране немногим больше ста долларов, – укорил он меня.
Они такие умные, включая моего папочку. Пошел бы да купил себе что-нибудь на сто баксов.
– Знаешь, папа, сколько стоит твой плащ? Пятьсот. Дешевле только барахло.
– А где же одеваются простые люди? – продолжал удивляться папа.
– Там же, на барахолке. – Не люблю, когда обсуждают мои расходы. – Я тебе удивляюсь папа. Ты видел годовой отчет Олега? Там речь идет о миллионах долларов, но это почему-то тебя не беспокоит.
– Это совсем другое дело, дочка. Бизнес, предприятия, инвестиции.
– А знаешь, сколько стоит загородная резиденция холдинга, картины?
– Ну, хорошо-хорошо, давай не будем спорить, – стал мириться папа, но все-таки не удержался и уколол напоследок: – Но тратить на тряпки тысячи долларов...
Мы прошли в кабинет.
Я люблю эту комнату. В детстве она казалась особенной и таинственной, мне не разрешалось там бывать, прикасаться к чему-либо без согласия папы. Та же мебель, массивная и старинная, теперь уже антикварная – при переезде папа категорически отказался ее менять, и, как показало время, правильно сделал. Старые пожелтевшие фотографии на стенах: папа с Андроповым, Лихачевым, Брежневым. На столе добавилась одна новая: я с сыном на руках.
– Ты напомнила мне Олега, когда он впервые появился в нашем доме. Он также рассматривал фотографии, – улыбнулся папа.
– Пап, у Олега огромные убытки, ты знаешь об этом?
– Знаю, – отец был совершенно спокоен, – это закономерно. Наша задача выйти из кризиса, по возможности, с минимальными убытками.
– Закономерно? – Я не поверила своим ушам.
– В стране идет передел собственности, концентрация капитала. В этом и заключается закономерность. Слабые поглощаются сильными. Поэтому любая ошибка приобретает огромное значение и ведет к серьезным последствиям. Разобщенность Антона и Олега и мое несвоевременное вмешательство привели к такому результату. Без поддержки власти любой серьезный бизнес обречен на убытки. – Он говорил монотонно, без эмоций. – Видно было, что все это папа обдумывал не один час.
