дряни, за исключением моряков, которым хотелось упиться вусмерть, не тратясь на ром или дорогое вино. Фебус не раз подавал прошение с просьбой устроить винодельню на острове, но виноград здесь всё равно не приживался, отчего его интеллигентная душа страдала куда сильнее, чем тело от эгерума. Миновав ряды бочек и бутылок, Фебус нырнул в небольшой ящик в дальнем углу и извлёк на свет старую непримечателную флягу.
– Вот, – он протянул неспящей сосуд. – Выпей это завтра за час до обхода.
– И что будет? – прищурилась Соль.
– Не волнуйся, милая, ничего криминального. Настойка «Студенческая»: абрикосовое масло, лён, сок энтерии…
Фебус объяснил, что каждый день дозировка микстуры от эгерума постепенно снижается. Если в примий ты получаешь полную дозу, то к септиму в конце недели она становится такой незначительной, что салиям приходится подмешивать туда специи, чтобы имитировать вкус зёрен Аши. Это помогает удерживать эгеров в состоянии бодрствования и не давать им провалиться в фазу глубокого сна, но в последнюю ночь недели дать организму немного восполнить силы, балансируя на грани дрёмы.
– Этому рецепту меня научил университетский товарищ, – предался воспоминаниям Фебус. – Выпьешь накануне гулянки, и можно до утра соревноваться, кто кого перепьёт! Оно обволакивает желудок и не даёт всякой гадости впитаться. Правда, потом нужно отправить его содержимое обратно, что может показаться не самым приятным процессом… Поэтому мы его берегли для особых случаев. А сейчас вот по старой памяти иногда пользуюсь. Если выпить в предпоследний день, то морок из организма начнёт выветриваться раньше, и спать в септим будешь крепче, чем обычно. Почти как нормальный человек. – Он покачал головой с горькой ухмылкой: – Только ты уж не болтай об этом, пожалуйста, милая.
– А много у вас этой настойки? – любопытно вздёрнула нос Соль.
– Много или немного – я тебе только один раз помогу. Чтобы ты так сильно не печалилась. Но больше ты такого не повторяй, хорошо? Очень вредно это. И опасно. Тебе и так тут несладко придётся…
Соль заметно повеселела после разговора с Фебусом, и кабатчик со спокойным сердцем отправился по своим делам. Неспящая же вернулась к своим обязанностям. Обратно в приют сестры Геры ей не очень хотелось – хозяйка новую постоялицу невзлюбила: в первые дни Соль так активно противилась принятию лекарств, что негодяйку пришлось заставлять пить их силой. Сестра Гера сочла это величайшим позором перед Звёзднорождёнными и в качестве наказания заперла Соль в чулане, пообещав высечь, если подобное повторится. Зато теперь у Соль появилось укромное местечко, где можно спрятаться от всего мира, что она и сделала за час до обхода, до дна осушив флягу Фебуса. Вкус был отвратительным: горьким, маслянистым и удушающе жгучим. Неспящей потребовалось усилие, чтобы её не стошнило уже сейчас. Но она взяла себя в руки и покорно дождалась обхода, на котором с приветливой улыбкой приняла лекарство из рук салии и выпила его за один присест. Сестра Гера даже насторожилась: с какой стати эта хмурая смутьянка вдруг стала образцовой неспящей? – но списала это на свои исключительные таланты в воспитании, в то время как Соль мысленно насмехалась над старой каргой.
Шум воды в душевой наполнял комнату размеренным гулом. Золотистые трубы вились под потолком, скользя вниз по запотевшей плитке. Пар поднимался над полом и приятно обволакивал, дыша жаром в разгорячённое лицо. Большинство девушек уже закончили вечерние процедуры и вернулись в спальню, дав привычной суете, полной смеха и болтовни, понемногу утихнуть. Соль спряталась за одной из перегородок, там, где длинной полосой тянулась решётка слива. Она наклонилась вперёд и заправила мокрые кудри за уши. Два пальца боязливо опустились на язык, надавив на его основание. Неприятный спазм скрутил желудок, и загорелые плечи неспящей вздрогнули. Она закашлялась, чувствуя, как ниточка слюны вытянулась под нижней губой. Соль сделала глубокий вдох и попробовала снова. Съеденное за день в сопровождении горькой желчи выплеснулось наружу и потоком обрушилось на решётку, исчезая между прутьями. Соль потёрла глаза, утирая выступившие слёзы мокрыми пальцами. Горло саднило, а тело била мелкая дрожь, но в остатках обеда, стремительно исчезающего в канализации, отчётливо виднелись перламутровые разводы, характерные для микстуры из зёрен Аши. Удалось! Неспящая упёрлась руками в колени и перевела дыхание, давая остаткам кашля утихомириться в груди.
– Соль… что случилось? – послышался знакомый голос.
Подняв глаза, Соль увидела Ривер. Привычные косы были распущены и теперь белыми локонами струились по бледным девичьим плечам. Нагое тело с недавно начавшими формироваться признаками зрелости было прикрыто полотенцем. Ривер, пожалуй, оставалась единственной, кто до сих пор это делал даже в женской душевой – чтобы смутить её, не нужно было даже стараться.
– Тебе нездоровится? – в ужасе прошептала она. – Я могу… послать за врачом…
– Не надо, – выпрямилась Соль. – Я чувствую себя просто отлично! Лучше некуда!
– Что-то… не очень похоже… – нахмурилась Ривер.
– Слушай, – Соль подошла и приобняла её за плечи, – завтра – великий день. День, когда я наконец смогу поспать.
– Ах, это… Соль, ты бы не надеялась… Это сложно назвать сном. Скорее так, лёгкая передышка.
– О нет, подруга. У меня всё будет иначе. Ты сама всё увидишь!
Слова Соль заинтриговали Ривер. Она и без того отличалась впечатлительностью, и занять чем-то её юный разум было несложно. Весь следующий день девочка провела, бросая на Соль пытливые взгляды больших глаз со светлыми ресницами. Казалось, что она ждёт этого даже больше, чем сама Соль, – так сильно ей хотелось узнать, правда ли подруга будет спать по-настоящему. Но не покидало её и беспокойство: для эгера сон чаще всего заканчивается смертью. И хотя Соль убедила её, что знает, что делает, и сон ей совсем не страшен, Ривер не перестала бояться. Она не раз видела, как её соседки по комнате однажды засыпали и больше никогда не просыпались. Как их забирали неизвестно куда, оставив лишь пустую, идеально заправленную чистым бельём кровать и свежие цветы в вазе на тумбочке. Ривер даже казалось, что, если она однажды и окажется на воле, запах цветов так и будет всегда ассоциироваться у неё со смертью.
– Соль, – прошептала Ривер, стараясь не беспокоить соседок, – ты ещё не уснула?
– Если будешь спрашивать, то точно не усну, – проворчала Соль. Она перевернулась на живот и всмотрелась в комнату, вычленяя очертания Ривер из темноты.
– Тебе не страшно? – прошептала Ривер, подавшись ближе и крепче обнимая одеяло.
– Нет. Я знаю, каково там… С другой стороны. Я бывала там сотню раз. Это совсем другой мир. Тот, где ты видишь настоящую себя.
