— Я не понимаю.
— Рисовать? Петь? Танцевать? Могли ли майя решать заранее, что ребенок совершит какие-нибудь подвиги?
— К чему вы клоните?
— Существовали официальные астрологи. Можно было запрограммировать ребенка на то, чтобы он стал официальным астрологом, например?
Можно ли показать фокус самому фокуснику?
Шарль де Везле отрывается от телескопа, пристально смотрит на девушку и улыбается:
— Именно этот вопрос задавал мне ваш отец. У меня нет ответа.
— Почему Даниэль так одержим будущим? — спрашивает Ким.
— Иногда смотришь в будущее для того, чтобы не видеть прошлого. Или убежать от настоящего. Ваш брат — гений, это несомненно. Но он зашел слишком далеко. Он приблизился к границе, отделяющей силу интеллекта от безумия.
Молодые со страхом смотрят на него.
— Даниэль неуправляем. Когда он спрыгнул с башни, чтобы проверить показания часов, он стал причиной гибели двоих человек. Он не отдает себе отчета в своих действиях. Он очень опасен.
— Вы боитесь его?
— Конечно. Но я последую за ним до конца. Он — необыкновенный человек.
— Я хочу его найти, я должна с ним поговорить, — настаивает девушка.
Шарль де Везле усмехается и достает из кармана другой запечатанный конверт, на котором написано: «Отдать ей в тот момент, когда она скажет: „Я должна с ним поговорить"».
Кассандра рвет конверт, достает письмо и читает:
«Кассандра говорит, что хочет найти его для того, чтобы с ним поговорить. Но полиция определила ее местонахождение по видеокамерам на крыше и уже приближается. Благодаря письму, она в последний момент получает предупреждение и может убежать до того, как ее схватили полицейские. Все происходит в течение нескольких секунд».
Молодые люди в халатах спускаются в сверхскоростной кабинке вниз, а полиция поднимается в соседнем лифте наверх. Выбежав на улицу, Кассандра и Ким находят свой мотороллер «МРЗ». Ким соединяет провода зажигания, включает газ, Кассандра прыгает ему за спину, и они уезжают с быстротой молнии.
124
Астрология майя… Что она могла бы нам дать сегодня?
Люди страшатся неизвестности, решают договориться между собой и сделать будущее предсказуемым.
Но они все выберут слишком безоблачное грядущее.
И ничего не получится.
Тогда астрологи, поняв, что все хотят быть богатыми, красивыми, здоровыми, иметь прекрасных супругов, самых чудесных детей и очень долгую жизнь, решат, что…
Так, встанем на их место.
Чтобы не предсказывать всем великолепную жизнь, они будут вынуждены… тянуть жребий со счастливыми и несчастными обстоятельствами.
Вот решение!
Майя, видимо, так и делали. Только у них роль жребия играло наблюдение за звездами. Они выработали свои правила, и определенное расположение светил соответствовало определенным событиям. Последние могли описываться разными способами, это ничего не меняло.
Главным являлось то, что все вместе верили в одно и то же будущее.
Все соглашались с тем, что это будущее — единственное возможное.
Удивительно: вся цивилизация играет в игру предсказанного будущего. Такова цена управления грядущим.
Словно выбирая роли, мы получаем достоинства и недостатки, и это еще не все, мы заходим гораздо дальше: нам заранее известно о несчастных случаях, болезнях, предательствах, встречах, которые произойдут в будущем.
Таким образом, в жизни случается и хорошее, и плохое, но нет страха перед неизвестностью!
Можно было бы восстановить эту систему сегодня… Надо только, чтобы шесть с половиной миллиардов людей поверили в одни и те же предсказания!
И тогда грядущее стало бы не только известным, но и надежным.
Удивительно. Просто удивительно.
В конечном итоге, это подтверждает теорию Везле о том, что пассажиры, вопреки всякой логике, удерживают над облаками большую кучу железок исключительно своей верой.
125
Кассандре очень холодно в банном халате на голое тело. Она изо всех сил прижимается к Киму.
— Я сделаю лучше, чем делает он, — кричит она Киму, перекрывая шум мотора.
— Что?
— Я сделаю лучше, чем делает мой брат Даниэль. Я сделаю лучше, чем делает Министерство Перспективного Прогнозирования. Я сделаю нечто лучшее, чем часы вероятности. Я сделаю лучше, чем делали майя. Я создам обсерваторию для наблюдения за будущим.
Со страшным треском мотороллер мчится по большим проспектам.
— Филипп Пападакис сказал, что я — последний, самый удачный эксперимент. Даниэль — «Эксперимент номер двадцать три», и он очень силен. А я — «номер двадцать четыре». Значит, мой потенциал больше. И у меня лучше поддержка.
— Ты шутишь? У него есть правительство, Шарль де Везле и агентство «Страхование Будущего».
— А у меня есть моя женская интуиция и моя армия.
— Твоя армия?
— Вы, обитатели Искупления.
Кассандра еще сильнее прижимается к Киму. Ее черные волосы развеваются по ветру, большие светло-серые глаза сияют, словно излучая внутренний свет.
126
Я верю, что мои возможности гораздо больше, чем я думала.
Предвидение терактов за несколько дней до того, как они происходят, — это всего лишь одно из мелких проявлений моего истинного дара.
Я — настоящая боевая машина, и одна могу изменить мир к лучшему.
Несмотря ни на что.
127
— Даже речи быть не может!
Эсмеральда Пикколини опускает журнал, обложка которого гласит: «Все кончено между графиней Бурбон-Пармской и принцем Люксембургским». Она комкает его и встает с угрожающим видом.
— Пока я жива, ноги этой шлюшки здесь не будет. Пусть она сдохнет! В мучениях! В агонии! Пусть умрет! Пусть отправляется в тюрьму, в сумасшедший дом, в монастырь, к мормонам, но только не сюда! Вон! Вон отсюда, маленькая сволочь, которая нам приносит одни неприятности и воображает себя Бернадеттой Субиру! Держите меня, или я убью ее прямо сейчас. Прочь отсюда, убирайся, тварь!
Кассандра Катценберг не двигается с места.
— Нет, это невозможно, это какое-то ходячее несчастье. Наказание нам за все грехи.
— Девчонка и меня уже пугает, — признает Фетнат Вад.
— Когда будете уходить в следующий раз, предупредите нас! — просит Орландо ван де Пютт, складывая у костра собачьи трупы.
— Ты ее привел, Барон, ты пользуешься у нее авторитетом — вот и скажи девчонке, чтобы ушла, — решает Фетнат. — Давай вон отсюда.
— Эй, нельзя ли повежливей? «Выкини ее отсюда, пожалуйста…» У тебя что, язык отсохнет, если ты так скажешь?
— Выкини Золушку отсюда вон, и побыстрее, козел! Это все из-за тебя! — не унимается Эсмеральда.
Орландо вместо ответа долго пускает ветры, что обычно разряжает обстановку, хотя и отравляет воздух. Но сейчас напряжение слишком сильно, и никто не обращает на Викинга внимания.
— Ох уж мне эта мужская трусость! Прочь, вон! Давай возвращайся домой! Уходи, или я сдохну! Ты хуже, чем липучка для мух! Черт, все здесь приходится делать самой.
Женщина с узлом рыжих волос достает бритву и начинает ей размахивать. Кассандра смотрит на присутствующих, колеблется, потом поворачивается к ним спиной:
— Хорошо. Прощайте.
Не говоря ни слова, Ким Йе Бин тоже поворачивается и идет вслед за ней.
— Нет, Маркиз, а ты оставайся. Мы прогоняем маленькую колдунью, а не тебя! — говорит Фетнат.
— Мы либо остаемся вдвоем, либо вместе уходим, — спокойно отвечает Ким.
— Ах, так господина Маркиза околдовала ведьма?
— Вот, что значит считать себя первым парнем на деревне. Пускает девчонке пыль в глаза. Гормоны играют, — замечает Эсмеральда.
Она подходит и шумно его обнюхивает.
— К тому же, от них хорошо пахнет! Они отреклись от запаха свалки. Фу, даже лавандовым мылом несет. Они, наверное… мылись!
Она морщится от отвращения.
— Ты что, не понял, Маркиз? Она приносит несчастье. Она проклята.
Почему мне так хочется им понравиться?
Может быть, потому, что они, по крайней мере, не врут.
И потом, эти «хорьки» охраняют свое убежище.
Вокруг них с жужжанием носятся мухи. Все по очереди начинают чесаться.
— Герцогиня права. Царев… то есть девчонка тащит нас в места, где мы теряем деньги и где нас засекает полиция, если ты понимаешь, что я хочу сказать.
— С Царевной мы спасаем жизни, — напоминает Орландо.
— И что с того? Ни медали, ни даже спасибо. Ни статьи в журнале!
