же, он просто вил верёвки, и отказывался вести себя разумно. И Роберт брал его на охоту, и катал его на лошадях и много времени проводил с ним, и разговаривал, и объяснял, и казалось, что с отцом, мальчик и правда приходил в более уравновешенное состояние. Но стоило ему остаться с матерью, как всё тут же возвращалось на круги свои. И Элейн уже отчаялась добиться благоразумия от своего дитя, и решила, что пора бы познакомить её детей с Лигаром. Возможно, она ожидала чуда, но старец снова казался ей последней надеждой. Сама она не могла справиться со своим буйным отпрыском. Возможно, старик подскажет ей, как вести себя с сыном.
И в один из вечеров, она пришла к Вэл, и предложила ей поехать в Уайтстоун, и провести там какое-то время. Хелен и Мелони, узнав об этом, тоже изъявили желание провести время вдали от Мидлтауна. И тогда Элейн сказала Роберту, что они хотят поехать в Уайтстоун, и отдохнуть там какое-то время, а оттуда она слетает с Рэдом к Лигару, и возможно он подскажет ей путь обуздания несносного характера их дитя. Роберт не любил расставаться с женой, но решил позволить ей попытать удачи у старца. Его тоже беспокоил через чур пылкий нрав сына. И он велел Максу подготовить кареты и отряд охраны, во главе с надёжным человеком, и отправить Элейн с подругами в Уайтстоун.
И одним солнечным утром, три кареты выехали за пределы крепостных стен, и Элейн, Вэл, Мелони и Хелен, прихватив своих детей и их сиделок, отправились в родовой замок Хемсвордов. Шесть драконов сопровождали их в небе, и охранный конный отряд из сотни человек, во главе с начальником королевской стражи, Сэром Мейром Бартом, сопровождал их на земле.
уайтстоун
Глава 32
Уайтстоун
Путь лежал не близкий, им предстояло провести в дороге минимум три недели, но дамы запаслись вином, и быстро отправили детей с сиделками в отдельную, самую большую карету, а сами удобно расположились на мягких подушках в королевской карете, и вели задушевные беседы. Элейн так скучала по этому. Она снова в старой компании, и хоть Мелони была с ними не с самого начала, она легко и уже давно завоевала их любовь и доверие. Они приняли её в свой узкий мирок, и она была своей. Она с радостью рассказывала о всех перипетиях в замке, и всех интрижках, что ведутся в кулуарах, и они от души смеялись над её шутками, разгорячённые добрым вином и отличным настроением. И в этот самый первый день пути, опьянённые предвкушением путешествия и приключений, дамы не рассчитали свои силы, и приняли лишнего на грудь. И когда королевский кортеж остановился на ночлег, и Сэр Мейр открыл дверь кареты, чтобы сопроводить дам в их комнаты, в заранее снятом трактире, Мелони вывалилась прямо на руки своему брату, совершенно не способная стоять на ногах. Тот быстро кликнул охрану и вручил её обмякшее, но очень весёлое тело, охране, с тем чтобы они доставили её в номер. Он поочерёдно вытаскивал разгорячённых дам, и надо признаться не все они хотели покидать карету, требуя продолжить банкет, и нести ещё вина. Так Вэл пришлось вытаскивать втроём, к ней вернулся задор молодости и былая шаловливость, и она упиралась руками и ногами, брыкалась, и даже вцепилась зубами в шторку, отказываясь отбывать ко сну, чем заставила хохотать Хелен и Элейн, до беспамятства. Мейр вытирал пот со лба, борьба оказалась не из лёгких, и он не знал, что знатные дамы на такое способны. Впрочем, Хелен пыталась держать марку и хотела выйти сама. Но вышло не важно, она грохнулась, с высоко поднятой головой, как только коснулась земли. Теперь в карете осталась только Элейн, и она сидела, откинувшись на подушки, и всё ещё хохотала, над своими подругами. Но она и сама не могла подняться. И когда Мейр протянул ей руку, она взяла её, но так и осталась сидеть. Подняться она была не в состоянии, и лишь задорно смеялась. И Барт поднялся в карету и подняв её на руки, вынес, и сам понёс её в номер. Он толкнул ногой дверь и внёс её внутрь. Он бережно уложил её на кровать, а она посмотрела на него и улыбнулась, и закрыла глаза. Она была совершенно пьяна, но даже в таком состоянии она слышала, как бешено колотилось сердце Мейра, когда он нес её, и её голова была у него на плече, а руки на шее. Она заметила его смущение и волнение, и лёгкую дрожь его сильных рук…. Мейр тотчас кликнул служанку, и быстро вышел из комнаты, поставив охрану у дверей. Он разместил всех детей и сиделок по комнатам и выставил везде охрану. Он велел расседлать лошадей, напоить и накормить. И когда он выполнил все инструкции, он отправился в свой номер, и плюхнулся на кровать. Ему принесли ужин, но он не мог есть. Он уже давно был женат, и у него был сын, но … он так и не смог выбросить из своей головы, несбыточные мечты о Королеве. И сегодня она взбудоражила его былые грёзы, пуще прежнего. Он держал её на своих руках, и он прижимал к себе её тело, и она была так близко, как никогда прежде… и её запах… и её голова на его плече, и он чувствовал её дыхание на своей шее…. и руки… её нежные руки.…. Если бы он задержался хоть на секунду дольше, он уже вряд ли справился бы с собой, и мог наделать глупостей, что стоили бы ему жизни. Он всё понимал, но его непреодолимо влекло к ней. Это было хуже, самой жестокой пытки, это было его проклятьем, его наваждением, и адской, невыносимой мукой, и он ничего не мог с этим поделать... Она словно выжигала его душу, драконьим пламенем… Она испепеляла его сердце, и не давала никаких надежд на спасение…
Но следом за ночью, неизменно наступило утро. И благородные дамы снова забрались в карету, и кортеж тронулся дальше. Они посмеивались над своим вчерашним выступлением, и кони несли их всё дальше от Мидлтауна. Вэл держала мокрый платок у своего лба, и глядя на Хелен сказала:
- Хелен, это всё ты! Ты вчера всё кричала, налейте ещё, и ещё! А я из-за твоего «ещё» чуть зубы о шторку не сломала.
Хелен фыркнула:
- И когда это Вэл, тебе нужны
